В двух знаковых дворцах в Петербурге прошло почти 85‑лет истории судостроительного предприятия «ЭРА», отметившего в 2022 году свой столетний юбилей. К юбилею был выпущен шестисотстраничный сборник, посвященный истории «ЭРы», для которого я написал эту статью. Скорректированный вариант статьи в двух публикациях предлагаю вашему вниманию (см. Часть I >).
В 1988 году головной офис предприятия «ЭРА» разместился в Демидовской усадьбе в Демидовом переулке, который с 1948 года носит имя Героя Советского Союза А. И. Гривцова (1914–1944), погибшего при взятии крепости и города Нарва.
Несмотря на то, что мы привыкли называть собственно усадьбой Демидова только господский дом, яблоневый сад и окружающие служебные корпуса, на самом деле ее территория в середине XVIII века, когда ее приобрел Григорий Акинфиевич Демидов (1715-1761), внук основателя династии, охватывала весь участок земли от Мойки до Большой Мещанской (сейчас Казанской) улицы. Парадный въезд был со стороны набережной во внутренний двор-курдонёр, окруженный двумя Г-образными двухэтажными флигелями. В центре находился«о одиннадцати окнах» двухэтажный с бельведером по центру особняк. За дворцом был разбит партерный сад с хозяйственными постройками,примыкающими к домам на Казанской улице. С двух сторон у переулка и на границе усадьбы сад был окружен одноэтажными галереями с балюстрадами. Сохранилось только два достоверных изображения усадьбы конца XVIII и середины XIX века. Причем они не только разнятся по времени в целый век, но и изображают усадьбу с разных точек — с севера и с юга.
Строитель и владелец усадьбы Г. А. Демидов «до 1755 г. постоянно проживал в Соликамске (ныне Пермский край). Он славился своей разносторонней образованностью, свободно владел несколькими языками, переписывался с выдающимися европейскими учеными и промышленниками. Настоящей страстью его была ботаника, в Соликамске он создал первый в России частный ботанический сад с оранжереей, включавший несколько сотен видов растений» (Цитата по: Доклад Е. В. Марченко (Демидов-центр). Григорий Акинфиевич Демидов (1715–1761) — промышленник. Ревда. 2012).
Очевидно, что человек с такими интересами, переезжая в Санкт-Петербург, не мог бросить свои увлечения и, несомненно, главное место в усадьбе занимал сад, причем сад однолетников и двулетников — многочисленных трав, о которых Демидов вел пространную переписку и обмен семенами с великим ботаником и создателем систематики растений Карлом Линнеем. К нему же в Швецию он отправил учиться троих своих сыновей.
Все исследователи усадьбы сходятся во мнении, что ее главным строителем был выдающийся русский архитектор, обер-архитектор Адмиралтейств-коллегии Савва Иванович Чевакинский. Имя этого архитектора стоит наравне с Ф. Б. Растрелли в истории русского елизаветинского барокко. Помимо общего плана усадьбы, от времени Саввы Ивановича сохранился лишь фасад, выходящий в сад и украшенный барочными игривыми рокайлями с цельными раковинами, с маскаронами, с изящными женскими и бородатыми мужскими лицами. Все это затейливое великолепие сделано из чугуна. Что вполне закономерно для дворца «чугунного короля» России.
Интересно, что, занимаясь исследованием истории Демидовской усадьбы, я одним из первых обратил внимание, что украшения фасадов дома на Казанской улице также сделаны из чугуна и точь‑в-точь совпадают с литьем садового фасада главного дома усадьбы.
Дело в том, что после смерти Г. А. Демидова усадьба была разделена между сыновьями и в дальнейшем застраивалась по отдельности, и, вероятно, на такие «мелочи» как идентичность отливок уже просто никто не обращал внимания, что привело к ошибкам в атрибуции памятника в 15 лет (на доске о государственной охране — на фасаде здания на Казанской улице стоят 1770‑е года, стоит вернуть заслуженный 1755 год!).
Не менее интересен и мой вывод о знаменитой чугунной лестнице и открытой веранде, выходящей в сад из парадных залов дворца. Лестницу традиционно приписывали С. И. Чевакинскому, не обращая особого внимания даже на изображение лестниц на «Аксонометрическом плане Санкт-Петербурга 1765–1773 гг.» (известным как план П. Сент-Илера). Кажется, я первым увидел, что на другом аксонометрическом плане — Исаакиевской площади (и окрестностей) 1796–1800 гг. — лестницы нет вообще. Ни «старых» двух лестниц с плана Сент-Илера, ни новой чудесной с «готическим» рисунком балясин. Таким образом, чугунная лестница и веранда появились точно после 1800 года.
Много загадок таили и интерьеры дворца. Первый этаж дворца носил сугубо служебный характер и не очень интересен. Во втором этаже было всего семь небольших парадных залов. Несколько совсем маленьких комнат было на третьем этаже. Семь залов на семью, где было трое сыновой и восемь дочерей? На изображении садового фасада, который мы видим на плане Сент-Илера из семи залов и комнат в сад выходило девять окон-дверей.
На плане видны только четыре (!) печные трубы на крыше. А на обмерном плане второго этажа 1940‑х годов года зафиксировано только две печки. Все это свидетельствует, что «главное» здание усадьбы не предназначалось для жизни семьи владельцев, тем более петербургской зимой. А где же жили Демидовы? Тут и стоит обратить внимание на дома, выходящие фасадами на Казанскую улицу. На том же плане Сент-Илера мы «читаем» на кровлях свыше 20 печных труб (отмечены автором красным цветом на плане).
Очевидно, что до разделения усадьбы между братьями и перестроек после смерти Григория Акинфиевича в 1761 году, главное здание использовалось только для летних приемов и садовых развлечений.На одном из таких приемов дочь Г. А. Демидова Пульхерия Григорьевна познакомилась с помощником С. И. Чевакинского молодым архитектором А. Ф. Кокориновым и позже вышла за него замуж. Еще одна дочь Наталья вышла замуж за не менее выдающего архитектора Ивана Егоровича Старова. Александр Филиппович Кокоринов был ректором Академии художеств и вместе с Жаном-Батистом-Мишелем Валлен-Деламотом построил здание Академии, Костел Святой Екатерины на Невском проспекте, дворец Кирилла Разумовского, примыкающий к Строгановскому дворцу с Мойки (теперь главное здание Российского Государственного Педагогического университета имени А. И. Герцена), Большой Гостиный двор и многое другое. Интересно, что в загородной усадьбе в Тайцах, построенного для Александра Григорьевича Демидова И. Е. Старовым недавно обнаружены остатки масонского храма Солнца, там также есть «готические» ворота. Не Старов ли является автором чугунной веранды и лестницы в петербургской усадьбе? Старов прожил долгую жизнь до 1808 года и построил для Демидовых несколько загородных усадеб.
Что касается интерьеров дворца, в них сохранилась только карнизная лепка, которая скорее всего появилась уже в 70‑е годы XVIII века, а также чугунные балясины лестниц. По почерку, стилистике лепки и ограждения главной внутренней лестницы они могут быть предположительно отнесены к работам А. Ф. Кокоринова, в чем, видимо почти не сомневался исследователь его творчества А. Ф. Крашенинников.
В 1830 году главное здание и боковые флигели усадьбы сдаются в аренду Английскому клубу — и хотя петербургский Английский клуб не был столько популярен у аристократии, как московский, почетными членами клуба были князь Пётр Васильевич Лопухин, князь Михаил Илларионович Кутузов, граф Пётр Христианович Витгенштейн, граф Сергей Кузьмич Вязмитинов, граф Алексей Андреевич Аракчеев, граф Иван Фёдорович Паскевич, граф Михаил Семёнович Воронцов, Алексей Петрович Ермолов, граф Александр Христофорович Бенкендорф и многие другие. Членами петербургского клуба были М. А. Милорадович, М. М. Сперанский, А. Ф. Грот, И. П. Бунин, И. А. Крылов, очевидно, что здесь могли бывать А. С. Пушкин и Н. В. Гоголь — завсегдатаи московского Английского клуба. Скорее всего, именно в это время в главном зале усадьбы появляется несколько измельченная по рисунку, сохранившаяся до наших дней роспись.
Во флигелях, обращенных на Мойку и переулок, в 1862 году открывается первая российская Консерватория, затем переехавшая на Театральную площадь. Первым директором Консерватории был композитор Антон Григорьевич Рубинштейн, а один из первых выпускников 1865 года — великий Петр Ильич Чайковский.
После смерти последнего хозяина усадьбы композитора Г. А. Демидова (1837–1870) она распродается по частям и целиком застраивается доходными домами. Собственником дворца становится купец К. Корпус, здесь размещается Немецкий (Шустер-) клуб. При клубе работают многочисленные «немецкие» общественные организации, например «Союз подданных Германской империи» (будущий «железный» канцлер Бисмарк был первым почетным членом этого союза, когда он работал в дипломатической миссии в России). Первые этажи доходных домов занимают лавки. Дед знаменитой актрисы А. Б. Фрейндлих был одним из владельцев такой лавки, даже в блокаду семья жила в доме с фасадом на реку Мойку. В этом же доме в 1912–1918 годы жил русский музыкант, организатор и руководитель первого в истории России оркестра народных инструментов композитор В. В. Андреев.
С началом Первой мировой войны главное здание усадьбы вплоть до самой революции сдается многочисленным торговым конторам, винным лавкам и потихоньку приходит в запустение. В годы революции и особенно Великой Отечественной войны серьезно пострадала знаменитая чугунная лестница. Реставрацию ее ажурного ограждения сумели выполнить только в 1980‑е годы. Сегодня она вновь уже нуждается во внимании реставраторов.
С 1950‑х годов в усадьбе разместились закрытые учреждения, занимавшиеся проектированием уникальной корабельной техники (ЦКБ «Айсберг»). В «Айсберге» долгие годы работал муж падчерицы моего прадеда Я. М. Останин, которого я хорошо помню в детстве. Здесь работал академик, советский и российский физик, президент АН СССР А. П. Александров (1903-1994). Генеральным конструктором ЦКБ «Айсберг» был Василий Иванович Неганов (1899-1978), доктор технических наук, Герой Социалистического Труда, главный конструктор атомного ледокола «Ленин» и многих других судов и кораблей.
С 1988 года в усадьбе разместилось предприятие «ЭРА», где до 1995 года (до пенсии) работал мой отец Ю. А. Новиков (1936-2021)> . Предприятие пережило тяжелые 90‑е годы и в целом неплохо сохранило выдающийся архитектурный памятник XVIII века. В Актовом зале главного здания усадьбы энтузиастом — любителем старины, работающим пенсионером Владимиром Ивановичем Карповым собраны в витринах многочисленные артефакты, повествующие о дворце — фрагменты оригинальной лепнины, металлоконструкций, дерева и кирпича, которые он находит на территории и в помещениях дворца.
Когда я рассказываю на своих лекциях и выступлениях об истории старинных петербургских дворцов и усадеб, слушатели часто восклицают: «Ну почему же не открыть здесь музей?» Увы, на этот вопрос прекрасно отвечает один из знаменитых законов Мерфи: «любые сложные проблемы всегда имеют простые, легкие для понимания неправильные решения».
Смена власти, а тем более общественно-экономической формации, почти всегда является тяжелым испытанием для памятников архитектуры. Грандиозный Версаль почти тридцать лет стоял без окон и дверей (в прямом смысле) во время Великой французской революции. Только в последнее десятилетие на наших глазах становятся музеями королевские дворцы Италии (Венария Реале, Ступиниджи — после почти 70 лет запустения). 2 сентября 2018 года полностью сгорел Императорский Дворец Сан-Кристован в Рио‑де-Жанейро — Национальный музей Бразилии с огромными ценнейшими коллекциями. При его организации не были продуманы инженерные и противопожарные системы, музей «просто открыли» в старом дворце.
Организация любого музея — колоссальный профессиональный труд сотен людей, за который не могут браться дилетанты. Просто «покрасить» фасады или интерьеры усадьбы чаще всего означает окончательно загубить памятник. Во всем мире давно уже приняты меры крайне щадящей консервации, а в музееведении уже давно действует медицинский принцип «не навреди».
В любом случае, эксплуатация, защита и обогрев архитектурного памятника лучше, чем не просчитанный выезд находившейся в нем организации (мы знаем десятки таких примеров — выезд арендаторов и почти полное разрушение Константиновского дворца с последующей дорогостоящей реконструкцией, руинирование дворца в Ропше и многие другие). Нет ничего хуже покинутого дворца.
Дворцы чаще всего не приносили дохода даже их прежним владельцам, они требуют содержания и больших средств. Пусть предприятия приносят доходы и заботливо хранят то, что нам досталось от предков. Сотни дворцов Санкт-Петербурга, сменивших за свою историю собственников и социальные функции невозможно все превратить в музеи. Бережное содержание и щадящий экскурсионный доступ для истинных любителей, практикуемый в городе в последние годы, на мой взгляд является хорошей альтернативой «всеобщей» музеефикации.
С момента первой публикации этой статьи в сборнике к 100-летию предприятия «ЭРА» прошло уже три года. За это время произведена уникальная работа в помещениях усадьбы: пробные расчистки в парадных залах второго этажа выявили наличие живописи, произведены предпроектные работы по последующей реставрации памятника, в служебных помещениях усадьбы убраны различные временные перегородки XX века.
Так что, продолжение следует.
Читайте также первую часть статьи >
Смотрите также мои лекции и выступления об усадьбе:
на XXVII Царскосельской конференции в Екатерининском дворце 30 ноября 2021 года >
в Русском географическом обществе 26 апреля 2022 года >
в Центре петербурговедения Публичной библиотеки имени В.В.Маяковского 17 марта 2023 года >
на XXIX Царскосельской конференции в Екатерининском дворце 27 ноября 2023 года >
Жду вас на страницах следующих публикаций. Полный вперед!
