Why did the fly fly? Because the spider spied her.
Почему муха улетела? Потому что паук заметил ее.
(Английская шутка)
У искусства есть своя версия этой шутки — только муха никуда не улетает.
Посмотрите на этот портрет монаха, написанный Петрусом Кристусом (1410-е-1475/76) в Брюгге в 1446 году.
Это удивительно реалистичная картина.
Всё настолько детализировано, что мы видим все волоски бороды монаха по отдельности; свет и тень так тонко переданы, что вены на его виске, кажется, пульсируют; а перспектива настолько убедительна, что его нос как-будто выступает из плоскости изображения.
И после всего нашего восхищения подобным реализмом, мы замечаем муху, присевшую, как это делают мухи, на выступе того, что выглядит как рама в нижней части картины.
Мы на мгновение теряемся в догадках, прежде чем понимаем, что это такое: иллюзионистский трюк художника, который позже получил название trompe l'oeil — обман зрения.
Юмор всегда был в искусстве.
Тонкие остроты, каламбуры и даже грубые непристойности проникали в возвышенные религиозные образы и в некоторые из самых серьезных политических портретов.
По этой причине сразу же распознать шутку иногда практически невозможно; кроме того, чем дальше вы заглядываете в прошлое, тем труднее становится понять, что должно было быть смешным.
По прошествии нескольких сотен лет мир мог настолько измениться, что мы просто перестанем понимать шутку.
Ещё более вероятно, что сегодня мы можем счесть забавным то, что 400 или 500 лет назад могло считаться предельно серьезным.
Но есть разница между одноразовыми шутками, вставленными в картину, и теми, которые становятся вечными.
Вот почему "муха Петруса" так важна.
Это был своего рода средневековый мем, и это была первая из более чем 20 подобных вымышленных мух, которых можно найти на картинах, выполненных разными художниками в Нидерландах, Германии и северной Италии в период с 1446 по 1510–е годы.
В то время международные связи между художниками и их покровителями были очень сильны, и, похоже, Петрус задал тренд, который быстро распространился по всей Европе.
Так почему же он добавил эту ноту юмористического трюкачества к тому, что, кажется, является совершенно серьезной картиной?
В конце концов, это портрет монаха.
Мы не знаем его имени, но его белые одежды говорят нам, что он принадлежит к чрезвычайно строгому картезианскому ордену.
Эти монахи носили власяницы, говорили только в случае крайней необходимости и проводили большую часть своей жизни в отдельных кельях, изолированных друг от друга и от мира.
В результате некоторые авторы предположили, что муха может быть вовсе не шуткой, а скорее всего имеет символическую функцию.
Поскольку мух привлекают разлагающиеся тела, это может быть memento mori — напоминанием о смерти.
В XV веке такие напоминания не считались чем-то негативными, как сегодня, поскольку для праведников смерть означала спасение и вечное блаженство.
Однако это всё равно было отрезвляющим посланием, а не шуткой.
Возможно, этот портрет, который, скорей всего, был сделан на память родителями этого молодого человека незадолго до того, как он ушёл в монастырь, посвящён именно иллюзиям.
Во-первых, это демонстрация способности художника создать образ настолько реалистичный, что он вводит зрителя в заблуждение.
В во-вторых, муха, несомненно, усиливает иллюзионистические свойства картины, но она также и отвлекает нас; мы не можем оторваться от неё и начинаем приглядываться повнимательнее, когда замечаем её. Она переводит наше внимание от модели к нарисованной раме, на которой Петрус написал свое имя. Это остроумная уловка, призвана подчеркнуть и прорекламировать мастерство художника.
Идея о том, что это должно было быть забавно, также может быть связана с тем фактом, что Петрус, возможно, намекал на истории о розыгрышах, которые устроивал флорентийский художник Джотто (1266/70-1337) почти 200 лет назад.
Эта истррия была частью художественного фольклора и была повторена в книге, опубликованной в 1460-х годах:
Мы также читаем, что Джотто, будучи молодым, рисовал мух, которые обманывали его учителя Чимабуэ. Он думал, что они живые, и пытался отогнать их тряпкой.
На сохранившихся картинах Джотто таких мух-обманщиц не обнаружено, и эта история может быть просто городской легендой, но это и неважно, является ли она правдой. Важна сама идея. Мы можем сказать, что Петрус был первым, кто возродил шутку, и она вскоре стала популярной.
После Петруса амбиции художников-иллюзионистов возросли, и trompe l’oeil стали использоваться регулярно — хотя и не всегда — для комического эффекта.
Пожалуй, самая известная и, безусловно, одна из самых популярных картин-обманок была написана относительно малоизвестным каталонским художником Пером Боррелем дель Касо (1835– 910) в 1874 году.
На «Спасаясь от критики» изображен мальчик, который пролезает сквозь раму для картины с выражением изумления на лице видя реальный мир.
Боррелл никогда не объяснял название, и оно остается открытым для интерпретации.
Но, несомненно, это был ответ на критику со стороны высоконравственных консервативных художников и критиков, которым не нравился его ярко выраженный реалистический стиль и которые предпочитали более серьезный подход к искусству.
Популярность его картин, однако, показывает, что, хотя иногда важно быть серьёзным, хорошая шутка всегда уместна и всегда привлекает внимание.
Одним из последних хитов стала работа Support (см. на фото вверху) итальянского художника Лоренцо Куинна.
В 2017 году он установил пару гигантских рук, выступающих из Гранд-канала в Венеции для поддержки палаццо 14-го века.
Временная инсталляция вызвала массу веселья, но юмор Куинна был непростым. Он использовал эту шутку, чтобы привлечь внимание к угрозе, которую представляет для города повышение уровня воды.