Есть в британской королевской семье фигуры не слишком заметные на фоне глянцевых портретов и громких заголовков таблоидов.
Они словно тонкие акварельные тени на ярком полотне — и оттого их истории необычайно личные, тихие и в этом — удивительно милые.
Одна из них — Биргитта, супруга герцога Глостерского.
Биргитта Ева ван Дерс родилась за сотню миль от чопорного Лондона — в уютной Дании, в интеллигентной семье юриста. Там, где улицы пахнут сдобой, где вечера наполнены сдержанным уютом, а весна приходит в разноцветье нарциссов. Детство Биргитты не было омрачено суровой дисциплиной королевских дворов. Она росла и взросла, увлечённая языками и мечтая о простых радостях.
В британскую жизнь её занесла работа: в начале 70-х Биргитта оказалась в Лондоне по контракту — секретарём в датском посольстве. Скромная должность, не требующая медалей или титулов; разве что умение слушать, быть внимательной к деталям и уметь не быть заметной в ненужные моменты.
В Кембридже обостряется чувство того, как много в нашей жизни завязано на простых случайностях. Биргитта, увлечённая саморазвитием, поступила на языковые курсы — чтобы дышать полной грудью чужими культурами. Он — Ричард, младший сын герцога, ничем тогда ещё не обременённый, изучавший архитектуру, любивший искать гармонию пропорций в людях и зданиях.
Они познакомились на одном из вечеров: за долгим разговором о Северной Европе, кофе и книгах. Поначалу — просто друзья.
В Англии их судьбы переплелись постепенно, в стиле неспешных английских чаепитий, когда та самая близость становится привычной, нужной частью каждого дня.
Их отношения развивались не бурно, но основательно. Пусть Биргитта выросла в другой стране, в другой культуре — она стала для Ричарда человеком своей вселенной, где покой, чувство юмора и умение слушать ценятся больше славы и амбиций.
Свадьба состоялась только спустя шесть лет после знакомства: 8 июля 1972 года. Их союз не был браком из договорённостей — это был выбор двух самостоятельных сердец.
Королева Елизавета дала согласие — сдержанно, но с искренней верой в то, что любовь должна оставаться личной историей, а не только государственной новостью.
Ирония судьбы, на момент свадьбы Ричард вовсе не должен был наследовать семейный титул.
Он был младшим сыном — его брат Уильям считался наследником герцогства. Но спустя шесть недель после их венчания, Уильям трагически погиб в авиакатастрофе. Событие болезненно отозвалось в семье — и сделало Ричарда и Биргитту следующей парой, которым суждено было стать герцогом и герцогиней Глостерскими после кончины отца Ричарда.
Оказавшись в центре королевских реалий, Биргитта осталась верна своей естественной скромности. Она никогда не стремилась на первые полосы газет, не искала камер и громких восторгов.
Её роль в королевской семье всегда была камерной, фокус на служении, благотворительности, поддержке образовательных и медицинских фондов.
Для многих она воплощение «старой школы» европейских аристократов, где главная роскошь — не украшения, а крепкие семейные традиции и искренность.
Её стиль всегда отличался элегантностью без эпатажа: сдержанные платья, классические шляпки, лёгкая улыбка. Её нередко называли самой «дружелюбной» представительницей двора — за открытость, отсутствие снобизма, готовность выслушать и поддержать не по протоколу, а по велению сердца.
У Биргитты и Ричарда родились трое детей: Александр, Давина и Роуз. Но в отличие от наследников главной линии королевской семьи, их дети официально не входят в монарший круг и не претендуют на громкие титулы.
Жизнь семьи Глостерских — это другая сторона аристократии: гораздо больше частного, меньше балов и публичных торжеств, больше настоящих традиций и человеческой простоты.
Они живут скромно по меркам королевских дворов. Биргитта никогда не раздавала нашумевших интервью, не писала мемуаров о «тяжёлой доле принцесс».
Она выбрала быть поддержкой, хранительницей спокойствия — и, наверное, только в личной переписке иногда делилась чем то личным, а спорить о моде или власти ей интереснее всего за семейным ужином, а не перед фотовспышками.
Сегодня, оглядываясь на её судьбу, понимаешь, ценность герцогини Глостерской — в тихом достоинстве и верности тем, кого любишь. Биргитта не входила в число любимиц таблоидов, но зато стала опорой для своих — и примером «европейской королевской женщины новой волны».
Там, где важнее искренность, чем золото корон, важнее поддержка, чем пышность вечеров.
И, возможно, именно в этом и есть подлинная аристократичность: быть, а не казаться.
Она по-прежнему работает и выглядит для своих лет просто потрясающе
