Людмила Степановна уютно устроилась в любимом кресле, доставшемся ей еще от бабушки. На коленях лежал пуховый плед с оленями ― подарок внучки Катюши на прошлый Новый год. «Современная молодежь, ― подумала она, ― ну кто дарит бабушке плед с рогатыми животными? Хотя... симпатичные же!»
На экране телевизора пылко целовались герои очередного бразильского сериала «Страсть в тени кактусов».
― Ну и ну! ― фыркнула Людмила Степановна, поправляя бифокальные очки. ― В шестьдесят лет целуются, как в шестнадцать! Хотя... почему бы и нет? ― она мечтательно вздохнула, вспоминая покойного мужа Колю, который последний раз целовал ее в щеку лет десять назад, да и то перед тем, как попросить денег на новую удочку.
Вдруг раздался пронзительный звонок. Незнакомый номер с кодом Москвы.
― Алло? ― осторожно произнесла Людмила Степановна, предварительно прокашлявшись, чтобы голос звучал солиднее.
― Добрый день, это служба безопасности «Ромашка-Банка», ― прозвучал бархатный мужской голос, от которого по спине побежали мурашки. ― С вами говорит старший менеджер по безопасности Алексей Петрович. На ваш счет №5487 совершена попытка несанкционированного доступа из... ― пауза, шуршание бумаг. ― Города Липецка.
― Ой, мамочки родные! ― Людмила Степановна так дернулась, что чуть не опрокинула вазочку с леденцами «Дюшес». ― Да я в Липецке-то ни разу и не была! Разве что в 1982 году проездом...
― Совершенно верно, ― подхватил «Алексей Петрович». ― Поэтому мы срочно блокируем все операции. Но для полной защиты средств нужно перевести их на наш резервный счет.
Людмила Степановна заерзала в кресле. В голове мелькнула мысль: «А не мошенники ли это?» Но тут же отмела подозрения ― голос у мужчины такой солидный, да и говорит все правильно, по-банковски.
― А... а как это сделать? ― растерялась она, нервно теребя край пледа.
― Сейчас я вам все подробно объясню, ― успокаивающе произнес «менеджер». ― Вы ведь не хотите потерять свои кровные сбережения?
― Нет, конечно! ― воскликнула Людмила Степановна с такой горячностью, что даже кашлянула, подавившись воздухом. ― Это же моя пенсия, и накопления на ремонт ванной, и деньги внучке на выпускной...
Через час, дрожа как осиновый лист на октябрьском ветру, Людмила Степановна стояла у банкомата в халате с совятами, который забыла сменить в спешке. Пальцы предательски дрожали, когда она набирала пин-код.
― Четыреста тысяч... ― шептала она, глядя на экран. ― Это же почти все мои сбережения. Но что поделаешь, безопасность важнее!
Вечером, когда деньги благополучно «уплыли» в неизвестном направлении, а телефон «Алексея Петровича» внезапно перестал отвечать (после трех попыток дозвониться Людмила Степановна даже услышала автоответчик: «Абонент временно не доступен...»), до нее, наконец, дошло.
Она опустилась на кухонный стул, чувствуя, как подкатывает ком к горлу.
― Батюшки-светы... ― прошептала она, глядя на кредитный договор с непонятными цифрами. ― Да меня же, как последнюю дуру, развели!
Дрожащими руками она набрала номер единственного человека, который всегда знал, что делать в любой, даже самой безнадежной ситуации.
― Га-га-галя! ― всхлипнула в трубку, чувствуя, как по щекам катятся предательские слезы. ― Я... я такая дура бестолковая!
― Опять что-то натворила? ― раздался знакомый голос, в котором сразу угадывались и тревога, и готовность немедленно броситься на помощь. ― Ладно, не реви, я уже еду. И чайник ставь ― будем разбираться! И конфеты достань, знаю, что прячешь «Рафаэлло» за банкой с гречкой!
Людмила Степановна в отчаянии крутила в руках злополучный кредитный договор, а в голове стучала одна мысль:
«Ну вот... Теперь точно придется продавать дачу. Или почку. Или обе... Хотя кто их купит-то, эти почки шестидесятилетние?»
* * *
Дверь в квартиру Людмилы Степановны распахнулась с такой силой, что с вешалки свалилась любимая шляпа покойного мужа.
— Ну ты даешь! — прогремел голос Галины, ввалившейся в прихожую, подобно урагану. — Тебе что, в детстве на голову кастрюлю роняли? Или ты все серии «Следствие ведут знатоки» проспала?
Людмила Степановна, свернувшись калачиком на диване, только всхлипнула в ответ.
— Да перестань реветь! — Галина швырнула на стол увесистую сумку, из которой тут же выкатились две пачки «Рафаэлло» и палка колбасы. — Мы сейчас все исправим.
— Как исправим? — Людмила вытерла нос уголком пледа. — Деньги уплыли, кредит висит, а я теперь банкрот в халате с совятами...
— Во-первых, — Галина устроилась рядом, уже деловито уплетая наспех сделанный бутерброд, — ты не банкрот, а просто наивная пенсионерка. Во-вторых, у меня есть знакомый.
— Опять твой Василий из ЖЭКа? Он в прошлый раз обещал починить кран, а затопил полдома...
— Нет, не Василий! Игорь Николаевич. Бывший следователь, теперь частный детектив. Разведен, кстати.
— Мне не до романов! — вспыхнула Людмила.
— А кто говорит про романы? Хотя... — она оценивающе оглядела подругу. — Тебе бы тушь нанести и прическу поправить…
— Галя!
— Ладно, ладно, — Галина достала телефон. — Но он действительно профессионал. В прошлом году нашел пропавшую кошку мэра, хотя та, между нами, сбежала к любовнику в соседний район.
Через час, несмотря на все протесты, Людмила Степановна, переодетая в «парадный» синий костюм и с неожиданно появившимися на щеках румянами, робко ступала по лестнице офисного центра.
— Я чувствую себя идиоткой. Какие четыреста тысяч? Да он сейчас меня за дверь выставит!
— Заткнись и иди, — прошипела Галина, толкая ее в спину.
Дверь с табличкой «И.Н. Соколов, частные расследования» открылась сама. За столом сидел высокий мужчина с седыми висками и внимательными серыми глазами.
— Проходите, — сказал он спокойно. — Чай будете?
Людмила Степановна открыла рот, но вместо слов издала только странный писк.
— Она будет, — кивнула Галина, усаживаясь в кресло. — И печенья, если есть.
Игорь Николаевич улыбнулся.
— Рассказывайте, — подал Людмиле чашку. — И не извиняйтесь за волнение, я видел и не такое.
— Ну... — начала Людмила, глядя на свои дрожащие руки. — Мне позвонили из банка...
— Из «Ромашка-Банка», — подсказала Галина.
— И сказали, что мои деньги...
— …украли липецкие хакеры.
— Галя! — вспыхнула Людмила.
Игорь Николаевич рассмеялся.
— Знаете, Людмила Степановна, если бы все мои клиенты были такими честными, как вы, я бы остался без работы.
Людмила неожиданно почувствовала, как дрожь в руках утихает.
— Вы... вы поможете?
— Конечно. Только для начала перестаньте смотреть на меня, как на палача. Я хоть и бывший следователь, но людей пока не ем.
Галина фыркнула.
— Ну вот, познакомились. А теперь, Игорь Николаевич, спасайте мою подругу, пока она не продала почки какому-нибудь очередному «Алексею Петровичу».
Людмила Степановна покраснела, но вдруг почувствовала что-то теплое и давно забытое. Надежду.
* * *
Игорь Николаевич развалился в кресле, уставившись в монитор так, будто пытался взглядом прожечь в нем дыру.
— Ну что, Шерлок Холмс, — раздался за его спиной голос Галины, — нашли уже нашего липецкого хакера? Или он слишком хитрый для бывшего мента?
— Галя! — ахнула Людмила Степановна, шаря в сумочке в поисках валидола.
— Ничего, — махнул рукой Игорь, не отрываясь от экрана. — Я и не такое слышал. Кстати, ваш хакер оказался... — он сделал драматическую паузу. — Из соседнего подъезда.
— Что?! — в один голос воскликнули подруги.
— Сергей Петрович, квартира двенадцать, — Игорь развернул монитор. — Телефон, на который ушли деньги, зарегистрирован на него.
Людмила Степановна побледнела так, что видно было даже через наложенные Галиной «для солидности» румяна.
— Не может быть! Он же... он же мне помогал сумки донести! И кран починил! И... и денег в долг давал, когда пенсию задерживали!
— Ага, — фыркнула Галина, — и, видимо, внимательно слушал, когда ты рассказывала про свои планы по ремонту да как внучку поддержать.
Игорь Николаевич тем временем развернул перед ними распечатку.
— По данным кредитной истории, ваш сосед последние полгода в глубокой финансовой яме. Ипотека, кредиты, долги по алиментам...
— Каким алиментам?! — всплеснула руками Людмила. — У него же взрослая дочь в Питере!
— Оказывается, не только дочь. Есть еще и восьмилетний сын в Подольске. От гражданского брака.
Галина присвистнула:
— Ну надо же, а выглядит таким порядочным! В костюмчике, галстук... На Пасху в церковь ходил!
Людмила Степановна вдруг вспомнила:
— Боже мой! Он же как-то спросил, часто ли я пользуюсь интернет-банком... Говорил, что это опасно, что мошенники везде...
— Классика! — весело ухмыльнулся Игорь. — Сам готовит почву, сам же и «спасает».
— Но что же теперь делать? — чуть не плакала Людмила. — Я же с ним каждый день в лифте езжу! Он мне столько доброго и хорошего сделал...
— Ага. Седина в моде нынче ― так он тебе несколько волос подогнал.
Игорь Николаевич вдруг серьезно посмотрел на Людмилу:
— Хотите, я с ним поговорю? По-мужски.
— Ой, нет! — испугалась она. — Он же вас... того...
— Убьет? — рассмеялся детектив. — Да я таких, как он, на завтрак съедал, когда в угрозыске работал.
— Лучше в полицию, — предложила Галина.
— Нет-нет, — замотала головой Людмила. — Я не хочу скандала... Может, он просто... оступился?
— Оступился на четыреста тысяч, — проворчала Галина. — Хороша ступенька!
Игорь тем временем уже набирал номер на телефоне:
— Сергей Петрович? Это Соколов, управляющий «Ромашка-Банка». Нам поступила жалоба... Да-да, именно от Людмилы Степановны...
Людмила ахнула, но детектив подмигнул ей:
— Так вот, у нас есть два варианта: либо вы возвращаете деньги до завтра, либо... Да, именно так. У нас же все разговоры записаны... Прятаться бесполезно, мы вас из-под земли достанем. Доказательств достаточно. Или можем сразу в полицию с ними пойти. Далеко вам дергаться все равно некуда.
Он положил трубку и удовлетворенно улыбнулся:
— Готов поспорить, завтра к полудню ваши деньги будут на месте.
— А если нет? — дрогнула голосом Людмила.
— Тогда, — Игорь Николаевич хрустнул костяшками пальцев, — мне придется напомнить Сергею Петровичу, что я не только управляющий, но и мастер спорта по самбо.
Галина одобрительно закивала:
— Вот это я понимаю — мужчина!
А Людмила Степановна вдруг подумала, что впервые за последние десять лет почувствовала себя... защищенной.
* * *
На следующее утро в дверь Людмилы Степановны позвонили так настойчиво, что она выронила фен, которым пыталась привести в порядок непослушные кудри.
— Кто там?! — крикнула по привычке, хотя прекрасно знала, что культурные грабители обычно не предупреждают о визите.
— Это я, открывай! — донесся голос Галины. — С сюрпризом!
Людмила открыла и ахнула: на пороге стояли сияющая Галина с огромным тортом «Прага» и... Игорь Николаевич с букетом роз.
— Ну что, финансовая катастрофа отменяется? — весело спросила Галина, проходя на кухню. — Или будем есть торт в честь разорения?
— Деньги вернулись, — удивленно пролепетала Людмила Степановна. — Все четыреста тысяч, да еще с компенсацией морального ущерба. Как вам это удалось?!
— Очень просто, — Игорь удобно устроился за кухонным столом. — Я напомнил Сергею Петровичу, что в его возрасте прыгать из окна третьего этажа — не лучшее решение.
— Ой, вы его... — Людмила испуганно прикрыла рот рукой.
— Успокойтесь, я же цивилизованный человек. Просто припугнул.
Галина, тем временем, уже нарезала торт:
— Ну, Людка, теперь ты обязана выйти за своего спасителя замуж! Хотя бы из чувства благодарности.
— Галя! — Людмила покраснела так, что могла бы составить конкуренцию розам в вазе.
— Что? — невинно округлила глаза подруга. — Ты же сама говорила, что он тебе нравится!
— Я ничего подобного...
— Ага, только вчера вздыхала: «Какой он у нас мужественный, прямо как Высоцкий в молодости!»
Игорь Николаевич скромно потупился:
— Ну, Высоцкий — это, конечно, лестно, но я, пожалуй, поскромнее буду.
— Ой, да хватит вам скромничать! Людмила, наливай чай, а я сейчас расскажу Игорю, как ты вчера два часа выбирала платье перед встречей с ним!
Чай пили весело и шумно. Галина то и дело подливала всем коньяку в чашки, приговаривая: «Для сугреву!». Людмила Степановна, обычно такая скромная, вдруг расхрабрилась и даже рассказала пару анекдотов, которые когда-то слышала от покойного мужа.
Когда торт был съеден, а чай допит, Галина вдруг встала:
— Ну все, мне пора!
— Куда это ты? — удивилась Людмила.
— К зубному! — бодро соврала подруга, подмигивая Игорю. — А вы тут... ну, разбирайтесь со своими финансовыми вопросами.
Дверь захлопнулась, и в квартире воцарилась неловкая тишина.
— Ну что... — начала Людмила.
— Слушайте... — сказал Игорь.
Они рассмеялись, и напряжение спало.
— Я хотел предложить вам одну вещь, — осторожно начал Игорь Николаевич. — Но только если вы не сочтете это слишком наглым...
Людмила Степановна внутренне приготовилась услышать что-то ужасное.
— Я подумал... может, мне переехать к вам? Ну, временно. Чтобы... чтобы вас больше никто не обманул.
Тишина.
— То есть... как это? — прошептала Людмила.
— Ну, знаете... — Игорь вдруг стал похож на смущенного школьника. — Я буду следить за вашей безопасностью. А вы... ну, может, иногда будете мне суп варить.
Людмила Степановна вдруг рассмеялась:
— Только если вы не будете воровать мои закрутки!
— Даю слово детектива! — торжественно пообещал он.
— Ну тогда... — Людмила застенчиво улыбнулась. — Добро пожаловать, товарищ следователь.
И когда Игорь осторожно взял ее руку, Людмила Степановна подумала, что, возможно, жизнь после шестидесяти только начинается.
Автор: Алена Шаповалова
Наталена
Машка с самого детства была бестолковой, бесшабашной растрепой. Мама ее это очень хорошо понимала и держала свою девицу в ежовых рукавицах. И то не всегда успевала за ней уследить.
Все девочки, как девочки, а эта...
С утра в тугую корзиночку на Машкиной голове вплетены матерью разноцветные ленты: глаза Машины от этого сделались по-китайски загадочными. На плечиках висит коричневое отглаженное платьице и черный свеженький передник. Гольфики ажурные, с помпончиками. Воротничок и манжеты аккуратно, с ревом (потому что под маминым присмотром) два раза отпороты, на третий раз пришиты как следует – от середины по краям. Туфельки начищены. Чудо, что за девочка, хоть в кино снимай.
А вечером домой является чудо-юдо-рыба-поросенок! Гольфы на ногах – гармошкой! Манжеты - испачканы. На коленях прислюнявлены листы подорожника (на носу – тоже, на всякий пожарный случай). Разноцветные ленты выбились из сложносочиненной корзиночки и развеваются хвостом. Да и вообще – вся прическа такая... такая... В общем такая романтичная лохматость вполне сошла бы, если бы не колючки от бурьяна, запутавшиеся в волосах.
На кармашке черного передника расползлось жирное пятно – Машка на обеде туда положила котлету с хлебом. Она, конечно, совсем не виновата, что любит есть, когда читает. После большой перемены по расписанию стоял урок чтения. И что, голодать ей? Изменять своим привычкам? Котлетка была такая ароматная, поджаристая. Хлебушек – мягкий. Ну и...
Училка, потянув носом, вытащила у Машки котлету из кармана двумя пальцами и выкинула в урну. Маша – в рев.
- Да как так можно еду выбрасывать! Вы же сами говорили!
Класс заволновался. Память у класса отличная. Учительница Галина Петровна, молоденькая, вчерашняя студентка, совсем недавно читала ребятам грустный рассказ «Теплый хлеб». И все плакали. А Мишка Григорьев – громче всех, так ему было жалко лошадку! И сейчас он тоже орал! Галина Петровна краснела и бледнела. Урок был сорван. Она что-то там бекала-мекала – бесполезно. Учительский авторитет падал стремительно в глубокую пропасть.
Пришлось ей врать ученикам, что хлебушек она «просто положила в ведро, а вечером отнесет птичкам». Да кто ей поверит! В итоге в Машином дневнике размашисто, с нажимом, жирнющее замечание: «Сорвала урок котлетами!!!»
И на погоны – Кол! Точнее, единица, подписанная в скобочках (ед.), чтобы Маша не умудрилась исправить оценку на четверку.
После вечерней взбучки и плача Ярославны в туалете, куда ее заперли на сорок минут, стирки манжет, гольфиков и передника – вручную, под материнским присмотром, Машка дала себе зарок никогда и ни с кем не спорить. Себе дороже. Думаете, она покорилась? Как бы не так! Она просто решила все делать по-своему, не спрашивая ни у кого советов. Взрослые врут – точка. Уж сама, как-нибудь.
Вот так столовская котлета определила нелегкий Машин жизненный путь.
Отца своего она не знала. Мама рассказывала, что он геройски погиб.
- На войне? – Машка округляла глаза, которые быстро заполнялись скорбными слезами.
- Э-э-э, ну не то, чтобы... - терялась мама, — ну...
- Попал в авиакатастрофу, — на голубом глазу четко оттарабанила бабушка, мамина мама, ответ на сложный вопрос, — ушел в крутое пике!
Ну, бабушка-то знала, в какое «пике» ушел папа Маши. Но разве стоило об этом говорить маленькой девочке, как две капли похожей на своего папашеньку? Пусть вспоминает его, как героя. Героя-любовника чертова!
Красивая и смелая дорогу перешла Машиному папе, когда Наталья была на седьмом месяце. Да какая там красота: курица с длинной жилистой шеей. И ходила эта курица... как курица: вытягивая ту самую длинную шею, словно высматривая, кого клюнуть. Балерина-а-а, черт бы ее драл! И ножки у балерины были длинные, желтые, куриные. Лапки несушки, а не ноги. С Натальей близко не сравнить.
Мама Маши светилась здоровьем и полнотой. Таких женщин хочется потискать и искренне засмеяться от удовольствия:
- Ах, душечка, Наталья Петровна!
Почти по Чехову. Те же полные плечи, те же ямочки на щеках, те же румяные губки бантиком. Лет сто назад любой бородатый купчина золотой прииск к ногам Наташкиным швырнул бы: "На! Пользуйся! Дай только ручку твою облобызать!"
А теперь в моде обтрепанные цапли с куриной походкой. . .
. . . ДОЧИТАТЬ>>
