Галина Петровна прижимала ключи к груди, будто боялась, что они вот-вот испарятся в воздухе. Её глаза блестели от счастья, морщинки вокруг рта разгладились от широкой улыбки, а голос дрожал от волнения.
— Сыночек, родной мой, я знала, что ты меня не оставишь. Наконец-то у меня будет своя квартира!
Андрей стоял рядом, избегая моего взгляда, его плечи были напряжены, а руки нервно теребили край пиджака.
Я молча наблюдала за этой сценой из дверного проёма. Внутри меня бушевала буря эмоций, но я старалась не выдавать своих чувств. Три года мы с Андреем копили на первоначальный взнос, три года я работала на двух работах, отказывая себе во всём. А когда денег всё равно не хватило, мои родители продали дачу — единственное, что у них было, кроме маленькой однокомнатной квартиры, где они ютились вдвоём.
— Мариночка, доченька, ты же не против? — Галина Петровна повернулась ко мне, и в её голосе не было ни тени сомнения. Она была уверена: я снова промолчу, как молчала все пять лет нашего брака. — Андрюша мне всё объяснил.
— Вы же молодые, ещё заработаете, а я уже старая, мне недолго осталось…
Старая? Галине Петровне всего пятьдесят два. Она работает администратором в салоне красоты, ходит на фитнес, встречается с каким-то бизнесменом, который, по её собственным словам, вот-вот на ней женится. Но квартира ей, почему-то, нужна именно сейчас.
— Мам, может, хватит? — Андрей наконец подал голос, но попытался остановить мать без особой уверенности. — Марина и так всё понимает… Правда, Марин?
Я открыла рот, чтобы что-то ответить, но тут за моей спиной неожиданно раздался знакомый голос.
— А что именно должна понимать моя дочь?
Папа стоял на пороге, держа в руках пакет с документами. Его седина блестела в свете коридорной лампы, а карие глаза, точь-в-точь как мои, смотрели прямо на Андрея.
Виктор Николаевич — мой отец — человек немногословный. Всю жизнь проработал инженером на заводе, никогда не кричал и не скандалил. Но когда он появлялся в комнате, все невольно подтягивались. В нём была та спокойная сила, которая не требовала доказательств.
— Папа? — удивленно обернулась я. — Ты же говорил, что придёшь только вечером.
— Планы изменились, — просто ответил он и прошёл мимо меня в квартиру, окинув взглядом свекровь, которая до сих пор сжимала ключи. — Галина Петровна, добрый день. — Андрей… Вижу, у вас тут праздник?
Галина Петровна засуетилась:
— Виктор Николаевич! Вот так неожиданность… Да, представляете, Андрюша подарил мне квартиру. Я так счастлива!
— Квартиру? — папа приподнял бровь. — Ту самую, за которую мы с женой отдали восемь миллионов?
В комнате повисла тишина. Андрей побледнел, его адамово яблоко нервно дёрнулось.
— Виктор Николаевич, вы не так поняли…
— Это временно. Мама просто поживёт там пока…
— Пока что? — папа спокойно поставил пакет на журнальный столик.
— Пока вы с Мариной не накопите на другую квартиру…
— Интересная схема. А мы с Ниной Васильевной, значит, зря дачу продавали?
— Папа, не надо… — я попыталась вмешаться, но он остановил меня жестом.
— Надо, Мариночка. Очень даже надо. — Он достал из пакета папку с документами. — Я, знаешь ли, человек предусмотрительный. Когда передавал вам деньги, составил договор дарения с условием.
Андрей сделал шаг вперёд:
— Каким ещё условием? Вы нам ничего не говорили!
— Говорил, — папа невозмутимо листал бумаги. — Но ты, видимо, не слушал. Деньги были подарены конкретно на покупку квартиры для молодой семьи. То есть для вас с Мариной. В случае нецелевого использования средств договор предусматривает их возврат… с процентами.
— Это шантаж! — взвизгнула Галина Петровна. — Вы не имеете права! Квартира уже оформлена!
— На кого оформлена? — папа повернулся к ней. — На вас? Покажите документы.
Свекровь прижала ключи к груди ещё крепче.
— Андрюша всё оформит. Правда, сынок? — Она смотрела на Андрея с такой надеждой, будто сама была ребёнком.
Андрей молчал, глядя в пол.
Я смотрела на него и думала: неужели это тот самый человек, который пять лет назад клялся мне в вечной любви? Красивый, высокий, с тёмными волнистыми волосами и зелёными глазами — мечта любой девушки… Мы познакомились в университете: он учился на юриста, я — на экономиста. Как он ухаживал! Цветы, рестораны, прогулки под луной… Галина Петровна тогда сыпала комплиментами, называла меня дочкой, уверяла, что я — лучшая невестка, какую только можно представить.
Всё изменилось после свадьбы. Точнее, после того, как выяснилось: мои родители — не олигархи, как по каким-то причинам решила Галина Петровна, а обычные люди среднего достатка. Началось с мелочей:
— Мариночка, ты бы лучше готовила!
— Мариночка, у вас в доме пыль.
— Мариночка, ну когда уже внуки?
А Андрей? Андрей просто отстранился. Работа, друзья, компьютерные игры — что угодно, только не семья.
Папа аккуратно сложил документы в папку. Его голос прозвучал спокойно, но жёстко:
— Даю вам сутки на размышления. Либо квартира оформляется на Марину, либо возвращаете деньги. Все восемь миллионов. С процентами получится около девяти.
— У нас нет таких денег, — Андрей, наконец, обрёл голос. — Вы же понимаете, что это невозможно.
— Понимаю, — папа кивнул. — Так же, как и понимаю, что моя дочь работала как проклятая, чтобы хоть что-то накопить. Что моя жена плакала, когда подписывала документы о продаже дачи — единственного места, где могла отдыхать. Что мы влезли в долги, чтобы вам помочь. А вы что? Решили сделать подарок маме.
— Виктор Николаевич, вы всё преувеличиваете, — Галина Петровна попыталась взять ситуацию под контроль. — Андрюша просто хотел как лучше. Я ведь тоже мать, вы должны понять...
— Понимаю, — папа взял пакет и направился к выходу. — Мать, которая настроила сына против жены. Мать, которая пять лет травит мою дочь. Мать, которая решила, что чужие деньги — это её деньги. Сутки, Андрей. Советую хорошо подумать.
Он ушёл, оставив нас в гробовой тишине.
Галина Петровна первой пришла в себя:
— Не смей поддаваться на этот шантаж! Он блефует. Никакого договора нет!
— Есть, — тихо сказала я. — Папа никогда не блефует.
— Ты знала? — Андрей посмотрел на меня с упрёком. — Знала и молчала?
— А ты знал, что собираешься отдать квартиру матери, и тоже молчал, — я пожала плечами. — Мы квиты.
— Это ты его настроила! — Галина Петровна бросилась ко мне, но Андрей удержал её.
— Змея подколодная! Я всегда знала, что ты не пара моему сыну!
— Мам, успокойся… — Андрей выглядел растерянным. — Марина, нам нужно поговорить. Наедине.
— О чём? — Я села на диван, скрестив ноги. Странно, но я чувствовала себя абсолютно спокойно. Будто тяжёлый камень наконец слетел с души.
— О том, как ты предал меня? Или о том, как собираешься выкручиваться?
— Я не предавал… — он покраснел. — Я просто… Мама правда нуждается в жилье. Её Валерий бросил, она осталась ни с чем… В пятый раз за два года.
Я кивнула.
— И каждый раз ты бежишь её спасать. А кто спасёт меня, Андрей? — От твоей матери. От твоего равнодушия. От этого брака.
— Не смей так говорить при мне! — Галина Петровна снова попыталась кинуться ко мне.
— Ты должна быть благодарна, что мой сын на тебе женился! Без него ты — никто!
— Мам, я сказал, успокойся! — Андрей повысил голос, что случалось крайне редко. — Марина, давай не будем ссориться. Мы что-нибудь придумаем. Может, твой отец согласится на рассрочку?
— Рассрочку? — я рассмеялась. — Ты предлагаешь выплачивать моим родителям их же деньги? Гениально.
— У тебя есть идея получше? — раздражённо провёл рукой по волосам Андрей.
— Квартира уже оформлена на маму. Переоформление — это время и деньги, — тихо бросил Андрей.
— Оформлена? — Я резко встала. — Когда ты успел?
Андрей отвёл взгляд.
— Вчера. Пока ты была на работе.
Вот оно, настоящее предательство. Пока я сидела в офисе и разбирала отчёты, мой муж оформлял на свою мать квартиру, купленную на деньги моих родителей. Даже не спросил, не предупредил. Не было даже попытки поговорить.
— Понятно, — я развернулась и, не медля ни секунды, направилась в спальню. — Тогда разговаривать действительно не о чем.
— Марина, куда ты? — Андрей поспешил за мной. — Не драматизируй.
Я достала из шкафа чемодан и стала молча складывать вещи. Руки не дрожали, слёз не было. Только ледяное спокойствие и решимость.
— Ты что делаешь? — Он попытался выхватить у меня чемодан. — Прекрати истерику!
— Это не истерика, — спокойно убрала его руку. — Это конец.
— Марина, не глупи!
В дверях уже стояла Галина Петровна.
— Куда ты собралась? — В однушку к своим родителям? Не смеши меня!
— Куда угодно, — я застегнула чемодан. — Лишь бы подальше от вас.
— Ты ещё пожалеешь, — свекровь преградила мне путь. — Без Андрюшеньки ты — никто. Кому ты нужна в свои двадцать восемь? Разведёнка.
— Посмотрим, — сказала я тихо. Обошла её и пошла к выходу.
В коридоре Андрей стоял потерянный, жалкий.
— Марин, давай поговорим спокойно, — он попытался взять меня за руку. — Я люблю тебя. Просто… мама…
— Просто мама всегда будет для тебя важнее, — я высвободила руку. — Я устала… устала бороться за твоё внимание, устала доказывать, что я — человек, а не приложение к тебе. Все. Документы на развод пришлю через адвоката.
— Марина! — Андрей выкрикнул мне в спину, но я уже выходила из квартиры. Из нашей квартиры. Вернее, из квартиры, которая никогда так и не стала для меня домом.
На улице моросил мелкий дождь. Я поймала такси и, сев на заднее сиденье, назвала адрес родителей.
Пока ехала, позвонила маме.
— Мам, можно я поживу у вас?
— Что случилось, доченька? — Мамин голос мгновенно стал тревожным. — Вы с Андреем поссорились?
— Мы расстаёмся, мама, — удивилась, как спокойно звучат мои слова. — Он оформил квартиру на Галину Петровну.
В трубке повисла пауза, потом мама вздохнула.
— Приезжай, родная. Папа мне уже всё рассказал. Мы тебя ждём.
Родительская квартира встретила меня теплом и запахом маминых пирожков. Мама, Нина Васильевна, выбежала встречать меня прямо в прихожую. Ей пятьдесят пять; выглядела она, конечно, иначе, чем Галина Петровна: аккуратная стрижка, простое домашнее платье, ни грамма косметики — только доброта во взгляде.
— Мариночка, девочка моя! — Она обняла меня, и я, наконец, расплакалась.
— Всё, всё, родная… — шептала мама, гладя меня по голове. — Ты дома.
Папа вышел из кухни, вытирая руки полотенцем.
— Молодец, что ушла. Хватит терпеть это безобразие!
— Витя, не начинай, — мама перебила его, обнимая покрепче. — Ребёнку и так тяжело.
— Именно поэтому и говорю, — папа обнял нас обеих. — Маринка, ты у нас умница. Найдёшь человека, который тебя действительно будет ценить.
Я всхлипнула:
— Пап, а вдруг Галина Петровна права? Вдруг я и правда никому не нужна?
— Глупости, — мама ласково повела меня в кухню. — Ты красивая, умная, работящая. Мужчина должен тебя на руках носить!
За чаем с мамиными пирожками — она всегда их пекла, когда кто-то из семьи грустил — мы сели обсуждать ситуацию.
Папа подтвердил, что действительно составил договор дарения с условиями, предвидя возможные трудности.
— Я Андрея раскусил ещё на свадьбе, — признался папа. — Маменькин сынок. Но ты его любила… Вот мы с мамой и молчали, надеялись, что повзрослеет.
Мама вздохнула.
— А Галина Петровна… казалась женщиной милой. Пока думала, что мы богачи.
Я слабо усмехнулась.
— Помните, как она расспрашивала про твою должность, пап? Думала — главный инженер, это почти директор. А когда узнала зарплату, моментально поутихла…
Папа хмыкнул.
— Ладно, хватит о грустном. Что теперь делать будешь?
— Разводиться, — твёрдо сказала я. — И работать. У меня есть накопления, найду съемную квартиру.
- Никаких съемных квартир, - мама покачала головой. - Живи с нами, сколько нужно. Места хватит.
продолжение