Группы Соломенные Еноты, как и её лидера, довольно давно нет на свете. Однако в связи с продолжающимися изданиями альбомов этого коллектива нет-нет, да и всплывёт в сети упоминание выступления Соломенных Енотов 25 октября 2003 года. Всплывает с разными аннотациями и оценками, очень зависящими от отношения пишущих к этой группе.
Почему именно оно? Потому что в этот день первый и единственный раз Еноты оказались на довольно большой сцене перед довольно многочисленным залом. И не просто на большой сцене, а в легендарном ДК им. Горбунова. Оказались они там в качестве разогрева Гражданской Обороны, и незаметным такое событие не могло пройти тогда и не может оставаться даже сегодня. Имеется желание расставить точки над Ё с той стороны, с какой это вижу я.
Ненадолго забегая вперёд, скажу, что публика Соломенных Енотов не приняла. Традиционно одни связывают это с плохим выступлением группы, другие – с тем, что широкие массы поклонников ГО не въезжают в великолепное творчество Енотов и вообще суть некультурное быдло. Истина в обоих вариантах где-то рядом, однако же, как всегда, чуть сложнее и чуть в стороне.
Борис Усов – незаурядный, интересный поэт, концептуалист, архитектор собственных художественных миров, активный деятель московского андеграунда 90х. Мне нравятся такие люди, у которых собственное самобытное видение мира доходит до воплощения в цельное интересное творчество. Причём такие люди, не будучи профессионалами, но действуя смело и наобум, берутся абсолютно за всё – самиздат, рисунки, стихи, музыка, даже кино (тут уж кто куда дотянется) – и всё в итоге получается пусть очень на любителя, но интересно. Таковым был, собственно, Егор Летов, таковыми были, например, омичи братья Лищенко, таковым был и Борис Усов.
Другой вопрос, что если ты решаешь залезть в музыку, приходится считаться с существованием определённых законов – даже и не законов музыкальной гармонии, а законов физических. Человеческое ухо и психика определённым образом реагируют на разные раздражители – есть сочетания звуков приятные, неприятные, а есть явно отталкивающие, и чем менее мелодично и гармонично творчество, тем меньше шансов оно имеет быть услышанным и понятым.
Усов категорически не умел петь и имел проблемы с музыкальным слухом. Нет, речь даже не о том, что кто-то иногда не попадает в ноты, но если соберётся, то может спеть очень даже неплохо (как Неумоев, например). Речь о том, что Усов был совсем не певец – да в общем он на такое звание и не претендовал, называя своё исполнение декламацией. Тем не менее, Усов собрал музыкальную группу, давал концерты и делал альбомы. Их ценность может быть понятна только в контексте его поэзии и вообще широко понимаемого концептуального действия, которым он был занят в наиболее активные периоды жизни. Поэтому альбомы и живые выступления Енотов в основном негармоничны, изрядно хаотичны, с непривычки режут слух – при этом в тех случаях, когда на первый план выходит определённым образом излагаемая усовская поэзия, а инструменты не пытаются тянуть одеяло на себя, а спокойно и ненавязчиво находятся на заднем плане и подчёркивают текст, всё получается (альбом «Дневник Лили Мурлыкиной», например – стопроцентное попадание в цель).
Однако же творчество Енотов является очень камерным и домашним – творчеством для узкого круга своих. Я не представляю, что нужно было бы с ним сделать, чтобы оно стало творчеством большой аудитории и больших концертных площадок – Усов как человек неглупый явно это осознавал и на большие площадки не стремился, плюс к тому категорически не желал идти ни на какие уступки ради роста популярности. Здесь «вы идёте ко мне» категорически преобладало над «я иду к вам». Если вы не пришли, или же вам не понравилось, то вы здесь и не особо нужны, и Еноты прекрасно обойдутся без вас.
Само собой, вокруг таких малоизвестных, но ярких людей неизбежно возникает малочисленный, но рьяный круг почитателей. Психология и атмосфера этого круга непроста – с одной стороны, это врубающиеся единомышленники с нестандартным и небанальным мышлением, с другой – почти всегда здесь имеют место раздувание культа сверх положенного и эффект голого короля. Мол, если ты не способен понять вот это всё гениальное, то ты, наверное, лох, быдло и не шаришь – и как-то сами собой упускаются неловкие моменты вроде технически плохого исполнения. Здесь приходится делать выбор – играется и поётся плохо потому, что от хорошей игры принципиально отказались в угоду концепции, или потому, что попросту не умеют? Тот же Летов-то смог бы при желании и так, и эдак, а вот смогли бы остальные концептуалисты и обитатели андеграунда – это вопрос. Условный Карандышев не берёт взяток потому, что честен и принципиален, или потому, что не дают?
Поскольку речь идёт не просто о домашнем проекте, но о живых концертах, вдобавок к сказанному стоит учитывать нестабильность концертного состава СЕ. Концерты требуют репетиций и сыгранности – если их нет, присутствуют хаос, неразбериха и нестроения. Это может прокатить как очередной концептуальный акт для своих, а вот насколько это можно вынести на постороннюю публику?
Здесь нужно немного отвлечься от Усова и его домашнего детища и поговорить о публике, перед которой предстали Еноты в тот октябрьский вечер.
Сегодняшняя аудитория (особенно молодая, чьё взросление пришлось на 21 век) с трудом может представить себе атмосферу рок-концертов и посещавшую их публику 90х годов, особенно что касается концертов Гражданской Обороны.
Нынче концерты проводятся на довольно высоком организационном уровне. Охрана и полиция довольно цепко реагируют на нарушения порядка. Везде понатыканы видеокамеры – и в залах, и рядом с ними особо не пошалишь. Сама публика довольно спокойна – уличный хаос стал уходить в прошлое, на улицах стало спокойнее. Изменения, отделяющие нас от 90х, не прошли даром. Молодёжь погружена в гаджеты, отчасти действующие на неё как сильные успокоительные на психов. И положительная, и отрицательная энергия канализируется и направляется в устройства, и человек в изрядной мере превращается в безобидный овощ, не способный ни на большое хулиганство, ни на большое публичное творчество. А вот тогда…
Аудитория концертов ГО была не просто собранием панков и прочих неформалов. Она была концентрированным оголтелым злом. Людей распирала энергия. Люди жаждали действия здесь и сейчас, не знали, что с этой энергией делать, и выплескивали её куда попало самым диким образом. И при этом люди были заведены боевым, атомным творчеством Летова сотоварищи – творчеством, заряда которого хватило бы не на одну революцию, окажись оно в нужное время в нужном месте.
Такой молодой человек не любил социум – не по какой-то осознанной причине, а просто в силу того, что социум «не такой» (как большинство собак не любит большинство кошек):
Я совсем не похож
А ты похож
И ты похож
И она похожа — она спит она тёплая
И он похож — у него лицо железяка
И они все похожи — кровь так и брызжет
А я совсем не похож.
(Егор Летов, 15.05.1986)
Социум слишком культурен, слишком спокоен, слишком встроен в правила – человек ходит по этому социуму в состоянии войны с ним. Социум считает человека разгильдяем, неудачником и выскочкой – человек платит социуму презрением, потому что у человека есть своё сокровище, социуму непонятное и недоступное – своя музыка, своё сообщество, свои жизненные понятия, своя культура. Вы не такие – мы не такие – вы нас не любите – мы платим тем же.
В сочетании с летовской агрессией это превращалось в разрушительную активность, тогда ещё не купированную ни посиделками в гаджетах, ни вездесущими силами правопорядка. Вандалились общественные места. Переворачивались мусорные баки. Ломался транспорт. Ломались концертные залы. Грабились продуктовые магазины. Обыватели, попавшие под руку, становились объектами и шуток (от невинных до недопустимых), и прямой агрессии. Любая охрана на концерте, слишком ощутимо встававшая между публикой и артистом, становилась врагом и заплёвывалась – а если везло, то и избивалась. Где-то здесь же находились уличные драки с вражескими элементами (скины, футбольные хулиганы и т.п.), однако по причине нездорового образа жизни и слабой боевой подготовки в этих случаях панки, скорее, получали, нежели били.
Почему я так уверенно об этом говорю? Потому что я (хотя и прошёл летовскую публику очень по касательной, и панком никогда не был) сам был таким человеком и в чём-то подобном участвовал, будучи и нетрезв, и под влиянием массового психологического возбуждения. Всё это дела очень давно минувших дней, однако это помнится даже не в голове, а на каком-то мышечном, рефлекторном уровне – помнится то, что я чувствовал. «Помнят руки-то, помнят, родимые…»
Подобное оголтелое зло в неформальской среде я видел разве что среди алисоманов. Однако алисоманы с подачи лидера группы всегда стремились к организации – с созданием фан-клуба, членством, перепиской и т.п. Возможно, это могло от чего-то удержать и направить энергию куда-то в более позитивное русло – не знаю точно, но хотелось бы верить. Любители ГО, напротив, всегда были категорически децентрализованы, не имели лидеров и организационных центров, не имели какого-то устойчивого контакта с Летовым (он их последовательно избегал), и, думаю, оттого их ярость была как-то ещё злее и отчаяннее.