Урок хороших манер
— Ну что же вы, батенька, так дергаетесь? — аккуратно поправил свой монокль Арахнид Сетеплётович, наблюдая, как здоровенная муха пытается вырваться из его паутины. — Совершенно неподобающее поведение для столь... упитанного гостя.
Муха жужжала что-то невразумительное, но опытное ухо автора «Полного руководства по этикету для восьминогих» уловило знакомые нотки возмущения. Сетеплётович вздохнул — опять придется объяснять азы приличного поведения.
— Позвольте представиться: профессор Арахнид Максимилианович Сетеплётович, доктор паутинных наук, автор семнадцати трудов по вопросам светского общения между членистоногими. А вы, судя по всему, из семейства обыкновенных мух? Прекрасно! У меня как раз есть специальная глава для вашего... хм... сословия.
Он деликатно переступил по серебристым нитям к своему письменному столу — небольшой площадке из искусно сплетенной паутины, где лежали рукописи его великого труда. Очки съехали на кончик носа, но Арахнид Максимилианович даже не подумал их поправлять — у серьезного ученого должен быть соответствующий вид.
— Итак, глава тридцать седьмая: «О правилах приличия при попадании в чужую паутину». — Он торжественно раскрыл манускрипт. — Первое правило: гость никогда не должен паниковать. Это дурной тон и, позвольте заметить, совершенно бесполезное занятие.
Муха на секунду затихла, видимо, прислушиваясь.
— Второе правило: следует вежливо поздороваться с хозяином и представиться. — Сетеплётович строго посмотрел на пленницу. — Где ваши манеры, сударыня?
— Жжжи... жжжи... — пробормотала муха.
— «Добро пожаловать в мою скромную обитель» — вот что подобает отвечать воспитанному пауку, — назидательно заметил профессор. — А вот вам следовало бы сказать: «Благодарю за гостеприимство, хотя и попала к вам несколько... непреднамеренно».
Муха снова заверещала, но Арахнид Максимилианович уже углубился в чтение.
— Третье правило весьма деликатное: о намерениях хозяина. Видите ли, дорогая моя, я понимаю, что тема несколько щекотливая, но... — он смущенно покашлял, — согласно древним традициям нашего народа, попавший в паутину гость становится... ну как бы это поделикатнее выразиться... основным блюдом ужина.
Жужжание стало истерическим.
— Не волнуйтесь раньше времени! — поспешно добавил профессор. — В моем руководстве есть целая глава о том, как культурно попросить пощады. Глава сорок первая: «Искусство убеждения, или Как остаться в живых, находясь в безнадежном положении». Весьма познавательно, скажу я вам!
Он важно перелистнул несколько страниц.
— Так вот, согласно пункту четыре этой главы, пленник имеет право на последнее слово. Только, пожалуйста, без банальностей типа «У меня дети» или «Я еще молодая». Это так избито! Лучше расскажите что-нибудь интересное о себе. Хобби там, увлечения...
Муха вдруг затихла и произнесла человеческим голосом:
— А знаете, профессор, я ведь тоже пишу книги.
Арахнид Максимилианович чуть не свалился с паутины.
— Простите?
— Пишу. «Путеводитель по мусорным бакам центрального района». Уже третье издание готовлю. — Муха говорила спокойно, с достоинством. — И еще «Кулинарные секреты: что можно найти вкусного на помойке». Бестселлер, между прочим.
Профессор снял очки, протер их дрожащими лапками и снова надел.
— Вы... литератор?
— Угу. А еще веду колонку в журнале «Мушиная правда». Рубрика называется «Полеты над жизнью». Философские размышления, знаете ли.
Арахнид Максимилианович растерянно листал свой справочник.
— Но у меня нет главы про то, что делать, если потенциальный обед оказался коллегой по творческому цеху...
— А может, добавите? — предложила муха. — Глава сорок вторая: «Этикет общения между писателями разных видов в экстремальных обстоятельствах».
Профессор задумался. С одной стороны — обед. С другой — научный интерес и профессиональная солидарность.
— А что у вас за жанр? — осторожно поинтересовался он.
— В основном публицистика. Иногда в сатиру ухожу. Вот недавно фельетон написала: «Почему пауки считают себя вершиной эволюции». Едко получилось.
— Обо мне?
— Не персонально. Собирательный образ.
Сетеплётович почесал затылок всеми доступными лапками одновременно. Ситуация становилась философской.
Рождение творческого союза
Прошло два часа. Арахнид Максимилианович сидел на краю паутины и внимательно слушал, как муха читает отрывки из своих произведений. Надо признать, писала она неплохо — живо, с юмором, местами даже трогательно.
— «...и тогда старая муха поняла, что счастье не в размере помойки, а в том, сколько интересного ты можешь в ней найти», — декламировала пленница.
— Глубоко, — признал профессор. — Очень глубоко. А скажите, коллега... как вас, кстати, зовут?
— Жужжанна Компостовна Падальская.
— Красивое имя. Так вот, Жужжанна Компостовна, а не хотели бы вы поучаствовать в совместном проекте?
— В каком смысле?
— Я пишу справочник по этикету. Вы — знаток жизни. Может быть, стоит объединить усилия? Создать универсальное руководство по культурному общению между всеми видами насекомых?
Муха задумалась.
— А как же ваш обед?
— Честно говоря, после столь содержательной беседы есть уже как-то неловко, — смущенно признался Сетеплётович. — Это же почти каннибализм — поедать коллегу по творческому цеху.
— Тогда, пожалуй, соглашусь, — важно произнесла Жужжанна Компостовна. — Но с одним условием.
— Каким?
— Вы добавляете главу о том, как извиняться за первоначальные намерения съесть собеседника.
Арахнид Максимилианович хихикнул — впервые за много лет по-настоящему искренне.
— Глава сорок третья: «Искусство извинений, или Как превратить хищника в джентльмена». Идет?
— Идет.
Он аккуратно перегрыз несколько нитей, освобождая новую соавторшу.
— Кстати, а что вы думаете о брачном этикете пауков? — поинтересовалась Жужжанна Компостовна, отряхиваясь от паутины. — У меня есть подруга — черная вдова. Говорит, что после свадьбы всегда съедает мужа, но очень переживает, что это неэтично.
— О! — воскликнул профессор. — Это же целый раздел! «Матримониальные традиции и современная мораль». Сколько тут материала!
— Ну и конечно, отдельная глава про то, как вежливо себя вести, если в паутину попал человеческий палец, — добавила муха. — Это вообще отдельная философия.
— Гениально! — Сетеплётович уже лихорадочно что-то записывал. — А еще можно добавить советы по общению с домашними животными. Кошки, например, совершенно не понимают, что паутина — это искусство, а не игрушка.
— Да, хозяйственные советы тоже нужны, — согласилась Жужжанна Компостовна. — «Как объяснить человеку, что паук в ванной — это не повод для истерики, а возможность культурного диалога».
Они проработали до рассвета. К утру черновик нового справочника увеличился вдвое, а Арахнид Максимилианович понял, что обрел не только соавторшу, но и настоящего друга.
Правда, теперь ему придется пересматривать свои пищевые привычки. Но, как говорил его дедушка, старый Паук-Крестовик Геннадий Паутинович: «Хорошая книга дороже сытного обеда».
А Жужжанна Компостовна, устроившись на подоконнике рядом с рабочим местом профессора, уже планировала следующую главу: «Дружба сквозь видовые барьеры, или Почему хищник и жертва могут стать соавторами».
В конце концов, лучшие истории рождаются из самых невероятных обстоятельств.
Так же рекомендуем
👍 Лайк и подписка вдохновляют на новые хвостатые приключения!
💬 Расскажите о своих питомцах в комментариях – возможно, именно ваш пушистик станет героем следующего рассказа!