Тётя Валя смотрела на меня так, будто я украла последний кусок хлеба у голодного ребёнка. А я просто сидела на своём диване. В своей квартире. И пила чай из своей чашки.
— Не будь такой жадной… — сказала она.
Жадной? Я?
Бывает так, когда одно слово переворачивает всё с ног на голову. Вот сидишь себе спокойно, думаешь о своём... А тут — раз! И ты уже злодей.
— Тёть Валь, он же сам выбрал эту жизнь, — попыталась я объяснить. — Я предлагала ему помочь найти работу, жить у меня, пока...
— Выбрал! — она махнула рукой. — Что он мог выбрать после того, как отец вас бросил? Ты хоть училась, получила образование. А он что? В пятнадцать лет на улице остался.
Вот тут я задумалась. Действительно, что он мог выбрать?
Брат — это такая штука... Вроде бы самый близкий человек по крови. А порой — самый далёкий по духу. Андрей старше меня на четыре года. Но иногда мне кажется, что, между нами, целая вечность.
Помню, как в детстве он защищал меня от соседских мальчишек. Высокий, худой, с постоянно взъерошенными волосами. Кулаки держал в карманах, но, если что — доставал. И все знали: с Лёшкиной сестрой лучше не связываться.
А потом папа ушёл. Просто встал однажды утром, собрал чемодан и сказал:
— Я больше не могу.
Мама плакала неделю. Андрей молчал месяц. А я... я тогда ещё не понимала, что это значит.
— Тёть Валь, — сказала я, ставя чашку на стол, — а что вы хотите от меня конкретно?
— Чтобы ты дала ему денег на квартиру. Хоть на первое время.
Ах, вот оно что! Деньги. Всегда всё упирается в деньги.
У меня есть эта квартира. Небольшая, но своя. Есть работа — не бог весть какая, но стабильная. Есть немного сбережений на чёрный день. И вот приходит тётя и говорит: дели пополам.
— А сколько ему нужно? — спросила я.
— Ну... тысяч пятьдесят. На первое время.
Пятьдесят тысяч! Это же половина моих накоплений!
— Тёть Валь, понимаете... — начала я, но она перебила:
— Понимаю! Ты жадная. Как твой отец.
Вот тут я встала. Нет, не вскочила. Именно встала — медленно, обдуманно.
— Не надо про отца, — сказала я тихо.
— А что не надо? Правду не надо? Он тоже всё для себя хотел. Комфорт, покой...
— Хватит!
Мы смотрели друг на друга. Тётя с упрёком. Я — с болью. Потому что она задела самое больное место.
Я боюсь стать как отец. Боюсь быть эгоисткой. Боюсь думать только о себе. И вот сейчас тётя прямо в лицо говорит мне: ты такая же.
— Ладно, — сказала я. — Позвоните Андрею. Пусть приедет. Поговорим.
Тётя улыбнулась довольно. Мол, достучалась до совести.
А я думала: что, если она права? Что если я действительно жадная? Ведь у меня есть возможность помочь брату. Есть деньги. Есть силы. А я сижу и высчитываю: а что мне останется?
Андрей приехал через час. Зашёл, поздоровался, сел в кресло напротив. Выглядел... уставшим. Не физически — морально. Как человек, который давно махнул на себя рукой.
— Тётя сказала, ты хочешь поговорить, — начал он.
— Да. О деньгах. На квартиру.
Он усмехнулся:
— Думаешь, я пришёл просить?
— А разве нет?
— Нет. Я пришёл сказать, что не нужно.
Тётя аж подпрыгнула:
— Как не нужно?! Ты же...
— Тёть Валь, — остановил её Андрей, — не нужно значит не нужно.
И тут я поняла: между нами, что-то происходит. Какая-то игра, которую я не понимаю.
— Андрей, — сказала я, — объясни мне честно. Тебе действительно нужны деньги?
Он помолчал. Потом кивнул:
— Нужны.
— Но ты не хочешь их брать?
— Не хочу.
— Почему?
— Потому что... — он запнулся, — потому что тогда ты будешь права.
— В чём права?
— В том, что я неудачник. Что ты всю жизнь меня тащишь. Что без тебя я никто.
Вот оно! Вот что его гложет!
— Андрей, — сказала я мягко, — ты не неудачник.
— Да? — он горько рассмеялся. — Мне тридцать два года. Я живу в съёмной комнате с соседом-алкоголиком. Работаю грузчиком. Денег хватает только на еду и оплату жилья. И ты говоришь — не неудачник?
— Говорю.
— Тогда объясни мне, почему у тебя есть квартира, а у меня нет? Почему ты получила образование, а я нет? Почему...
— Стой, — перебила я. — Ты помнишь, что было после того, как отец ушёл?
— Помню.
— И что ты тогда сказал?
Он нахмурился:
— Не помню.
— А я помню. Ты сказал мне: "Учись... А я работать буду."
Тишина.
— Тебе было пятнадцать лет, — продолжила я. — Ты пошёл работать, чтобы мы с мамой не голодали. А я училась. В школе, потом в институте. За твой счёт получается.
— Это было давно...
— Было. И теперь я хочу отдать долг.
Андрей покачал головой:
— Не хочу быть должником.
— Ты уже не должник, — сказала я. — Ты кредитор. И я хочу расплатиться.
Тётя Валя сидела и слушала, открыв рот. И молчала больше минуты подряд.
— Знаешь, что самое страшное? — сказал Андрей тихо. — Не то, что у тебя есть деньги. А у меня нет. А то, что ты считаешь себя виноватой. Что мне из-за этого хочется отказаться от помощи. Потому что тогда мы оба будем мучиться виной. Ты — что не помогла. Я — что взял.
— А что, если не мучиться? — предложила я. — Что, если просто взять и жить дальше?
— Можно попробовать, — улыбнулся он первый раз за весь вечер.
— Тогда поехали завтра смотреть квартиры?
— Поехали.
А тётя Валя вдруг заплакала. Тихо так, без слов.
— Что, тёть Валь? — спросила я.
— Вы выросли, — сказала она сквозь слёзы. — А я всё думаю, что вы ещё дети. Что без меня не разберётесь.
И тут я поняла: мы все боимся одного и того же. Быть ненужными. Тётя боится, что мы без неё обойдёмся. Андрей боится быть обузой. А я боюсь быть эгоисткой.
Но страх — это ещё не повод отказываться от счастья.
— Тёть Валь, — сказала я, — а вы останетесь ужинать? У меня суп есть.
— Останусь, — кивнула она. — И завтра с вами поеду. Квартиры смотреть. У меня глаз намётанный.
Андрей засмеялся:
— Вот это да! Семейный подряд по поиску жилья!
А я подумала: может, счастье — это когда не боишься просить помощи? И не боишься её давать?
Не знаю. Завтра посмотрим квартиры и узнаем.
Прошло полгода
Андрей живёт теперь в своей съёмной однушке на окраине. Небольшая, но светлая. С балконом и видом на детскую площадку. Каждое воскресенье я прихожу к нему в гости. Он варит кофе — научился, представляете! — а я приношу пирожки.
Мы сидим на этом балконе и говорим. О работе, о планах, о том, что видим из окна. Простые разговоры. Но в них столько... жизни.
— Знаешь, — сказал он недавно, — я всё думаю о том вечере. Когда тётя Валя назвала тебя жадной.
— И что думаешь?
— А что, если она была права? Только не в том смысле, как она имела в виду.
— А в каком?
— Ты жадная до справедливости. До того, чтобы всё было честно. Чтобы никто никому не был должен. Это же тоже жадность, только хорошая.
Может, он прав. Может, мы все жадные. Каждый до своего.
Тётя Валя жадная до заботы. Андрей жадный до независимости. А я... я жадная до покоя. До того, чтобы совесть не грызла.
Но самое интересное — деньги вернулись ко мне. Не те же самые, конечно. Но Андрей устроился на новую работу. Хорошую. И теперь каждый месяц переводит мне по пять тысяч.
— Зачем? — спросила я его.
— Затем, что хочу, — ответил он. — Раньше ты мне помогала. Теперь я тебе помогаю. Так честно.
И знаете что? Я не отказываюсь. Потому что поняла: отказываться от помощи — это тоже эгоизм. Лишаешь человека радости дарения.
А вчера он сказал мне:
— Хочу тётю Валю к себе перевезти.
— Как это?
— Она одна живёт. Ей семьдесят два года. А я один в однушке. Глупо как-то.
— И что она сказала?
— Сказала, что подумает. Но я вижу — хочет. Просто боится, что будет обузой.
Вот так мы живём. Боимся быть обузой. Боимся быть эгоистами. Боимся просить. Боимся давать.
А надо просто... жить. И не бояться.
Сегодня воскресенье. Иду к Андрею. Несу пирожки и новость: нашла ему работу получше. Через знакомых. Он, конечно, сначала откажется. Скажет, что сам справится. А я скажу: не будь таким жадным. Ты же знаешь, мне хочется тебе помочь.
И он согласится. Потому что научился брать. А я научилась давать.
А тётя Валя... тётя Валя научилась молчать. Иногда. Это тоже прогресс.
Идём по жизни. Помогаем друг другу. Ссоримся. Миримся. Любим неловко, но искренне.
И это, наверное, и есть счастье. Простое такое. Воскресное.
С пирожками и видом на детскую площадку.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍