Текст: Галина Мумрикова
Как отмечают юбилеи галереи искусства? Ну, конечно же, это какое-то мероприятие, соответствующее духу времени. Вот и выставка Depotopia, приуроченная к 40-летию галереи Крингса-Эрнста, по сути, приглашает в увлекательное путешествие – своего рода ретроспективу творчества за последние 40 лет. Вообще depositoria в переводе с латыни – хранилище. Таковой оказалась и эта выставка как своеобразный архив, в котором хранилось самое лучшее, и художники, пересекаясь с тенденциями мирового искусства, оставались при этом самими собой.
Но сначала о человеке, который создал эту уникальную галерею. Уроженец Аахена, Томас Крингс-Эрнст много учился. Сначала занимался деловым администрированием в Кельнском университете, потом сдал экзамены в области финансов в Нью-Йоркском университете, а в 1979-м изучал MBA в школе INSEAD в Фонтенбло. Наконец, в 1991-м Крингс-Эрнст получил докторскую степень в Университете Линца на тему «Производство и продвижение искусства тогда и сейчас. С особым учетом экономических аспектов». Искусством и коллекционированием Томас интересовался еще со студенчества. Среди первых приобретений – рисунки и гравюры Джаспера Джонса, Дональда Джадда, Дэвида Хокни и других. Его очень вдохновила первая выставка коллекции поп-арта Петера Людвига.
Крингс-Эрнст успешно занимался бизнесом, основав в 26 лет франко-немецкое предприятие по производству кормов для домашних животных, строил элегантные автобусные остановки из стали и стекла в Париже, в 1969-м работал на Нью-Йоркской бирже и при этом обошел все студии Манхэттена.
Здание бывшей фабрики по производству приводных ремней в Кёльне-Байентале, построенное в 1906 году, он приобрел в 1982 году и через три года открыл здесь галерею. Он не просто открывал свою галерею, от открывал арт-пространство, просчитанное и рассчитанное на успех. Обошел больше полусотни художественных студий, составил план реконструкции здания, сам же спроектировал большую часть мебели. Так получилась просторная выставочная площадка в 1500 квадратных метров, дизайну и величине которой могут позавидовать многие директора музеев.
Сначала галерея называлась Kunstraume Koln, но потом ее переименовали в Krings-Ernst Galerie. Основная цель галереи – представлять молодых и относительно неизвестных художников и все время расширять международный культурный обмен. Еще в 1986-м началось интенсивное сотрудничество Крингса-Эрнста с Петером и Ирен Людвиг. Он все время ездил по миру, проводил переговоры. Франция, Венгрия, Чехия, Куба, Россия, Турция, Китай. С его помощью открывались новые музеи Людвига.
А в своей галерее Крингс-Эрнст показывал молодых немецких, французских, кубинских, китайских, российских художников, представлял галерею на художественных ярмарках, в частности на Art Basel, на парижской FIAC.
…Итак, 40 лет. Много, мало? Для кого-то – огромный кусок жизни, когда тебя не знали, не признавали, запихивали в психушки и т д. Такова были участь некоторых московских концептуалистов, которые представляли неофициальное искусство. Это сейчас мы про них знаем почти всё, о них написано в Википедиях, их показывают на выставках.
Вот Дмитрий Пригов. Можно сказать, классик столичного андеграунда. Скульптор, поэт, художник-график, участник музыкальных проектов. С 1989-го состоял в московском клубе авангардистов (КЛАВА). А первая выставка в СССР – лишь в 1987 году, через год – первая персональная в США. И дальше – по восходящей. «Он закатывал слова в консервные банки, клеил гробики для ненаписанных стихов, кричал кикиморой и за всю свою жизнь успел отметиться, наверное, во всех видах и жанрах искусства», - писали про него перед открытием выставки в Пермском музее современного искусства. И здесь, в Кельне, показаны его работы из серии «Банки».
Еще один классик – Виктор Пивоваров. Вот если бы не познакомился он в 1967-м с «Лианозовской группой» и Ильей Кабаковым, может, так бы и иллюстрировал детские книжки и процветал. Всякое бывает. Его серия «Нас не видно, но мы здесь» весьма симптоматична не только в Европе, Германии – везде.
Художник Игорь Макаревич в своей серии «Буратино» в общем-то и не скрывает многослойность собственных изысканий. Все мы порой превращаемся в Буратинки, пусть даже ненадолго. Искусствоведы пытаются как-то распознать или, напротив, завуалировать в его работах «мифологическую сущность советской повседневности». Боже мой! Искать в реальности скрытую глубину? Не надо. Да, Макаревич – концептуалист, поклонник супрематизма Малевича, насколько можно понять – во всяком случае, таковым был в конце 1990-х. Так что из этого?..
Еще один художник очень своеобразно шел к своей живописи. Это Николай Овчинников, которому живопись в училище преподавала дочь Зинаиды Серебряковой Татьяна. Чем только не занимался Николай – был членом клуба КЛАВА, активно выставлялся, был одним из создателей проекта «Среднерусская возвышенность», устраивал шоу, перформансы, в начале 1990-го несколько лет жил и работал в Париже. Да много чего было. Его «История искусств в 99 горшках» – что это? Каталог? И вообще, как это так – «Всадницу» Карла Брюллова, «Царевну-лебедь» Михаила Врубеля и... в цветочный горшок поставили? Поставили. Со смыслом. И, наверное, с надеждой.
Ровесник Овчинникова Свен Гундлах, выпускник полиграфического института, а потом не просто художник, а еще и поэт, и музыкант, один из создателей рок-группы «Среднерусская возвышенность», а также многих других проектов, был самым настоящим модным авангардистом. В 2020-м Свен умер от ковида, и тогда скорбел весь московский художественный мир.
Еще два художника, стоявших у истоков КЛАВЫ. Это Андрей Филиппов и Юрий Альберт. Андрей Филиппов устраивал в свое время выставки нового авангарда и по праву считается лидером столичной концептуальной школы. Еще в 1980-х он показывал наше актуальное искусство за рубежом. Делал это абсолютно легально, а его собственные инсталляции стали тогда неким символом свободной России. Юрий Альберт в Кельне с 1990 года. Его известную серию «Я не…» он начал еще в 1980-м. Это был поиск самого себя и своего места в искусстве. Он как бы приобретал некоторые черты какого-то художника, чтобы доказать свою непричастность к нему, или, напротив, обозначал свое трехмерное пространство как знак, как символ любого сходства/несходства или влияния/расхождения. Вроде как расставлял точки, но не над «и», а обозначал точечную связь с другими и одновременно отрицал ее.
У Владимира Селезнева только в марте этого года завершился проект Метрополис, который проходил перед Depotopia. Он лауреат премии Кандинского, уроженец Нижнего Тагила. А еще больше десяти лет Владимир был куратором Уральского филиала РОСИЗО. Любой его проект, любая серия – всегда неожиданность, состоящая из знаков и символов, всем понятных, ибо затрагивают каждого.
Собственно, о каждом из более чем семидесяти художников, представленных на Depotopia, можно написать очерк, поэму, эссе, что угодно, ибо у каждого свое вхождение в искусство и своя история, как они собрались здесь, в юбилейный год замечательной галереи Krings-Ernst Gallery.
#искусство#современное искусство#выставки#галерея современного искусства KEgallery#Кельн#выставка Depotopia#Томас Крингс-Эрнст
