— Лиза, ты посмотри, какая красота! — Николай размахивал руками, показывая на заросшие бурьяном грядки. — Земля-то какая! Чернозём настоящий! Здесь можно такие овощи вырастить... А вон там беседку поставим, баньку небольшую...
Елизавета морщилась, массируя поясницу ладонью. Вчерашний рабочий день в супермаркете дался особенно тяжело — целый день на ногах, инвентаризация, директор нервничал из-за грядущей проверки. Спина ныла так, что каждое движение отдавалось острой болью между лопатками.
— Коля, ты же говорил, покупаешь дачу для отдыха, а тут столько работы, — она оперлась о покосившуюся калитку, глядя на шесть соток, поросших лопухами и крапивой.
Апрельское солнце пробивалось сквозь облака, освещая то, что когда-то было садом. Старая яблоня у забора робко склонилась. Домик с перекошенной крышей смотрел на них пустыми окнами, а от сарая остались только покосившиеся доски.
— Какая же это работа, Лизонька! — Николай шагал по участку, мысленно уже расчерчивая грядки. Его глаза горели тем особым огнем, который появлялся, когда он говорил о том, что ему очень нравится. — Это удовольствие! Своими руками вырастить экологически чистые овощи... Понимаешь, какое это счастье — выйти утром, сорвать огурчик прямо с грядки...
— Ну ты же знаешь, как я устаю на работе, — Лиза попыталась выпрямиться, но боль резанула так, что она вцепилась в деревянную опору. — Ещё и спина больная. А ты предлагаешь мне после работы ещё и здесь вкалывать. Ты же говорил — мы покупаем дачу для отдыха: уютный домик, беседку построишь и баньку. Помнишь?
Николай остановился возле заваленной кирпичами грядки. Лиза стояла, слегка наклонившись вперёд — эта поза стала для неё привычной за последние годы. Остеохондроз поясничного отдела не шутка, особенно когда восемь часов в день приходится бегать по торговому залу, решать проблемы с кассами, улаживать конфликты между сотрудниками и покупателями.
— Лизонька, — он подошёл, неловко обнял её за плечи, — мы же не спешим никуда. Дом приведём в порядок, беседку со временем построим... А огородик — это же так, для души. Немного зелени, петрушки всякой...
Она усмехнулась, узнавая его интонацию. Так он всегда говорил, когда планировал что-то грандиозное, но не хотел сразу пугать масштабами.
— Для души, значит, — Лиза покачала головой. — Коля, я тебя двадцать лет знаю. Когда ты говоришь "немного", то через месяц у нас будет ферма кроличья.
Он засмеялся. В сорок три года Николай сохранил мальчишескую способность загораться идеями. В автомастерской его все уважали именно за это — если брался за сложный ремонт, то делал всё по совести, даже если приходилось просиживать до ночи.
— Хорошо, хорошо, — он поднял руки в шутливой капитуляции. — Будет тебе беседка с резными узорами. И баня с веничком берёзовым. Но давай начнём с грядочек. Ну пожалуйста.
Лиза вздохнула. Она знала, что муж всю жизнь мечтал о земле. В детстве, когда жил у бабушки в деревне, помогал ей в огороде. Рассказывал, как они вместе сажали картошку, как он, семилетний, важно нёс лейку, поливая морковку. После того времени эта мечта никуда не делась, просто ждала своего часа.
— Ладно, — она махнула рукой, — только сначала подготовим дом. Чтобы я могла здесь где-нибудь отдохнуть, а не только землю копать.
Радость Николая была такой искренней, что Лиза не выдержала и улыбнулась. Он подхватил её на руки, закружил, несмотря на её жалобы по поводу больной спины.
— Вот увидишь, Лизонька! Будет у нас здесь рай земной!
Но рай оказался с подвохом.
Первый месяц превратился в череду субботних и воскресных мучений.
Николай вскакивал в шесть утра, как на работу, бегал по квартире, собирая вещи.
И эта суббота не стала исключением.
— Лизонька, вставай! Рассаду высаживать пора, и грядки прополоть нужно...
Лиза с трудом разлепляла глаза. Суббота была единственным днём, когда можно было отоспаться после тяжёлой недели. Но Николай уже стучал термосом на кухне, заваривая крепкий чай в дорогу.
— Коля, не могу я... — она осторожно садилась на край кровати, ощущая, как каждый позвонок отзывается ноющей болью. — Спина болит так, что согнуться не могу. Может, сегодня дома останемся?
— Лиза, да что ты! — он выглядывал из кухни с бутербродом в зубах. — Май — самый важный месяц! Упустим время — весь сезон насмарку!
Как и в прошлые недели, в этот раз она уступила. Таблетка от боли, разогревающая мазь, и в путь. На даче Николай преображался — работал как одержимый, таскал брёвна для будущей беседки, копал грядки, работал в теплице. Лиза сидела на пеньке, наблюдая, как он мечется от дела к делу.
— Лиз, помоги мне вон ту доску подержать!
— Дорогая, ты не могла бы семена принести из сарая?
— Лизонька, давай вместе разберём этот завал из кирпичей!
Каждая просьба отзывалась болью в пояснице. Но она старалась помогать, видя, как счастлив муж. Только к вечеру, когда они ехали домой, она понимала — завтра будет ещё хуже. Воскресенье проходило в таком же ритме.
— Лиза, ты знаешь, — говорил Николай, укладывая в багажник лопаты и грабли, — а я тут подумал... Может, ещё один парничок поставим? Для огурчиков...
Она молчала, массируя затёкшую шею. В машине дремала, прислонившись головой к стеклу. Дома падала на диван, даже не раздеваясь.
Коллеги в супермаркете начали замечать её усталость.
— Лиза Михайловна, вы что-то бледная… С дочерью всё нормально? — как-то спросила кассир Таня.
— Со Светой всё нормально. В Москве учится. — прошептала Лиза.
— Может, вам отпуск взять?
— А у меня отпуск теперь каждые выходные. — ответила Лиза с горькой иронией. — На даче.
А Николай не унимался. В магазине покупал семена пакетами, читал специальную литературу, обсуждал с соседями по участку сорта помидоров. Казалось, он не замечает, как жена увядает на глазах.
В субботу середины мая день выдался особенно тяжёлым — Николай решил перекопать часть участка под картошку. Лиза, сказала, что не сможет помочь — спина болела невыносимо. Она хотела остаться дома.
— Ничего, Лизонька, ты посидишь, подышишь воздухом. А я быстро управлюсь.
Но это заняло больше времени. Лиза сидела на раскладном стульчике, пытаясь найти удобную позу. Иногда Николай подбегал к ней:
— Не скучно тебе? Может, прополешь морковку? Она совсем заросла...
К шести вечера Лиза поняла: больше не может. Спина болела так, что хотелось выть. А Николай, довольный проделанной работой, уже планировал завтрашние дела:
— Знаешь, завтра ещё парник соберём новый! Я инструкцию посмотрел, там ничего сложного...
Дома она опустилась на диван и заплакала. Не от боли даже, а от ощущения усталости. Николай был так поглощён своим огородом, что перестал замечать усталость жены.
— Ты знаешь что, Коля, — сказала Лиза, когда он вышел из душа, довольный и «отдохнувший». — Я больше не поеду.
Он замер, с полотенцем в руках.
— Что?
— Не поеду на дачу. Не могу я так больше. У меня спина не выдерживает. Я думала, дача — это место, где мы будем отдыхать вместе. Беседку со временем построим, баньку, шашлыки жарить, гостей принимать. А ты превратил это в каторгу какую-то. У тебя спина не болит, и, наверное, когда я тебе говорю про боль, ты думаешь, что боль едва ощутимая. Но боль ужасная!
Николай сел напротив, впервые за месяц рассмотрев состояние жены. Лиза была бледной, под глазами мешки. Она держалась за поясницу даже сидя.
— Лиза, ладно, я буду один ездить на дачу, если действительно тебе в тягость...
— В тягость? — она встала, схватилась за спинку дивана. — Если бы не спина, я бы, может, и полюбила возиться на огороде. Но я физически не могу. А ты этого не понимаешь. Для тебя важнее эти твои грядки, чем я.
— Лизонька, ты что говоришь...
— То, что думаю! — слёзы скатились по её щекам. — Столько лет откладывали, чтобы мы могли купить эту дачу. Я мечтала, как мы будем там отдыхать. А получилось — ты работаешь там в своё удовольствие, а я... я как инвалид какой-то. Сижу на стуле и смотрю, как ты счастливый копаешься в земле.
Николай молчал. Сейчас, наконец, он увидел ситуацию её глазами. Действительно — она приезжала на дачу и мучилась. Физически не могла помогать, но и просто сидеть было ей невыносимо. Чувствовала себя лишней в его новом увлечении.
— Прости меня, — тихо сказал он. — Я правда не понимал. Думал, ты просто не хочешь...
— Хочу, — она утёрла слёзы рукавом халата. — Но не могу. И ты должен это понять.
Ночью они лежали. Николай смотрел в потолок, прокручивая в голове последние недели. Он так увлёкся своей мечтой, что забыл о потребностях жены. А Лиза — она ведь тоже мечтала о даче. Только совсем в другом ключе.
Утром он встал, как обычно, в шесть. Собрал инструмент, сварил кофе. Лиза лежала, притворяясь спящей. Входная дверь закрылась. Она услышала, как хлопнула дверь подъезда, и заплакала снова. И тут Лиза задумалась: он ведь так мечтал о земле, а она в какой-то степени испортила ему всё своими болячками.
А Николай ехал в машине и думал: неужели его мечта стоила слёз жены?