На загорелой руке Анфисы поблескивал изящный браслет из белого золота. Мысли всё еще витали у морского побережья, где три дня назад волны шуршали по песку, а Дмитрий нежно застегивал это украшение на её запястье, нашептывая комплименты.
— Красивая штучка, — Андрей поднял глаза от ноутбука, когда жена вошла в гостиную. — Раньше не видел.
Сердце Анфисы дернулось, но она быстро натянула улыбку:
— У Светки одолжила на пару дней. Хотела посмотреть, как смотрится. Нравится?
— Тебе идет, — Андрей кивнул и вернулся к экрану.
Но его пальцы замерли над клавиатурой. За восемь лет брака он изучил жену досконально. Знал, как она моргает, когда врет. Как играет волосами, когда намекает на подарки. Как улыбается, когда скрывает что-то важное.
Именно так она улыбнулась сейчас.
Холодок прошёл по спине Андрея. Он продолжал смотреть в экран, но видел только отражение жены в мониторе. Анфиса стояла у зеркала, поправляя волосы, и в этом движении была какая-то новая грация. Словно она вспоминала чьи-то руки, которые недавно касались этих волос.
Анфиса скрылась в ванной, и Андрей услышал шум воды. Он откинулся в кресле, чувствуя, как внутри поднимается тревожное предчувствие. Командировка в Сочи, три дня тренингов по маркетингу. Жена вернулась загорелой, отдохнувшей, с блеском в глазах.
Блеском, которого он не видел уже года два. Может, даже три.
Когда это началось? Когда между ними выросла эта стена молчания, а их разговоры свелись к обсуждению счетов и планов на выходные?
Андрей пытался вспомнить последний раз, когда они говорили по душам, смеялись над общими шутками, просто обнимались без повода. Не получалось. Воспоминания расплывались в череде одинаковых дней.
— Как дела на работе? — спросил он, когда Анфиса вышла из ванной в халате, тщательно вытирая руки полотенцем.
— Обычно. Много новой информации. Дмитрий Сергеевич, наш региональный менеджер, отлично все объяснял.
— Дмитрий Сергеевич?
— Ну да, тот коллега, о котором я рассказывала. Очень грамотный специалист. — Анфиса отвернулась, но Андрей успел заметить, как загорелись её щеки от волнения.
Он промолчал, чувствуя, как что-то болезненно сжимается в груди.
Андрей словно проснулся после долгого сна. Он стал замечать детали, которые раньше пропускал мимо внимания. Анфиса чаще смотрела в телефон и улыбалась экрану. Когда звонил телефон, она быстро хватала смартфон и отходила в другую комнату.
— Коллеги, — объясняла она. — Обсуждаем новые проекты после тренинга.
Но голос звучал по-другому, когда она говорила по телефону в соседней комнате. Мягче.
Андрей ловил себя на том, что изучает жену, как детектив изучает подозреваемого. Ненавидел себя за то, что превратился в параноика, который анализирует каждый жест жены. Может, командировка действительно пошла ей на пользу, и он просто забыл, какой она бывает, когда счастлива?
Но браслет... Этот браслет она не снимала даже дома. Спала в нем, принимала душ. Она «случайно» забыла снять браслет после командировки?
Андрей сидел на кухне, пил чай и смотрел, как Анфиса готовит ужин. Она напевала что-то под нос — мелодию, которую он не знал.
— Откуда песня? — спросил он.
— А? — она обернулась. — Не знаю, сама не помню. Наверное, по радио где-то слышала.
Но румянец на щеках говорил о другом. Андрей вдруг понял, что эту песню она слышала в конкретном месте, в конкретный момент, который был важен для нее.
Тошнота подкатила к горлу. Андрей встал из-за стола:
— Я в магазин схожу. Хлеба нет.
— Хорошо, — Анфиса даже не подняла головы.
Андрей шагал по знакомым улицам, где прошли последние годы его жизни, и не узнавал их. Что-то изменилось в самом воздухе — стало труднее дышать, привычные звуки резали слух.
В магазине он машинально взял батон хлеба и стоял в очереди, размышляя. Что, если он ошибается? Что, если Анфиса действительно просто отдохнула, расслабилась, и он придумывает проблемы на пустом месте?
Но что, если не ошибается?
В субботу вечером Анфиса пошла в душ, оставив планшет на кухонном столе. Андрей зашёл на кухню перекусить, и взгляд упал на планшет. Внутри боролись два чувства: часть его хотела узнать правду любой ценой, а другая боялась подтверждения своих подозрений. На экране планшета всплыло уведомление о новых фотографиях в облаке.
Андрей остановился, держа в руках яблоко. Он не собирался подглядывать. Это было бы предательством доверия, на котором строится семья.
Но какое доверие, если вдруг Анфиса врет ему каждый день?
Палец сам коснулся экрана. Фотография открылась во весь экран — Анфиса на пляже, в бирюзовом купальнике. Загорелая, счастливая, с той улыбкой, которую он помнил по их медовому месяцу.
Рядом мужчина лет сорока, спортивного телосложения, с располагающей улыбкой. Обнимает Анфису за талию. На руке у неё блестит тот самый браслет. На руке у мужчины — точно такой же, только шире.
Мир вокруг словно потерял четкость, все плыло перед глазами. Андрей прислонился к холодильнику, пытаясь восстановить дыхание.
Восемь лет. Восемь лет совместной жизни, планов, надежд. Он работал на двух работах, чтобы сделать ремонт дома. Отказывался от командировок, потому что Анфиса говорила, что будет скучать. Планировал детей, которых она всё откладывала.
А она принимала подарок от другого мужчины и носила его дома без зазрения совести. Ещё врала, что одолжила у подруги?
Шум воды в ванной прекратился. Анфиса скоро выйдет, и ему нужно будет смотреть ей в глаза, зная то, что он теперь знает.
Андрей сжал в руке откусанное яблоко, а в голове медленно выстраивался план. Нужны доказательства. Нужна полная картина. И нужно время, чтобы понять, что делать дальше.
Следующие два дня стали для Андрея самыми тяжелыми в жизни. Он жил рядом с женой, разговаривал с ней, ужинал за одним столом и каждую секунду помнил о том, что она предает его.
Переписка в мессенджере оказалась красноречивой. Сердечки, фотографии, планы на встречи. «Скучаю по твоим рукам», «Думаю о тебе каждую минуту», «Не могу дождаться, когда снова останемся наедине».
Андрей читал эти сообщения на работе, и чувствовал, как внутри что-то гаснет. Не просто любовь к Анфисе, а что-то более важное. Вера в то, что люди способны хранить верность. Что семья — это святое. Что он сам способен быть счастливым.
Упаковку от браслета он нашёл среди книг в их спальне.
Анфиса даже не пыталась скрывать следы. Словно считала его слепым. Или безразличным. Или недостойным правды.
Вскоре картина стала полной, и Андрей понял, что больше не может притворяться. Каждое прикосновение жены отдавало ложью. Каждое «люблю» звучало издевательством.
Он вернулся с работы раньше обычного. Анфиса готовила гуляш, напевая ту же незнакомую мелодию. На руке все тот же браслет.
— Светка так и не просит обратно? — спросил он, кивнув на украшение.
— А? — Анфиса обернулась, и в ее глазах мелькнуло что-то похожее на испуг. — Ах, да. Говорит, пусть пока у меня побудет.
— Понятно. — Андрей сел за кухонный стол. — Анфиса, выключи плиту. Нам нужно поговорить.
Что-то в его голосе заставило её замереть. Она медленно повернула ручку конфорки и обернулась. Андрей сидел за столом, перед ним лежала стопка распечатанных фотографий.
— О чем? — голос прозвучал сипло.
— О Дмитрии Сергеевиче. О командировке. О браслете, который он тебе подарил. О том, как ты врешь мне каждый день уже больше недели или больше?
Лицо Анфисы стало белым как мел. Она медленно сняла фартук, комкая его в руках.
— Не понимаю, о чем ты...
— Фотографии с пляжа. Переписка. — Андрей спокойно разложил фотографии и распечатки на столе. — Все здесь. Можешь посмотреть, освежить память.
Анфиса опустилась на стул напротив, словно ноги больше не держали. Взяла одну из фотографий дрожащими руками.
— Андрей, я могу объяснить...
— Восемь лет, — тихо сказал он, и в его голосе звучала такая боль, что Анфиса вздрогнула. — Восемь лет я думал, что знаю тебя. Что мы строим что-то вместе. Что у нас есть доверие.
Он замолчал, глядя в окно. За стеклом колыхались листья яблони, которую они сажали вместе. Тогда Анфиса сказала: «Пусть растет вместе с нашей любовью». Теперь яблоня отцвела. А любовь...
Продолжение здесь:
Благодарю за прочтение, лайки, донаты и комментария!
Читать ещё: