Предыдущая часть:
Таким образом, анализ фотографий и "дневников" совершенно ясно и недвусмысленно указывает нам на то, что по пути от 41-го квартала до Второго Северного одну ночь - с 27 на 28 февраля - дятловцы провели в Ушме, где в это время находилась действующая колония Ивдельлага.
Но поскольку в материалах УД нет упоминаний об этой ночевке в Ушме, то многие исследователи до сих пор полагают, что никакой колонии в Ушме в это время не было.
А это, конечно, не так. Есть множество свидетельств и доказательств (в том числе из письменных источников), что с 1937 по 1953 год в Ушме находился советский концлагерь Ивдельлага, а позднее, вплоть до 1990 года - колония для расконвоированных заключенных. Приведу сейчас только парочку таких свидетельств.
Маршрут группы Шумкова-Владимирова
Как известно, примерно в это же время - в конце января-начале февраля 1959 года - в этом же регионе совершила свой поход второй категории сложности другая группа: группа студентов из Свердловского педагогического института во главе с Шумковым и Владимировым.
Отчет об этом походе почему-то не сохранился, но зато сохранилась карта, и она дает вполне ясное представление об их маршруте (см. Фото ниже).
Они также доехали до Ивделя (до Полуночного), потом до Вижая, но затем повернули на восток и сделали небольшой крюк, пройдя через Суеватпауль. После чего двинулись на запад, к главной цели своего похода - к горе Чистоп.
К Чистопу они подошли с востока, переночевали у горы Верблюжья, а поздно вечером 4 февраля совершили восхождение на вершину Чистопа. И оттуда увидели сигнальную ракету над горой Холатчахль.
Спускаться с Чистопа к Лозьве они решили уже с другой стороны, с северо-востока, по реке Ушма. Вот что рассказывал об этом походе Владимиров в своей статье "В страну Югорию":
"Спускаться решили на север, по долине речки Чопорья - притока Ушмы. "Эх, и прокатимся по этой речке до самой Лозьвы", - вглядываясь в карту, мечтали мы еще в Свердловске. Размечтались! Только спустились в каньон ручья - провалились по «пятую точку» в рыхлый снег. Пришлось проложить широкую глубокую канаву в снегу, пока не свалились в долину реки Ушмы. Здесь стало полегче - снег поплотнее".
Двигаясь по Ушме, они встретили большую полынью, и при попытке ее перейти одна участница похода, Светлана Шметтер, в нее провалилась, обморозив себе ногу:
"Утро выдалось морозное. Когда тропишь лыжню с тяжелым рюкзаком, тепла хватает. Ушма впадает в Лозьву. Эта река берет начало на Отортене, имеет быстрое течение, но снег на реке плотнее. По берегам то слева, то справа торчат скалы. Но вот начинается ущелье. То тут, то там дымятся промоины. Опасно идти и на берег не вылезешь! Отвязали от палаток веревки, обвязали капитана и пустили проверять прочность перемычек.
Сплошная авантюра - разве выдержат пеньковые веревки при таком течении, если человек провалится под лед? Вот он идет между полыньями, ударяет лыжными палками то влево, то вправо - проверяет прочность льда. Все затаили дыхание. Прошел! Следующий. Такова доля руководителя группы, такова «привилегия» - где опасно, идти первым.
Но «ЧП» все же случилось. Света Шметтер одной ногой провалилась под лед. Пока ее вытаскивали, пока переобували в сухой носок, она все же успела обморозить ногу".
И вот дальше самое интересное для нас: спустившись еще дальше по Ушме, к ее устью, они вдруг увидели какие-то огни:
"Костер развести негде - скалы слева и справа. А впереди маячат огоньки - жилье близко! Из последних сил бредем к первому бараку. Все в инее, сосульки под носом. Нас услышали, люди выбежали, снимают с нас лыжи, рюкзаки, ведут в жарко натопленный барак.
Оказывается, на дворе 38 градусов! Еле стаскиваем с себя заледенелые шлемы, лица, слава богу, не обморожены. А вот носки пришлось отдирать от ботинок горячей водой. Первая степень - ознобление пальцев ног почти у всех. Хуже всех у Светы - обморожение правой ступни. Потом она даже лечилась в Свердловске, в больнице".
То есть спустившись по Ушме к Лозьве, они вышли на какой-то поселок. Что это был за поселок? 41-й квартал? Неа. 41-й квартал находился в 8 км от устья Ушмы ниже по Лозьве. И выскочить прямо с ущелья Ушмы на 41-й квартал они никак не могли. Это была колония Ивдельлага в поселке Ушма.
Советский концлагерь в Ушме
Остатки советского концлагеря и колонии и сегодня сохранились в Ушме.
"Туда этапы часто шли.
Оттуда не было возврата…
И не слышна команда «пли!»:
Болотный воздух словно вата.
И люди падали, крича,
Предсмертный ужас ощущая.
А пулемёт им отвечал
Живьём в трясину загоняя.
Потом достреливать придут
И вглубь заталкивать баграми –
И пузыри наверх всплывут,
Скользя в крови между телами.
И на воде болотный лист
Через минуту не качнётся,
И небосклон вечерний чист,
И тишина вокруг сомкнётся".
Андрей Обросов
"И меня расстреляют.
Печален, спокоен,
Я пройду сквозь тюремную сизую муть.
Перед взводом поставят.
И точен, и строен
Ряд винтовок поднимется, целя мне в грудь.
Мимолётно припомню судьбу Гумилёва,
Лица милых расстрелянных где-то друзей.
На солдат посмотрю –
Будут странно суровы
И угрюмо-бездушны глаза палачей.
И спешащим вдогонку годам отгремевшим
Будет страшен секунд утомительных бег.
Залпа я не услышу.
Лицом побледневшим
Вдруг уткнусь в окровавленный
Колющий снег".
Виктор Хородчинский, "Расстрел", 1937 год.
"Наш начальник, умный вроде,
Говорил нам на разводе: —
Убегать вам нет резона —
Ведь вокруг сплошная зона.
Ни за что не убегёте,
Ни к какой едреной тете.
Все равно мы вас поймаем...
Поздравляю с Первым маем".
Николай Домовитов
"Нас каждый день считают по три раза,
так не считают золотой запас.
Не потому, что мы дороже злата
а потому, что слишком много нас.
Сеть тюрем, лагерей, расстрелы –
вдруг не сойдётся по стране баланс!
Власть примет соответствующие меры:
посадит тех, кто охраняет нас".
Виктор Васильев
"Я был знаком с берлинским палачом,
Владевший топором и гильотиной.
Он был высокий, добродушный, длинный,
Любил детей, но выглядел сычом.
Я знал врача, он был архиерей;
Я боксом занимался с иезуитом.
Жил с моряком, не видевшим морей,
А с физиком едва не стал спиритом.
Была в меня когда-то влюблена
Красавица – лишь на обертке мыла
Живут такие девушки, – она
Любовника в кровати задушила.
Но как-то в дни молчанья моего
Над озером угрюмым и скалистым
Я повстречал чекиста. Про него
Мне нечего сказать – он был чекистом".
Юрий Домбровский, "Чекист".
"Хоть в метелях душа разметалась,
Все отпето в мертвом снегу,
Хоть и мало святынь осталось, —
Я последнюю берегу.
Пусть под бременем неудачи
И свалюсь я под чей-то смех,
Русский ветер меня оплачет,
Как оплакивает нас всех.
Может быть, через пять поколений,
Через грозный разлив времен
Мир отметит эпоху смятений
И моим средь других имен".
Анна Баркова
Расконвоированные зэки в Ушме
Но вернемся к статье Владимирова о маршруте группы Шумкова. Вот что он пишет об обитателях поселка, на который они вышли:
"Мы попали в поселок лесорубов. Здесь живут расконвоированные ЗЭКи, те, кому запрещено после «отсидки» жить в обычных поселках и городах. Мы этого не знали, вместе с ними пели и танцевали. Они в бараке все были навеселе, угощали нас, но мы были пьяны от усталости и от тепла. Все же три подряд холодные ночевки дали знать. Пели с ними блатные песни про «мурку», про «фрайера Соловьева», который их на Саян завербовал, а они просились «к вину и куреву, житью культурному», и прочие песни из уголовного репертуара. Они не знают, что мы поем, а мы как можем подпеваем им. Вели себя непринужденно.
Утром уезжал на лошади, с санями, в Ивдель, начальник лесоучастка. Он забрал с собою Свету Шметтер, наши рюкзаки и лыжи. А нас устроил на лесовоз, верхом на бревнах, и думали только о том, как бы не замерзнуть, как бы не раздавили бревна. Но ничего! Приехали живые в Ивдель. Ивдель - самый северный город в нашей области. Город молодой, возник как центр лесной и деревообрабатывающей промышленности".
Упс! Какие тут могут быть еще вопросы? В этом поселке в Ушме находились расконвоированные зэки.
"Энерголесокомбинат" и 41-й квартал
А в 41-м квартале никаких зэков не было и быть не могло: там работали вольнонаемные рабочие.
"Энерголесокомбинат", к которому в это время принадлежал 41-й квартал, был обычным гражданским предприятием, которое было создано в 1958 году. Вот что об этом предприятии писал его директор, некто Н.Львов, в газете "Северная звезда" в конце 1958 года:
"Два месяца назад в Ивделе появилась новая организация – энерголесокомбинат. Что это за организация, какие задачи поставлены перед ней? - с таким вопросом обратился сотрудник редакции к директору Энерголесокомбината тов. Львову. Ниже публикуется статья товарища Львова как ответ на вопросы корреспондента.
"За Министерством электростанций СССР закреплены лесные массивы (сырьевая база) для собственных заготовок и переработки, в том числе и в верховьях Лозьвы (граница Вижайского лесничества). Лесной массив с запасом лесонасаждений 4 миллиона кубометров будет разрабатываться специально создаваемыми механизированными лесопунктами. Древесина первые годы будет сплавляться по реке Лозьва на кампанейских началах с лесоуправлением, а в последующем, после постройки железной дороги нормальной колеи (которая проектируется строительством в ближайшие 3-4 года), древесина будет отгружаться по железной дороге.
В низовьях р. Лозьвы, в районе ст. Першино в течение 2-3 лет должен быть построен мачто-пропиточный завод производительностью 60 тысяч кубических метров деталей опор в год. Этот завод должен будет дать электропромышленности (главным образом Урала) пропитанные антисептиками опоры для линий электропередач. (Такие опоры служат 40-50 лет против 10-12 лет обычных непропитанных).
Экспедицией проектного института № 2 Министерства строительства СССР ведутся проектно-изыскательные работы по освоению сырьевой базы и размещению лесозаготовительных предприятий, мачто-пропиточного завода, жилых посёлков при них и дорог, которые намечается закончить в октябре текущего года.
Для организации и руководства ходом подготовительных работ в Ивделе создан энерголесокомбинат, входящий в состав Всесоюзного треста "Энерголес" Министерства электростанций СССР.
Электролесокомбинат ведёт организационную подготовительную работу, и в то же время уже в IV квартале текущего года через специально созданный мехлесопункт предприятие будет развёртывать лесозаготовки.
В настоящее время капитально ремонтируется рабочий посёлок (бывший 41 квартал), завозится техника (тракторы, автомашины, электро и бензопилы и тому подобное). Будет восстановлена ранее действовавшая дорога от пос. Вижай (сейчас попасть на участок можно только водой) в сырьевую базу.
Эта новая организация призвана освоить лесные богатства отдалённого таёжного участка Ивдельского района, граничащего с северными районами Тюменской, Пермской областей и Коми АССР, и дать новое предприятие г.Ивделю и Уралу. (Мачто-пропиточный завод будет первым этого профиля предприятием на Урале)."
И в "дневниках" говорится об этом же - что все лесорубы в 41-м квартале были обычными рабочими, работавшими там по найму. Да, многие ребятки из 41-го квартала, судя по фото, были "с прошлым", но в том регионе почти все были "с прошлым". Товарищ Ряжнев и возчик дядя Слава тоже были из бывших заключенных Ивдельлага. Даже судмедэксперт Возрожденный несколько лет отсидел в ГУЛАГе, за "антисоветские разговоры". Но между "бывшими заключенными" и "расконвоированными заключенными" - разница огромная, трудно перепутать.
Колония в Ушме после 1959 года
Но и после 1959 года, повторюсь, эта колония в Ушме никуда не делась - и она просуществовала до 1990 года. И об этом также сохранились некоторые свидетельства и воспоминания.
Так, в этом регионе в 1970-е годы совершил свой поход некто Анатолий Емельяшин, и он также поднимался на Чистоп. И он проходил мимо этой колонии в Ушме. Вот что он об этом писал:
"Начало похода складывается неудачно. Сказывается недостаточность информации. Автобус ходил только до посёлка Вижай, и в Усть-Ушму добрались с отставанием от графика. Ехали на нанятом грузовичке вместе с жёнами зеков, выхлопотавшими свидания с мужьями. На полпути грузовик сломался и мы тащили чемоданы женщин на нартах всю ночь до колонии.
Потеряли ещё день в Усть-Ушме, ремонтируя сломанные ночью нарты и выполняя формальности по регистрации выхода на маршрут. Здесь я впервые столкнулся с лагерной системой. Любые вопросы решались только по согласованию с начальником лагеря майором МВД.
Ещё день потеряли на троплении лыжни вдоль реки Ушмы, по колдобинам уже не действующей лесовозки. По плану отсюда и должен был начинаться наш пятнадцатидневный маршрут, начинаться с восхождение на гору Гумп-Колай. Сюда рассчитывали добираться транспортом.
***
Ещё в Вижае мы столкнулись с особой категорией зека – расконвоированными. Жили они в бараке бывшего лагеря, но без колючки и охраны. Их там было немного. А вот в Усть-Ушме, куда мы добрались, целый лагерь этих бесконвойных.
Перемещают в эту колонию на год-два, отсидевших большие сроки и не имеющих нарушений режима. Они свободно ходят в пределах поселения и лесосек, работают на разных должностях, получают зарплату (на сберкнижки), питаются (под запись) в столовой. В магазине зека запрещено покупать только спиртное и чай.
О статусе бесконвойных мне расскажет начальник автохозяйства в Усть-Ушме, сам, кстати, зека. Командует гаражом з/к. Должности механика и начальника мастерской тоже занимают з/к, как и все итээровские должности в этой бесконвойной зоне. И ни одного вольного в администрации, все з/к.
Начальник ОЛП майор и шесть лейтенантов и старлеев – офицеров-воспитателей – вот и всё наличие МВД. Они и отвечают за дисциплину в лагере.
***
Через день мы вновь близ горы Гумп-Колай. Утром экспромтом решаем покорить эту вершину, и делаем это успешно, учтя предыдущие ошибки и благодаря вновь разгулявшейся погоде.
А по ночному морозцу форсируем Ушму и начинаем траверс западного склона хребта Чистоп. Когда снег к полудню раскисает, делаем восхождение на его главную вершину".
Так что, я считаю, этот вопрос закрыт: в Ушме и в 1959 году, и позднее, была колония Ивдельлага, в которой содержались расконвоированные заключенные.
Группа Шумкова спустилась с Чистопа по реке Ушме прямиком в эту колонию, которая находилась в устье Ушмы при ее впадении в Лозьву. И именно в этой колонии переночевали дятловцы в ночь с 27 на 28 января по дороге из 41-го квартала ко Второму Северному. И возчик Вижайского лаготделения Ивдельлага дядя Слава, конечно же, прибыл в 41-й квартал из этой же колонии в Ушме.
Продолжение: