В половине седьмого утра Лидия уже знала, кто звонит, не глядя на экран.
Свекровь. Опять. И снова будет час нотаций о том, как правильно жить после потери мужа.
— Лида! Ты что, ещё спишь? — голос Валентины Петровны пробил сонную тишину квартиры. — А я уже час как встала. В наше время в шесть утра все на ногах были!
— Валентина Петровна, доброе утро, — Лидия потерла глаза. — Что-то случилось?
— Да ничего не случилось! Просто хочу знать, что ты делаешь. Вчера видела тебя возле продуктового. В каком виде ты ходишь! Помада яркая, кофточка новая. Не стыдно?
Лидия села на кровати. Вот и началось.
— Валентина Петровна, я просто в магазин ходила...
— Просто в магазин! А выглядит как на свидание! Мой Толик на том свете расстраивается, наверное. Год только прошёл, а ты уже красишься!
Лидия вздохнула. Год и три месяца, если быть точной. Но кто считает.
— Я не красилась специально. Это обычная помада.
— Обычная! Я всю жизнь прожила — никогда "просто так" не красилась. А ты... Ладно, не буду спорить. Главное — я хотела сказать, завтра поедем к Толику. Возьми с собой тряпки и ведро. Там всё привести в порядок надо.
— Хорошо, — согласилась Лидия.
— И ещё. Ты деньги на что тратишь? Вчера новую кофточку видела. Дорогая, небось?
— Не очень. В "Остине" взяла со скидкой.
— Со скидкой! А Толику денег жалко было? Я говорила — цветы надо металлические поставить. А ты всё живые покупаешь. Деньги на ветер!
Лидия промолчала. Толик любил живые цветы. Всегда ей тюльпаны дарил в январе. Нелогично, но дарил. И она не может класть к нему железные розы.
— Валентина Петровна, мне на работу собираться...
— Ага, на работу! А что у тебя с зарплатой? Тебе прибавили?
— Нет пока.
— Вот и я говорю — надо искать что-то лучше. В наше время женщины не капризничали. Работали где придётся.
— Я и работаю где придётся, — тихо сказала Лидия.
— Ладно, иди. Только помни — завтра к Толику. И одевайся прилично. Не как вчера.
Трубка замолчала. Лидия отложила телефон и посмотрела на себя в зеркало. Кофточка действительно новая. Голубая, красивая. Первая обновка за полгода. Неужели это преступление?
Она встала, включила чайник. За окном октябрь был серый и мокрый. Квартира казалась слишком тихой после того, как Толик ушёл. Но постепенно она привыкала к этой тишине. Даже начинала её ценить.
Телефон зазвонил снова.
— Лида, я забыла сказать. Мне плохо стало совсем. Приедешь вечером? Проверишь, как дела.
— Валентина Петровна, у вас же есть соседка тётя Зина...
— Зина! Она сама еле ходит. Нет, ты приедешь. Ты же невестка. Обязанности у тебя есть.
Лидия сглотнула. Обязанности. Год назад, когда Толик лежал, свекровь ни разу не приехала. Говорила — сердце не выдержит. А теперь у Лидии обязанности.
— Хорошо, приеду после работы.
— Вот и умница. И борщ захвати. У меня кастрюли маленькие, а ты готовишь хорошо. Толик всегда хвалил.
Лидия повесила трубку и налила чай. За последние три месяца эти звонки стали ежедневными. Сначала раз в день. Потом два. Потом каждые три часа. Сейчас — почти каждый час.
"Что делаешь? Где была? С кем говорила? Сколько потратила? Куда идёшь?"
На работе коллеги уже начали замечать. Вчера Марина спросила:
— Лида, у тебя всё в порядке? Ты как-то нервная.
Что рассказать? Что пятидесятичетырёхлетней женщине приходится отчитываться за каждый шаг? Что она боится покупать новые колготки, потому что свекровь спросит, зачем тратила деньги?
Лидия собралась на работу. Телефон зазвонил в третий раз.
— Лида! Ты ещё дома? Что так долго? В восемь уже выходить надо!
— Я выхожу, — устало сказала Лидия.
— Смотри не опаздывай. Начальство не любит опоздания. И вообще, веди себя прилично. Не хочу, чтобы обо мне плохо думали.
— Обо мне, вы хотели сказать?
— Об обеих! Ты носишь фамилию моего сына. Не забывай.
Лидия вышла на улицу и глубоко вдохнула холодный воздух. Хотелось закричать. Или заплакать. Или просто убежать куда-то далеко.
На работе было спокойно. Цифры, отчёты, тишина. Никто не спрашивал, почему она купила новую кофточку. Никто не интересовался, сколько она потратила на продукты.
В обед телефон зазвонил снова.
— Лида, ты обедаешь? Что ешь? Не в столовой же? Там готовят ужасно!
— Дома приготовила, принесла с собой.
— Правильно. А то тратишься на всякую ерунду. Кстати, думала я насчёт Толика. Надо фотографию поменять. Эта уже выцвела.
— Мне нравится эта фотография.
— А мне не нравится! Я мать, я лучше знаю, какая фотография подходит!
Лидия стиснула зубы. На том месте была фотография, которую они с Толиком делали в отпуске. Он улыбался, был счастливый, загорелый. Живой.
— Валентина Петровна, я на работе...
— Ладно, потом поговорим. Только не забудь вечером приехать. И борщ не забудь!
Вечером Лидия поехала к свекрови с кастрюлей борща. Валентина Петровна встретила её в старом халате и тапочках.
— Заходи, заходи. Как плохо стало — думала, совсем худо будет! Хорошо, ты приехала.
Лидия проверила самочувствие свекрови. Всё оказалось в порядке.
— Валентина Петровна, у вас всё нормально. Обычное состояние для вашего возраста.
— Нормально! А мне плохо! Может, у меня с сердцем что-то? Ты же не врач!
— Может, к доктору съездить?
— Какой доктор! Они ничего не понимают. Вот раньше врачи были врачи...
Лидия налила чай, разогрела борщ. Свекровь ела и одновременно критиковала.
— Соли маловато. И укропа. Толик любил с укропом. Ты что, забыла, как он любил?
— Не забыла, — тихо сказала Лидия.
— А морковку надо было мельче резать. И картошку. У тебя всё крупно нарезано.
Лидия молчала. Толик хвалил её борщ. Всегда просил добавки. Говорил — лучше чем у мамы. Правда, при маме этого не говорил.
— Кстати, — свекровь отложила ложку, — я тут подумала. А не пора ли тебе замуж выходить?
Лидия чуть не подавилась чаем.
— Что?
— Ну, год прошёл. По закону уже можно. Только смотри, выбирай нормального. Не пьющего какого-нибудь.
— Валентина Петровна, я не собираюсь...
— Не собираешься! А что будешь делать? Одна до старости? Подумай о будущем. Мужчина в доме нужен.
— Мне хорошо одной.
— Хорошо! Это сейчас хорошо. А когда здоровье подведёт? Кто за тобой ходить будет? Я-то не вечная.
Лидия встала и начала убирать посуду.
— Куда торопишься? Посиди, поговори с пожилой женщиной. Мне не с кем слова сказать.
— У вас же соседки...
— Соседки! Они только сплетничают. А ты родная. Невестка всё-таки.
Лидия села обратно. Родная. Интересно, почему "родная" бывает только тогда, когда нужно что-то сделать?
— Вот что, — свекровь наклонилась к ней, — я решила. Будешь ко мне чаще приезжать. Убираться, готовить на несколько дней. А то мне тяжело.
— Валентина Петровна, я и так каждый день звоню, часто приезжаю...
— Часто! Раз в неделю — это часто? А надо каждый день!
— Каждый день?
— Ну конечно! Ты же одна живёшь, времени полно. А мне помощь нужна.
Лидия почувствовала, как что-то сжимается в груди. Каждый день. Звонки каждый час плюс ежедневные приезды.
— Мне тоже нужно время для себя.
— Для себя! — фыркнула свекровь. — В наше время о себе не думали. Семью обслуживали!
— Но я уже не семья. Толика нет.
— Как это не семья? Я — семья! Мать твоего мужа! Неужели не понимаешь?
Лидия приехала домой поздно. Квартира встретила тишиной и покоем. Она заварила чай, села у окна. За стеклом мелькали огни машин, где-то жили другие люди, у которых другие проблемы.
Телефон зазвонил в половине одиннадцатого.
— Лида! Ты дома? Я беспокоюсь! Сколько можно ездить по городу?
— Валентина Петровна, я только что от вас приехала.
— Ну и что? Могла по дороге куда-то заехать. Мало ли что в голову взбредёт.
— Куда я могла заехать в десять вечера?
— Откуда я знаю? К подружкам там всяким. Или ещё хуже — к мужчинам!
Лидия хотела возмутиться, но поняла — бесполезно. Свекровь уже решила, что у неё есть тайная жизнь.
— Спокойной ночи, Валентина Петровна.
— Подожди! Завтра не забудь к Толику. И цветы купи. И тряпки не забудь!
Лидия легла спать в половине двенадцатого. Сон долго не шёл. В голове крутились слова свекрови: "Обязанности", "Каждый день", "Не забудь".
В шесть утра телефон зазвонил снова.
— Лида! Ты спишь? Безобразие! Нормальные люди уже встали!
Лидия открыла глаза. В комнате был полумрак, за окном только начинался рассвет. Что-то внутри неё дрогнуло. Устало. Болезненно.
— Валентина Петровна, сейчас шесть утра...
— И что? В моё время в пять вставали! А ты разлежалась! Небось опять эту помаду намажешь и пойдёшь на люди крашеная!
— Я не крашусь, я просто...
— Не ври мне! Я вчера с тётей Зиной говорила. Она видела тебя возле парикмахерской! Что ты там делала?
Лидия встала с кровати. Губы слегка дрожали. Возле парикмахерской. Да, проходила мимо. Хотела зайти, подстричься. Не решилась.
— Я просто мимо шла.
— Мимо! А что, если бы зашла? Сколько денег потратила бы? На что? Время подумать о более важных вещах!
— О каких вещах?
— О Толике! О том, что у тебя есть обязанности перед семьёй! А ты думаешь только о себе!
И тут что-то внутри Лидии щёлкнуло. Резко. Как выключатель света. Или как стекло, которое треснуло от одного лишнего удара.
— Валентина Петровна, — сказала она очень спокойно, — я отключаю телефон.
— Что?
— Я устала от ваших звонков. Мне нужен покой.
— Как ты смеешь! Я — мать твоего мужа!
— И это не даёт вам права звонить мне каждый час и контролировать каждый мой шаг.
— Лидия! Ты что, с ума сошла?
— Наоборот. Я наконец пришла в себя.
Лидия нажала красную кнопку и отключила телефон.
В квартире стало тихо. Невероятно, удивительно тихо. Лидия сделала глубокий вдох. Потом ещё один. И ещё.
Впервые за три месяца воздух показался ей чистым.
Она не поехала к Толику в тот день. Вместо этого зашла в парикмахерскую. Подстриглась, сделала укладку. Купила новую помаду — не яркую, но красивую.
Вечером включила телефон. Там было сорок три пропущенных звонка и двенадцать сообщений. Все от свекрови.
"Лида, что случилось?"
"Лида, ответь немедленно!"
"Я вызову службу!"
"Ты обязана отвечать!"
Лидия удалила все сообщения и снова отключила телефон.
На следующий день она включила его на час. Позвонила свекрови сама.
— Валентина Петровна, я жива и здорова. Телефон буду включать раз в день, в семь вечера, на полчаса. Если что-то срочное — пишите сообщение.
— Лида, ты не имеешь права...
— Имею. До свидания.
Прошла неделя. Свекровь пыталась приехать к ней на работу. Звонила соседям, просила передать, что Лидия плохая невестка.
Но Лидия не сдавалась. Впервые за год она почувствовала, что дышит полной грудью.
Марина на работе заметила перемены:
— Лида, ты похорошела.
— Я отключила телефон, — засмеялась Лидия.
— От кого?
— От прошлой жизни.
Вчера свекровь звонила в положенное время. Голос был тише, почти просящий:
— Лида, может, поговорим? Я тоже скучаю по Толику...
— Конечно, поговорим, — сказала Лидия. — Но по-новому. Без криков и обвинений.
— Я... я просто боюсь остаться одна.
— Валентина Петровна, мы обе остались одни. Но это не значит, что надо цепляться друг за друга за горло.
Разговор длился двадцать минут. Впервые за много месяцев — нормальный, человеческий разговор.
А сегодня утром она поняла, что случилось чудо.
Лидия проснулась сама — в половине восьмого, под щебет воробьёв за окном. Телефон молчал.
И вдруг она поняла: впервые за сорок лет замужества она проснулась тогда, когда захотела сама. Не по будильнику, не по детскому плачу, не по мужниному кашлю, не по свекровиному звонку.
Она заварила кофе, посмотрела в зеркало и улыбнулась.
Оказывается, тишина — это не одиночество.
Это и есть счастье.
***
А вас когда-нибудь "опекали" так, что хотелось сбежать на другую планету?
Давайте честно — в комментариях расскажите про свои границы.
Подписывайтесь. Если хотите больше историй о том, как находить баланс между добротой и здравомыслием!
***