Глава 4
Солнечные лучи заливали кухню, когда Тамара Сергеевна доставала из буфета старинный заварочный чайник — тот самый, который получила еще от своей свекрови, царствие ей небесное. Руки слегка дрожали. Сколько раз она наливала чай из этого чайника, а сегодня почему-то волновалась как девчонка.
Из комнаты вышла Марина — уже одетая в строгий офисный костюм, с аккуратно уложенными волосами. Взгляд по-прежнему настороженный, движения скованные. Четырнадцать лет вместе под одной крышей, а будто чужие.
— Присядь, Марина, — Тамара Сергеевна кивнула на стул. — Нам надо поговорить.
Невестка замерла на мгновение, потом медленно опустилась на стул, готовая к очередным упрекам.
— Я хочу извиниться перед тобой, — Тамара Сергеевна посмотрела прямо в глаза невестке. Не так, как раньше — с вызовом или оценивающе, а по-человечески, открыто. — И не для галочки, как тогда, в полиции.
— Вам не за что... — начала было Марина.
— Есть за что, — перебила Тамара Сергеевна. — Сама знаю.
Она помешала ложечкой чай, собираясь с мыслями. Как же трудно признавать собственную неправоту, особенно когда тебе за шестьдесят.
— Когда ты появилась в жизни Андрюши, я сразу решила, что ты ему не пара, — горькая усмешка тронула губы Тамары Сергеевны. — "Тихоня", "серая мышка" — так я о тебе думала. А потом, когда вы поженились... я все искала повод придраться. То не так сготовила, то не так убрала...
Марина опустила глаза, и Тамара Сергеевна увидела, как дрогнули ее ресницы.
— Знаешь, почему? — продолжила она. — Потому что сама через это прошла. Моя свекровь, Елизавета Павловна, была точно такой же. Вечно недовольной, вечно сравнивающей меня с другими. "Петенька мог найти и получше" — ее любимая присказка.
Тамара Сергеевна горько усмехнулась.
— И вот я, проклиная ее все те годы, сама стала точно такой же. Даже слова те же говорила — про "мог найти и получше".
Марина подняла глаза — в них не было ни обиды, ни упрека, только понимание. Это удивило Тамару Сергеевну больше всего.
— Когда Людмила тогда подначивала меня просмотреть записи с камеры, я поддалась. А потом, увидев тебя в своей комнате... Знаешь, я даже обрадовалась. Наконец-то, думаю, доказательство! Теперь-то Андрюша поймет, какую змею пригрел на груди.
Тамара Сергеевна вдруг почувствовала, как к горлу подкатывает комок.
— А потом выяснилось, что ты искала альбом для подарка Андрюше. И когда этот мальчишка-форточник попался... Господи, как же мне стало стыдно, Мариночка.
Она впервые назвала невестку так — ласково, по-матерински.
— Я перед тобой кругом виновата. Все эти годы жизнь тебе портила. Собственному сыну жизнь портила. Кирюшу учила относиться к тебе свысока. А ты... Ты хорошая мать, хорошая жена. Андрюша с тобой счастлив. Глаза у него светятся, когда на тебя смотрит.
Марина вдруг протянула руку через стол и неуверенно коснулась руки свекрови.
— Тамара Сергеевна, я тоже виновата. Я закрывалась от вас. Боялась лишний раз заговорить, чтобы не услышать критику. С альбомом этим... нужно было просто спросить.
— Боялась спросить, — тихо закончила за нее Тамара Сергеевна. — Потому что я такой была. Недоступной. Суровой.
Она вдруг вспомнила, как первые годы Марина пыталась найти с ней общий язык. Приносила любимые конфеты, интересовалась рецептами, советовалась по поводу воспитания Кирюши. А она, Тамара Сергеевна, все это отвергала, словно боясь привязаться к невестке.
— Давай начнем сначала, — предложила она. — Без этих глупых ярлыков "свекровь" и "невестка". Просто две женщины, которые любят одних и тех же мужчин — большого и маленького.
И впервые за четырнадцать лет Марина по-настоящему улыбнулась — открыто, без опаски.
— А знаете, — вдруг сказала она, — это ведь даже забавно. Столько лет напряжения, а разрешилось все благодаря какому-то мальчишке, который лазил по вентиляции за чужими вещами!
Тамара Сергеевна неожиданно для себя рассмеялась.
— Да уж! А я-то, старая дура, целый детектив развела. Блокнот завела, "улики" собирала. Людмиле все уши прожужжала...
— "Дело о таинственной невестке", — подхватила Марина, изображая голосом диктора из кино. — "Коварная злоумышленница проникла в дом и похитила... альбом с детскими фотографиями!"
Они расхохотались, и в этот момент на кухню вошел заспанный Андрей. Он замер на пороге, не веря своим глазам: его мать и жена, вместе смеющиеся за утренним чаем. За четырнадцать лет такого еще не бывало.
— Что тут происходит? — настороженно спросил он.
— Мы с Мариной как раз обсуждали, что нужно поставить дополнительные замки, — с улыбкой объяснила Тамара Сергеевна. — Мало ли какие еще форточники по вентиляции шастают.
— А еще решили, что в субботу поедем вместе за город, — добавила Марина. — Тамара обещала показать мне, где растет самая лучшая земляника.
— Тамара? — переспросил Андрей, не веря своим ушам.
— Да, сынок, — кивнула Тамара Сергеевна. — Мы решили, что "Тамара Сергеевна" звучит слишком официально. Для семьи.
Андрей подошел и крепко обнял мать, потом жену.
— Не знаю, что тут случилось, но это лучшее, что я видел за долгое время, — признался он.
— Иди буди детей, — Марина легонько подтолкнула мужа. — А мы с... мамой... накроем на стол.
"Мама" — это слово Марина произнесла неуверенно, впервые, словно пробуя на вкус. Тамара Сергеевна замерла, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Всего одно слово, а столько в нем оказалось тепла.
Вечером, когда Андрей укладывал младшего сына, Тамара Сергеевна и Марина вместе разбирали альбомы для будущей фотокниги.
— А это кто? — спросила Марина, указывая на снимок, где молодая Тамара стояла рядом с суровой пожилой женщиной.
— Это Елизавета Павловна, моя свекровь, — ответила Тамара Сергеевна. — Знаешь, я только сейчас понимаю, как ей было тяжело. Единственный сын женился, привел в дом чужую женщину. Вроде и рад за него, а все равно — ревнуешь, боишься, что разлюбит.
Марина задумчиво коснулась фотографии.
— Вы так на нее похожи. Тот же гордый взгляд.
— Да, — кивнула Тамара Сергеевна. — И характер тот же. Только она так и не смогла через свою гордость переступить. А я... надеюсь, не поздно еще.
Марина улыбнулась и вдруг легонько обняла свекровь за плечи — впервые за все годы.
— Не поздно. Совсем не поздно.
За окном стемнело. Где-то на детской площадке смеялись дети. В соседней комнате Андрей читал младшему сказку. А две женщины, еще утром бывшие почти врагами, вместе листали страницы семейной истории, начиная писать в ней новую, светлую главу.
Предыдущая глава 3:
Переходим к новому детективному рассказу.