В русских сказках есть несколько сквозных персонажей, пользовавшихся особой любовью сказителей и их слушателей. И если среди мужских героев лидирующие позиции занимал Иван, то среди женских доминировала Василиса. Попробуем разобраться, какую роль она играла в отечественном фольклоре.
Прежде всего стоит сказать, что тот несколько слащавый образ верной и заботливой жены, навязанный советской литературой, не соответствует подлинной сущности Василисы. В оригинале она обладает стихийной природой, сурова и решительна, способна действовать импульсивно, а для завоевания ее благосклонности герой должен рисковать жизнью и преодолевать большие расстояния. Выбор имени для этого персонажа также не случаен. Василиса — значит царственная, что подчеркивается ее происхождением от морского царя.
Во-вторых, в сказках существуют две Василисы с разными прозвищами. Одна зовется Премудрой, вторая — Прекрасной. В справочниках оба эти персонажа обычно рассматриваются как один, что не совсем верно. Надо полагать, что выбирая между мудрой и красивой, сказители хотели подчеркнуть определенное качество героини. Ну поскольку в персонаже функциональность важнее всего, этот выбор сильно менял ее содержание. Но давайте считать, что все Василисы обладают единой сущностью с некоторыми отклонениями.
В сборнике Афанасьева «Народные русские сказки» (первое издание вышло в 1855-1863 годах, второе в 1873 году) мы находим три типа сюжетов с этой героиней.
Первый (№104, «Василиса Прекрасная») повествует о взрослении купеческой дочки, которую третирует злая мачеха. Василиса здесь является протагонистом, которая сама проходит все перипетии. Ей помогает волшебный талисман-куколка: он подсказывает, как действовать в тех или иных ситуациях.
Второй сюжет (№№ 219 и 222-225) представляет Василису уже дочерью морского царя, женщиной-оборотнем, способной оборачиваться в птицу. Обычно она выступает в роли волшебной помощницы героя, помогая ему выполнить невыполнимые задания царя, и в итоге становится его женой. В этой сюжетной версии Василису зовут Премудрой.
Наконец, в сказках № 267-269 типа «Царевна-лягушка» Василиса Премудрая выступает в роли волшебной невесты и главной цели путешествия героя. В этом сюжете Василиса умеет оборачиваться лягушкой и тесно связана с нечистью и смертью. В одном случае она угрожает извести героя, в другом сама находится во власти Кащея.
В одной из версий сказки про лягушку (№267) Василиса заменена на Елену Прекрасную. Строго говоря такие тасовки встречаются часто, потому что все сказки, как, впрочем, и былины, созданы из устойчивых формул, используемых рассказчиками в качестве «строительного материала».
Демоница и шаманка
В этих историях можно выделить определенные закономерности. Например, эпитет «прекрасная» использовался в тех случаях, когда подчеркивалась социальная характеристика персонажа: дочь, ребенок, невеста. Прекрасная — это еще и молодая женщина, то есть акцентировался возраст. Красота героини в сказке про лягушку используется также для контраста с неприглядной лягушкой. При этом стоит подчеркнуть, что выбор сказителем в качестве персонажа Елены, (Афанасьев, №267) не очень удачен. В данном случае сделана литературная отсылка к чужой (греческой) мифологии, которая для просвещенных искажает смысл сюжета, а несущим наоборот ограничивает восприятие.
Любопытен и смысл эпитета «Премудрая». Он указывает вовсе не на ум или рассудительность, а на способность связывать причины и последствия. Премудрость проявляется также в способности угадывать будущее или, в магическом смысле, прорицать, пророчествовать. В сказке эта способность проявляется в том, что Василиса точно знает, как поступить герою, чтобы добиться определенных результатов. Существуют персонажи сказок в прозвищем Премудрая, но другим именем. В этих случаях мы наблюдаем схожесть сюжетов со сказкой про лягушку.
Во всех случаях Василиса является персонажем, в той или иной мере принадлежащей миру магии, а не людей. Если говорить прямо, она — демоница, существо сверхъестественное. Именно поэтому она обладает способностью оборачиваться в животных, выполнять невыполнимые задания, переноситься на большие расстояния. А иногда становится угрозой для главного героя. Ее отцом является морской царь, то есть «заморский», потусторонний персонаж, матерью — Баба-Яга. В этом смысле сказки как бы реабилитируют вытесненные христианской религией образы, возвращая их обратно в культуру.
В сюжете, где Василиса не дочь демона, а человек, магическая функция переносится на предмет — куколку, которая после кормления выполняет за героиню сложные дела, вроде сортировки маковых зерен (здесь уместно вспомнить Золушку). Ситцевые куклы — характерный атрибут шамана, коей по сути и является героиня в сказке «Василиса Прекрасная». Элементы шаманизма встречаются и в других сказках. Например, Василиса Премудрая в сказке про лягушку исполняет танец, во время которого восстанавливает съеденных птиц и животных из костей. Это там, где она сначала кладет обглоданные кости в рукава, а затем взмахивает и из них летят лебеди.
Что сделали ученые
Как и многие другие «дореволюционные» образы, персонаж Василисы был искажен в советское время для более реалистического и дидактического прочтения. Демоница и шаманка превратилась в рассудительную женщину средних лет с высоким уровнем морали. Впрочем, интерпретация сказок как нравоучительных историй началась еще раньше, во второй половине XIX века. В тот период, с удивлением открыв для себя народное творчество и искренне не понимая, как воспринимать архаическую фантастику, городские интеллектуалы принялись интерпретировать его разными понятными им научными способами. Просто напомним, что в фольклористике XIX века существовало три основных школы: мифологическая, историческая и литературная.
Ну а советские идеологи внедрили в понимание сказок классовые и патриотические аспекты. Вся нечисть стала аллюзией на захватчиков и эксплуататоров, а центральные персонажи, включая Василису, превратились в защитников и заступников. Самая удивительная аберрация случилась с оборотнем Финистом, который функционально зеркалит Василису — способен принимать птичий облик, живет за морем и является волшебным женихом. В советской культуре полностью преобразился, став человеком и богатырем.
На следующем этапе, уже в наши времена, исследователи увлеклись спекулятивными и даже отчасти гностическими рассуждениями, размышляя об «архетипах русской культуры» и ее «кодах». В качестве примера такого подхода можно привести статью Алексея Чернышова, где Василиса описана как «архетип», персонифицированный также в образах Марьи Моревны, Ольги-Царевны, Ненаглядной Красоты и существующий в статусе объекта желания и конкурентной борьбы.
Почему Василиса?
Теперь попробуем ответить на вопрос, почему именно Василиса стала одним из наиболее важных, если не сказать главным, персонажем русских сказок.
Смысл любой сказки — в столкновении обыденного сознания с волшебным миром. Большинство сказок выстроены как путешествие героя из пункта А, который вполне реалистичен, в пункт Б, который представляет собой средоточие всего невозможного и необычного. Границей двух миров часто является какое-то сложное препятствие — море, огненная река, дремучий лес. У каждого из миров есть свой хозяин и свой герой, то есть они устроены симметрично. Василиса — зеркальное потустороннее отражение героя, сущность сказки, ее душа.
В этой ипостаси у Василисы просто нет конкурентов, разве что Елена Премудрая (Афанасьев, № 236-237), которая выполняет те же функции, но скорее всего, была изобретена намного позднее.
Кстати, в русских сказках не так уж много именованных женских персонажей, так что выбор небольшой. Кроме Василисы и Елены есть еще Марья Моревна, Марфа-царевна, девочки Хаврошечка, Терешечка, Аленушка. (Варвара и Снегурочка придуманы писателями Жуковским и Островским). Большинство же народных женских персонажей — безымянные девицы, купеческие и царские дочки, жены охотников и купеческих сыновей, дурочки, плутовки и т.д. И все они, в отличие от Василисы, находятся с «человеческой» стороны, пожалуй, за исключением Марьи Моревны, о которой мы поговорим в другой раз.
На титульной иллюстрации — актриса Валентина Сорогожская, сыгравшая роль Василисы Прекрасной в одноименном фильме 1939 года Александра Роу