Начало здесь:
Марина.
Михаил ушел в рейс, а к Вере приехала Марина. Девушки пообщались недолго - всего пару часов. И эта встреча оставила у Веры какой-то странный осадок. Она не узнавала свою лучшую подругу, которую вроде бы знала сто лет. Нет, она никогда ее не идеализировала! В Марине присутствовали самые разные качества, порой совсем не сочетаемые. Откуда, например, у избалованной любящими родителями барышни такая деловая хватка? Как она, никогда не знавшая нужды и даже не имевшая ни малейшего представления о том, где в квартире находятся счётчики, умудрилась не только не пропасть одна с ребенком, но и весьма преуспеть, создать хоть и небольшой, но прибыльный бизнес?
Подруга всегда была эгоисткой, думающей в первую очередь о себе любимой, но откуда взялась эта дисциплинированность, это трудолюбие, сила воли и другие качества, неизменно вызывающие у Веры восхищение и уважение?
Марина никогда не была с ней особо мягкой и внимательной, относилась скорее потребительски, и Вера к этому привыкла, спокойно принимала ее такой, какая есть.
"Что же изменилось сейчас? Откуда это отчуждение, дистанция, неловкость? Словно между нами есть какая-то ложь, даже предательство, которое мы старательно пытаемся забыть, делаем вид, что все хорошо, что ничего не изменилось? - пыталась анализировать молодая женщина в поисках ответа, обьясняющего природу ее неприятный ощущений. - Кто из нас кого предал? Неужели я, тем что слишко погрузилась в свою личную жизнь? Да нет, чушь! С подругой тоже такое случалось и я тогда просто по ней скучала, но предательницей никогда не считала".
Но факт оставался фактом - общение получилось натянутым и тягостным для них обеих.
"Кажется подругу я потеряла. Рано обрадовалась нашему примирению, такое чувство, что она это сделала, чтобы просто разведать обстановку, посмотреть на умирающую, так сказать. Любопытство и брезгливость здорового человека, не более".
Разумеется ей и в голову не могло прийти, что Марина ей просто завидует. И она бы очень удивилась и не поверила, если бы ей об этом сказали. Завидовать тяжелобольному человеку, которого к тому же не хочет видеть собственная мать? Что может быть глупее и абсурднее!
Но будем честны - острее всего мы нуждаемся в том, что не можем получить. И редко замечаем то, что имеем. И хотя нам постоянно напоминают: "Радуйтесь тому, что у вас есть! Цените это! Крыша над головой, кусок хлеба, руки-ноги целы - вы уже счастливый человек!", мы соглашаемся и даже радуемся, но уже через минуту об этом забываем и сетуем на то, что крыша-то периодически протекает, а коммунальщики могли бы отнестись к своим обязанностям и более ответственно - "и за что только платим?"! А хлеб-то нынче уже не тот - одна химия! Руки-ноги на месте, зато голова частенько болит, а номерок к врачу попробуй поймай! И прочая, и прочая...
А для Марины, сполна получившей и родительской любви, и здоровья, этим вечно ускользающим элементом счастья являлся любящий и заботливый мужчина.
И разве кому-то хочется думать, что за все в жизни приходится чем-то платить?
Мама.
Вера вышла из клиники после ПЭТ КТ и поколебавшись минуту направилась на остановку автобуса, который шел к ее родному дому. Мысли о матери не выходили у нее из головы.
"Я должна убедиться, что с ней все в порядке. Даже если она опять набросится на меня с упреками, я выдержу. Это не так страшно, как находиться в неведении, засыпать и просыпаться с этим тягостным чувством собственной низости и малодушия. Хоть Маринка и сказала, что с мамой все в порядке, но ведь это когда было. А в мамином возрасте в любую минуту может произойти все, что угодно. Я просто ее навещу. Ну может быть сделаю уборку и забью холодильник продуктами. Да, еще и теплые вещи возьму, на носу зима".
Квартира встретила ее тишиной и спертым воздухом.
Вера скинула туфли("вот и сапоги не забыть взять!") и босиком пробежала на кухню. В раковине громоздилась посуда, стол был усыпан крошками, на полу засохла какая-то лужа. Это было так не похоже на аккуратистку Лидию Львовну! Но сейчас Вере было не до этих нюансов - мамы на кухне не было. С бьющимся сердцем девушка поспешила в гостиную и сразу увидела мать, сидящую в кресле перед выключенным телевизором. Старушка спала.
Она казалась такой маленькой и беззащитной в этой вязаной шали - Верином подарке, что у молодой женщины сжалось сердце и слезы брызнули из глаз. Она бросилась к матери и осторожно взяла ее за руку, чтобы не напугать.
Почувствовав прикосновение, Лидия Львовна открыла глаза и несколько секунд смотрела на Веру испуганно и рассеянно, видимо пытаясь сообразить со сна где она и кто перед ней.
-Мама! - Вера присела перед матерью на корточки и сжала ее руку в своей.
Взгляд Лидии наконец-то стал осмысленным.
-Явилась! - прошипела она, выдернув руку из Вериной, поправляя растрепавшиеся волосы и пытаясь выпрямиться в кресле, видимо, чтобы придать осанке горделивый вид.
-Мама, как ты? - Вера решила не обострять ситуацию и быть с матерью максимально мягкой. Несмотря на произошедшую с ней трансформацию, она все равно испытывала чувства вины, тревоги, а теперь еще и жалости.
-Ты еще спрашиваешь?! - в голосе Лидии Львовны прозвучал горький сарказм. - Как я могу себя чувствовать после того, как меня покинула единственная дочь, при этом чуть не разбив мне сердце этим нелепым и жестоким враньем про болезнь!
-Мама, но я не соврала! У меня действительно был рак груди! - Высохшие было слезы снова потекли по Вериным щекам, и она быстренько вытерла их тыльной стороной ладони.
-Хм, был? - Лидия с недоверием смотрела на дочь. - А сейчас уже нет?
-Ну...меня прооперировали, сделали химию и, по идее, на этом все должно закончится. Но анализы опять пришли не очень хорошие, и я сейчас обследуюсь. Вот сегодня сделала компьютерную томографию, - залепетала скороговоркой Вера.
-Странно. Я всегда считала, что рак неизлечим ... - покачала головой мать. - Очень странно.
"Господи! Она ведь работала в медицинском учреждении! Ну хорошо, у нее нет специального образования, но на дворе 21 век, и кажется даже ребенок знает, что рак на ранних стадиях прекрасно поддается лечению! Да, мама так и не освоила компьютер, но телевизор то она смотрит! Откуда такое невежество? Вот ведь уперлась и стоит на своем!" - Вера почувствовала, что раздражение снова начинает волной подниматься у нее внутри, как это было, когда она еще жила с матерью. Но девушка все же взяла себя в руки и спокойно ответила:
-Сейчас онкологию уже хорошо лечат, наука продвинулась далеко вперед. Даже люди с 4-й стадией имеют все шансы выйти в ремиссию!
-Ой, вот только не надо пытаться меня запутать этими своими терминами! Я понимаю твое желание выставить мать круглой дурой, но надо и меру знать! Вылечилась и слава богу! Между прочим это мои молитвы он услышал! - женщина возвела глаза к потолку.
-Ты за меня переживала? - Вера грустно усмехнулась - не сдержалась , уж слишком явной была эта, на ходу придуманная, ложь.
Лидия Львовна задохнулась от возмущения, оперлась руками о подлокотники и встала, практически вскочила из кресла.
-Тебе смешно? Ты мне не веришь? Ты считаешь родную мать, вырастившую тебя в одиночку и давшую тебе прекрасное образование, монстром? - голос Лидии срывался и звенел от возмущения.
-Да нет же, мама, нет! Да верю я тебе! - попыталась успокоить ее Вера. Но было уже поздно. Лидию несло.
-Да что ты вообще понимаешь! Ты с детства была эгоисткой, как и твой отец! Я это поняла еще тогда, когда ты отдала ему свою куклу!
-Мама, что ты несешь! - не выдержала и тоже сорвалась на крик Вера. - Как? Что? Что я ему отдала? Когда?!
-Да когда маленькая была! Неблагодарная! Я же все делала для тебя! На дачу вывезла! Как же! Ребенку ведь нужен свежий воздух! - эти слова Лидия выкрикнула кривляясь, искаженным шепелявым голосом, крутя в воздухе кистями рук, словно пыталась танцевать. - А эта кукла! Ты знаешь как я ее доставала?! Весь день простояла в очереди! Весь божий день! Голодная и холодная! Да у меня самой таких кукол отродясь не было! Что я видела в жизни? Ты хоть раз у меня спросила: "Мама, что ты видела в жизни?"?! А?!
Веру трясло. Она еще никогда не видела свою всегда сдержанную и даже холодноватую мать в таком возбуждении.
А та тем временем продолжала уже чуть спокойнее:
-Я ведь в интернате росла! Моя мать - твоя бабушка на швейной фабрике работала в две смены, пенсию зарабатывала. Мы ведь сами родом из деревни, в город только в 63-м перебрались, мне тогда 7 лет было, вот мама меня в интернат сразу и пристроила. В том году кажется и пенсии колхозникам только платить начали. Да что это были за пенсии! 15 рублей, да и на том спасибо! А бабушка твоя очень нищеты и голода боялась, они же из раскулаченных были - семья ее. Рассказывала, как большевики весь скот со двора увели, из амбаров все мешки перетаскали в телеги и вывезли. Собак из маузеров застрелили, чтобы не лаяли... Мама совсем маленькая была, а запомнила.
Лидия Львовна снова тяжело опустилась в кресло. Видимо после истерического всплеска силы покинули ее.
-Мама, я все понимаю, у тебя было тяжелое детство и вообще непростая жизнь. Мне очень жаль, поверь! Но кукла-то тут при чем?
И тут воспоминание, словно вспышка, пронзило Верин мозг! Поле, колокольчики, кукла Таня, нестерпимая боль в голове и горящее огнем ухо.
-Ах вот оно что! Я кажется поняла! Я вспомнила! Куклу отнял у меня отец! Он ударил меня, я на минуту потеряла сознание, а когда очнулась куклы уже не было. Это папа ее забрал и видимо пропил. Он же сильно пил, да?
-Было дело, - подтвердила мать. - Но куклу ты ему отдала сама. Как же, любимый папочка! Ты вся в его родню, ничего моего! Все вы были против меня!
Лидия Львовна горько рыдала, скрючившись в кресле. Но Вере в тот момент не было ее жаль. Мать нанесла ей очередной сокрушительный удар, хотя казалось бы крушить было уже просто нечего. Но недаром же говорят, что войну с матерью выиграть невозможно.
Не помня себя Вера покинула квартиру, так и не взяв теплые вещи и не наведя чистоту. Захлопнула ли за собой дверь? Она не помнила.
Продолжение следует.