Елена Михайловна стояла в прихожей и онемела.
На тумбочке лежала сумка. Не простая сумка. Луи Виттон. Та самая, которую она видела в витрине дорогого бутика. Ценник врезался в память — сто двадцать тысяч рублей.
— Полинка, ты дома? — позвала она дочь.
— Да, мам! — отозвалась Полина из комнаты. — Сейчас выйду!
Елена взяла сумку в руки. Натуральная кожа. Фирменная фурнитура. Даже пахнет по-особенному. Дорого.
— Красивая, правда? — Полина появилась в дверях. Двадцать девять лет. Стройная. Ухоженная.
— Очень красивая. А откуда она?
— Купила. — Полина пожала плечами, как будто речь шла о хлебе в магазине.
— За сколько?
— Мам, ну что ты сразу про деньги? Нравится сумка или нет?
Елена посмотрела на дочь. Потом на сумку. Потом снова на дочь.
— Полина, сколько стоит эта сумка?
— Сто двадцать тысяч. — Голос стал тише.
— Сто двадцать тысяч рублей?
— Ну да.
Елена медленно поставила сумку на место. В голове крутились цифры. Пятнадцать тысяч каждый месяц. Пять лет. Девятьсот тысяч рублей. На продукты и коммунальные платежи.
— Полин, а на какие деньги ты ее купила?
— На свои. — Дочь отводила глаза.
— На зарплату музыкального руководителя в детском саду?
— Мам, я же не только зарплату получаю. Еще подработки есть.
— Какие подработки?
— Ну... разные.
Елена работала паспортисткой уже двадцать лет. Привыкла к точности. К документам. К фактам. И сейчас факты не сходились никак.
Зарплата музыкального руководителя — двадцать пять тысяч рублей. Из них пятнадцать уходили на продукты и коммунальные. По словам Полины. Оставалось десять тысяч на жизнь.
А тут сумка за сто двадцать.
— Полин, давай честно. Откуда деньги на сумку?
— Мама, я же взрослая! Могу сама решать, на что трачу деньги!
— Конечно, можешь. Но эти пятнадцать тысяч, которые я тебе каждый месяц даю...
— Что с ними?
— На что ты их тратишь?
Полина замолчала. Потом села на диван и обняла подушку.
— Мам, ну зачем такие расспросы? Я же не плохое покупаю.
— Я не об этом. Я о том, что пять лет даю тебе деньги на продукты. А ты покупаешь сумки за сто двадцать тысяч.
— Сумку я купила не на твои деньги!
— А на какие?
— На накопленные!
— Полин, ты накопила сто двадцать тысяч с зарплаты в двадцать пять тысяч?
— Не с одной зарплаты. У меня подработки есть.
— Какие подработки? Ты же мне никогда не рассказывала.
— А зачем рассказывать? Ты все равно будешь переживать.
Елена чувствовала, как внутри поднимается что-то тяжелое. Не злость. Хуже. Разочарование.
Пять лет она экономила на себе. Не покупала новую куртку. Не ездила отдыхать. Откладывала каждую копейку, чтобы помочь дочери. Полина жаловалась на маленькую зарплату. На дорогие продукты. На высокие счета за свет и воду.
А теперь выясняется, что у нее есть деньги на сумки за сто двадцать тысяч.
— Мам, ты чего такая серьезная? — Полина встала и подошла к матери. — Я же не просила эту сумку у тебя купить.
— Не просила. А пятнадцать тысяч на продукты просишь каждый месяц.
— Ну так продукты же нужны!
— Нужны. А сумки?
— Мам, ну я же девушка! Мне хочется красиво выглядеть!
— За мой счет?
— При чем тут твой счет? Сумку я купила на свои!
— Полин, если у тебя есть лишние сто двадцать тысяч на сумку, то зачем тебе мои пятнадцать тысяч на продукты?
Дочь замолчала. Потом тихо сказала:
— Мам, ну ты же сама предложила помогать.
— Предложила. Когда ты сказала, что тебе не хватает денег на жизнь.
— Мне и не хватает!
— Не хватает на что? На продукты или на сумки Луи Виттон?
— Мама, ты что сердишься на меня за то, что я красиво одеваюсь?
Елена посмотрела на дочь и вдруг поняла. Полина искренне не понимает, в чем проблема. Для нее нормально брать у матери деньги на продукты и тратить свои на развлечения.
— Полин, садись. Поговорим серьезно.
— О чем?
— О деньгах. О честности. О том, что взрослые люди не обманывают родителей.
— Я никого не обманывала!
— Пять лет ты говорила мне, что тебе не хватает денег на самое необходимое. А сама покупала дорогие вещи.
— Ну и что? Я же работаю!
— Работаешь. И получаешь двадцать пять тысяч. Из них пятнадцать уходит на расходы. У тебя остается десять. Объясни мне, как из десяти тысяч в месяц накопить на сумку за сто двадцать?
Полина молчала.
— Или у тебя зарплата больше, чем ты говорила?
— Нет, двадцать пять.
— Тогда откуда деньги?
— Мам, ну неужели нельзя просто порадоваться за дочь? Купила красивую сумку и купила!
— Можно радоваться. Если дочь честная.
— А я что, вру?
— Не знаю. Скажи сама.
Полина встала и прошлась по комнате.
— Мам, хочешь правду?
— Хочу.
— У меня есть подработка. Частные уроки музыки. По выходным. Платят хорошо.
— Сколько?
— По три тысячи за урок.
— Сколько уроков в месяц?
— По-разному. Иногда восемь. Иногда двенадцать.
Елена быстро посчитала в уме. Двенадцать уроков по три тысячи. Тридцать шесть тысяч рублей. Плюс основная зарплата. Двадцать пять тысяч. Итого шестьдесят одна тысяча в месяц.
— Полин, если ты зарабатываешь шестьдесят тысяч в месяц, то зачем берешь у меня пятнадцать?
— Мам, ну деньги же лишними не бывают!
— Лишними не бывают. А вот нечестными — бывают.
— Что значит нечестными?
— Ты пять лет обманывала меня. Говорила, что денег не хватает. А сама копила на дорогие сумки.
— Я не обманывала! Мне действительно не хватало!
— На что не хватало? На еду?
— Нет, на еду хватало.
— На коммунальные?
— И на коммунальные.
— Тогда на что не хватало?
— Ну... на все остальное!
— На сумки Луи Виттон?
— Не только на сумки!
— На что еще?
Полина снова замолчала.
— Полин, ответь честно. Тебе хватало денег на жизнь?
— Хватало.
— А мои пятнадцать тысяч на что тратила?
— На разное.
— На сумки?
— Не только на сумки.
— На что еще?
— На одежду. На косметику. На кафе с подругами.
Елена почувствовала, как что-то внутри переворачивается. Все эти годы она думала, что помогает дочери выжить. А помогала ей развлекаться.
— Значит, мои деньги шли не на продукты?
— Шли и на продукты тоже.
— А в основном на что?
— Мам, ну какая разница? Ты же сама предложила помогать!
— Предложила помочь с продуктами и коммунальными. А не с развлечениями.
— А какая разница?
И тут Елена поняла. Для Полины действительно нет разницы. Деньги матери — это просто дополнительный доход.
— Полин, а ты понимаешь, что я ради этих пятнадцати тысяч пять лет не покупала себе ничего нового?
— Мам, но я же не заставляла!
— Не заставляла. Но говорила, что тебе не хватает на жизнь.
— Ну не хватало же!
— На жизнь или на развлечения?
— А это разве не одно и то же?
Елена посмотрела на дочь и не узнала ее. Когда маленькая Полинка превратилась в эту избалованную девушку?
— Полин, покажи мне свой шкаф.
— Зачем?
— Хочу посмотреть, на что ты тратила мои деньги.
Дочь неохотно открыла шкаф. Елена ахнула. Десятки платьев. Туфли на всех полках. Сумки. Косметика.
— Это все купила за последний год?
— Не за год. За два-три года.
— На мои деньги?
— На свои тоже.
— Полин, сколько стоит это платье?
— Какое?
— Вот это, черное.
— Пятнадцать тысяч.
— А это?
— Двенадцать.
— А туфли?
— Восемь тысяч.
Елена быстро считала. Только то, что висело на виду, стоило больше ста тысяч рублей.
— Полин, у тебя в шкафу одежды на полмиллиона рублей.
— Ну и что?
— Откуда такие деньги?
— Я же объяснила. Подработки.
— Ты мне сейчас говоришь правду?
— Да!
— Тогда объясни. Зарабатываешь шестьдесят тысяч в месяц. Из них двадцать на еду и коммунальные. Сорок остается. За год — четыреста восемьдесят тысяч. Но в шкафу вещей больше чем на полмиллиона. Плюс сумка за сто двадцать. Как так получается?
Полина села на кровать и заплакала.
— Мам, ну зачем ты так?
— Как так?
— Считаешь мои деньги! Я же взрослая!
— Взрослая. А ведешь себя как ребенок.
— Почему как ребенок?
— Потому что берешь у мамы деньги на продукты, а тратишь на игрушки.
— Это не игрушки! Это одежда!
— Полин, у тебя пятьдесят платьев. Это игрушки.
— Мне нужно хорошо выглядеть!
— Для работы в детском саду?
— Не только для работы!
— Для чего еще?
— Для жизни! Мам, я же не могу ходить в одном и том же!
— Можешь. Я хожу.
— Ты работаешь паспортисткой. А я с людьми общаюсь!
— Я тоже с людьми общаюсь. Каждый день.
— Это другое.
— Чем другое?
— Ну... другое и все.
Елена глубоко вздохнула. И вдруг поняла, что устала. От этого разговора. От этой неблагодарности. От этого непонимания.
Пять лет она отказывала себе во всем. Носила старую куртку. Красилась дешевой косметикой. Не ездила отдыхать. Все для того, чтобы помочь дочери.
А дочь тратила эти деньги на пятидесятое платье.
— Полин, я больше не буду давать тебе деньги.
— Что? — Дочь перестала плакать.
— С завтрашнего дня живешь на свою зарплату.
— Но мам, я же привыкла!
— Отвыкнешь.
— А как же продукты?
— Купишь сама. На свои деньги.
— Но у меня их не хватит!
— Хватит. Продай пару платьев.
— Мам, ты не можешь так! Мы же договаривались!
— Мы договаривались, что я помогаю тебе с продуктами. А не финансирую твой шопинг.
— Но я же не просила покупать мне одежду!
— Не просила. А деньги на нее тратила мои.
— Неправда!
— Полин, если бы у тебя не было моих пятнадцати тысяч, ты бы купила эту сумку?
Дочь замолчала.
— Ответь честно.
— Не знаю.
— Знаешь. Не купила бы. Потому что пришлось бы выбирать — сумка или еда.
— Ну и что?
— А то, что мои деньги позволяли тебе не выбирать.
— Мам, но ты же сама предложила!
— Предложила помощь. А не содержание.
— Какая разница?
— Большая. Помощь — это когда человеку трудно. А содержание — это когда ему удобно.
Полина встала и подошла к матери.
— Мам, ну не сердись! Я понимаю, что была неправа. Но не бросай меня совсем!
— Не брошу. Но и содержать не буду.
— А если мне действительно будет не хватать?
— Тогда продай что-нибудь из этого. — Елена кивнула на шкаф.
— Мам, но это же мои вещи!
— Твои. За мои деньги.
— За свои тоже!
— За свои покупай сколько хочешь. А мои больше не получишь.
Дочь снова заплакала.
— Мам, ну хотя бы месяц дай привыкнуть!
— Нет.
— Неделю!
— Полин, тебе двадцать девять лет. Зарабатываешь больше пятидесяти тысяч в месяц. Этого хватит на нормальную жизнь.
— Но не на красивую!
— Значит, будешь выбирать. Красота или честность.
— При чем тут честность?
— При том, что честные люди не врут родителям.
— Я не врала!
— Пять лет говорила, что денег не хватает. А сама копила на сумки. Это не обман?
— Ну... не совсем правда.
— То есть обман.
Полина вытерла слезы и посмотрела на мать.
— Мам, а что, если я верну деньги?
— Какие деньги?
— Которые ты мне давала.
— Девятьсот тысяч рублей?
— Не все сразу. Постепенно.
— Полин, если у тебя есть лишние девятьсот тысяч, то зачем тебе были мои пятнадцать тысяч в месяц?
— Мам, ну не придирайся к словам!
— Не придираюсь. Просто хочу понять логику.
— Какую логику?
— Ты просишь у меня деньги на еду. Тратишь их на развлечения. А теперь предлагаешь вернуть. Если можешь вернуть, значит, могла обойтись без них.
— Могла, но...
— Но что?
— Но с ними было удобнее.
— Вот именно. Удобнее. За мой счет.
Елена пошла к выходу.
— Мам, ты куда?
— Домой.
— А поговорить?
— Мы поговорили.
— Но мы же ничего не решили!
— Решили. Я больше не даю тебе денег.
— Мам, подожди!
Но Елена уже закрывала дверь.
На улице она глубоко вдохнула. Воздух показался особенно свежим. Как будто сбросила тяжелый рюкзак.
Пять лет она чувствовала себя хорошей матерью, помогая дочери. А оказалось, что просто позволяла себя использовать.
Дома Елена села за стол и взяла калькулятор. Пятнадцать тысяч в месяц. Пять лет. Девятьсот тысяч рублей.
На эти деньги она могла съездить к морю. Купить новую мебель. Сделать ремонт. Отложить на пенсию.
Вместо этого финансировала дочкин шопинг.
Телефон зазвонил.
— Мам, это я.
— Слушаю.
— Мам, я подумала. Может, ты права.
— В чем права?
— Я действительно была нечестной.
— Была.
— И эгоистичной.
— И эгоистичной.
— Мам, а ты меня простишь?
— Прощу.
— И будешь помогать?
— Нет.
— Почему?
— Потому что тебе не нужна помощь. Тебе нужно удобство.
— А какая разница?
— Огромная. Помощь нужна тем, кто не может справиться сам. А удобство хотят те, кто не хочет напрягаться.
— Мам, но я же твоя дочь!
— Именно поэтому не буду тебя портить дальше.
— Как это портить?
— Позволять жить за чужой счет.
Полина замолчала. Потом тихо сказала:
— Мам, а что, если я изменюсь?
— Это твое дело.
— А ты поможешь?
— Чем?
— Советом.
— Совет у меня один. Живи честно.
— А деньгами не поможешь?
— Нет.
— Совсем?
— Совсем.
— Даже если будет очень трудно?
— Полин, у тебя зарплата больше пятидесяти тысяч в месяц. Это не бедность.
— Но мне привычно тратить больше!
— Отвыкнешь.
— А если не смогу?
— Сможешь. Я в тебя верю.
— Правда?
— Правда.
— Мам, а ты на меня не сердишься?
— Не сержусь. Разочарована.
— А разочарование пройдет?
— Когда увижу, что ты изменилась.
— А как ты поймешь, что я изменилась?
— Когда перестанешь просить деньги.
Через месяц Полина позвонила снова.
— Мам, как дела?
— Хорошо. А у тебя?
— Нормально. Живу на свою зарплату.
— И как?
— Трудно. Но справляюсь.
— Молодец.
— Мам, а знаешь что?
— Что?
— Я продала половину платьев. И сумку Луи Виттон тоже.
— Зачем?
— Поняла, что они мне не нужны.
— Это хорошо.
— Мам, а деньги за них я тебе отдам.
— Не нужно.
— Нужно. Я же понимаю теперь, что была неправа.
— Понимаешь, и это главное.
— Мам, а можно я к тебе приеду?
— Конечно.
— Что-то принести?
— Себя принеси. Настоящую.
— Хорошо.
Вечером Полина пришла с пакетом.
— Это что? — спросила Елена.
— Продукты. Хочу приготовить ужин. На свои деньги.
Мать улыбнулась.
— Готовь.
За ужином Полина сказала:
— Мам, а знаешь, что я поняла?
— Что?
— Что радость не в количестве платьев.
— А в чем?
— В том, чтобы быть честной. С собой и с близкими.
— Правильно поняла.
— И еще поняла, что ты не просто мама. Ты человек со своими потребностями.
— И что из этого следует?
— То, что я больше никогда не буду тебя использовать.
Елена посмотрела на дочь и увидела в ее глазах что-то новое. Взрослость. Понимание. Раскаяние.
— Полин, а теперь ты знаешь, чего хочешь от жизни?
— Знаю. Хочу быть такой мамой, как ты.
— Какой?
— Которая помогает, когда нужно. И не помогает, когда не нужно.
— Это мудро.
— Это ты меня научила.
— Как?
— Сказав "нет" в нужный момент.
Елена обняла дочь.
И поняла, что иногда самое важное слово в жизни — это "нет". Сказанное вовремя, оно может изменить все.
Как будто кубик упал именно той стороной, которая открыла им обеим дорогу к честности.
А вам приходилось говорить "нет" близким людям? Расскажите в комментариях — как это изменило ваши отношения.
***
Подписывайтесь, если понимаете: материнская любовь и материнская мудрость - это разные вещи.
***