Катя звонила каждый день, но Алексей отвечал редко. Когда отвечал, разговоры были короткими и холодными. В основном она звонила в нетрезвом состоянии.
— Алёша, я скучаю, — всхлипывала она в трубку. — Так больно, что не могу дышать. Я понимаю, что сама виновата, но...
— Катя, у тебя язык заплетается.
— Немного. От боли. Алёша, я не могу без тебя и Максима. Может, встретимся? Поговорим нормально?
— Нет.
— Алёша, пожалуйста... Я готова на всё, чтобы исправить...
— Ничего исправить нельзя. Спи. Завтра будет легче.
Но завтра не становилось легче ни ей, ни ему. Алексей стал другим человеком. Он проверял каждое слово, анализировал каждый поступок окружающих. Когда секретарша сказала, что болела, он заметил, как она загорела. Когда коллега жаловался на безденежье, Алексей видел на его руке новые дорогие часы.
Мир оказался полон лжи. Как он раньше этого не замечал?
Через месяц Катя позвонила трезвая:
— Алёша, я нашла работу в Новосибирске. Может быть, расстояние поможет нам обоим.
— Возможно.
— Ты так и будешь меня ненавидеть?
Алексей долго молчал. Ненависть требовала слишком много энергии, а он устал.
— Нет, — сказал он наконец. — Ненависть — это всё же чувство. А я больше ничего к тебе не чувствую.
В телефонной трубке повисла тишина.
— Алёша, а что с Максимом? Я же не могу совсем исчезнуть из его жизни...
— Я тебе не запрещаю встречаться. Но только предупреждай заранее.
— Ты отбираешь у меня сына...
— Я защищаю его от твоего примера.
После этого разговора Катя не звонила две недели. Потом прислала сообщение: «Уезжаю послезавтра. Прости меня. Берегите себя с Максимом».
Алексей привёз сына из деревни к началу учебного года. Мальчик повзрослел за лето, стал серьёзнее.
— Папа, а мама больше не будет с нами жить? — спросил он в первый вечер.
— Нет, сынок.
— Потому что она была плохая?
— Потому что она сделала то, что разрушило нашу семью.
— А меня она любит?
Алексей посмотрел на сына. В детских глазах читалась боль, которую не должен испытывать ребёнок.
— Любит. Но иногда любви недостаточно, чтобы не делать плохих поступков.
— Я не хочу делать плохие поступки.
— Тогда всегда говори правду. Даже если это трудно.
Максим кивнул с серьёзностью взрослого человека.
Развод был оформлен. Катя изредка звонила из Новосибирска — голос усталый, жизнь там складывалась тяжело. Алексей не злорадствовал, просто констатировал факт: у каждого поступка есть цена.
Он встречался с несколькими женщинами, но серьёзных отношений не строил. При малейшем подозрении во лжи обрывал знакомства. Одна опоздала на полчаса, соврав о пробках — Алексей проверил навигатор, пробок не было. Другая сказала, что работает маркетологом, а в соцсетях указала другую профессию. Третья заявила, что не курит, но от её вещей пахло табаком.
— Ты стал параноиком, — сказала ему сестра Ольга во время одного из редких разговоров.
— Лучше параноик, чем снова обманутый муж.
— Но так ты останешься один. Ты так только жизнь свою сокращаешь. Здоровье своё губишь. Нельзя жить в постоянном напряжении.
— И что? Одиночество честнее лживой близости.
— А Максим? Ему нужна мать.
— У него есть мать. Которая предпочла ему чужого мужика.
Ольга вздохнула:
— Алёша, не все женщины такие, как Катя.
— Откуда ты знаешь? — холодно спросил он. — Ты тоже так думала о Кате. Все так думали. А она...
— Катя совершила ошибку...
— Ошибка — это когда соль вместо сахара в чай кладёшь. А то, что сделала Катя, называется предательством.
Максим подрастал тихим и наблюдательным мальчиком. Он видел, как изменился отец, и учился на его примере. В школе у него почти не было друзей — он всех подозревал в возможном обмане.
— Папа, — спросил Максим в один из вечеров. — А все взрослые врут?
— Многие.
— А дети?
— Дети учатся у взрослых.
— Значит, никому нельзя доверять?
Алексей посмотрел на серьёзное лицо сына. Мальчик был умным не по годам, но в глазах читалась настороженность, которая не должна быть у ребёнка.
— Можно доверять, но осторожно. И всегда помнить — люди могут подвести.
— Это грустно, папа.
— Зато честно, сынок.
Прошёл ещё год. Алексей получил повышение — теперь руководил отделом. Работа поглощала всё время, что его устраивало. Дома только он и Максим — тихие вечера, домашние задания, редкие фильмы по выходным.
Катя звонила раз в два месяца. Сначала говорила с сыном — о школе, оценках, здоровье. Потом просила передать трубку Алексею.
— Как дела? — спрашивала она всегда.
— Нормально.
— Максим растёт хорошим мальчиком.
— Да.
— Алёша, а ты... ты встречаешься с кем-нибудь?
— Это не твоё дело.
— Просто... я хочу, чтобы ты был счастлив.
— Теперь хочешь? — язвительно спрашивал он. — Интересно, где было это желание, когда ты развлекалась на корпоративе с другим?
После таких разговоров Катя плакала в трубку, а Алексей молча слушал и чувствовал пустоту там, где раньше была боль.
Однажды зимним вечером произошёл случай, который всё изменил.
— Папа, — сказал Максим, сидя за письменным столом. Но уроки не делал, а смотрел в окно на падающий снег.
— Что, сынок?
— А я ненормальный?
Алексей оторвался от документов. В голосе мальчика звучала такая взрослая боль, что сердце сжалось.
— С чего ты взял?
— Сегодня Витька Морозов позвал меня на день рождения. А я сказал, что не пойду.
— Не хочешь?
— Хочу, — Максим повернулся к отцу. — Но думаю: а вдруг они меня разыграют? Или над чем-то посмеются? Или скажут родителям что-нибудь плохое обо мне?
Алексей почувствовал, как что-то холодное сжимает грудь.
— Сынок, а почему ты так думаешь?
— Ну ты же говорил — людям нельзя доверять. Надо проверять, смотреть на поступки. А я проверил: Витька один раз списал у меня контрольную и не поблагодарил. Значит, он плохой.
— Максим...
— А ещё Лена Каштанова предложила вместе стенгазету делать. Но я отказался. А вдруг она всю работу на меня повесит, а сама только имя подпишет? Лучше одному делать — надёжнее.
Мальчик говорил это серьёзно, по-взрослому. И в его словах Алексей узнавал себя — того, кем стал после предательства жены.
— И что сказала учительница?
— Марья Петровна вызвала меня после урока. Спросила, почему я ни с кем не дружу. Сказала, что у такого способного мальчика должно быть много хороших друзей.
Максим встал, подошёл к окну.
— Папа, а все дети доверяют друг другу просто так? Без проверок?
— Многие — да.
— А потом их обманывают?
— Иногда. Но чаще — нет.
— Тогда они глупые?
Алексей смотрел на сына и вдруг отчётливо понял: он создал проблему. Не воспитал осторожность — взрастил паранойю. Не научил защищаться — научил бояться.
— Сынок, подойди ко мне.
Максим послушно подошёл. Алексей обнял его, чувствуя, как мальчик напрягся, даже объятия отца он принимал с осторожностью.
— Максим, я хочу тебе кое-что рассказать.
— О маме?
— О себе. Когда мама меня обманула, мне было очень больно. И я решил, что больше никому не буду доверять. Думал, так будет безопаснее.
— И правильно решил.
— Нет, сынок. Неправильно.
Максим удивлённо посмотрел на отца.
— Понимаешь, есть разница между осторожностью и страхом. Осторожный человек долго присматривается и хороших людей к себе подпускает. А тот, кто боится, ни к кому близко не подходит.
— Но так же безопаснее...
— А жить-то когда? — Алексей погладил сына по голове. — Максим, я был не прав. Да, мама поступила плохо. Но это не значит, что все люди плохие.
— А как понять, кто хороший?
— Время покажет. Но сначала нужно дать человеку шанс.
Мальчик задумался.
— Папа, а ты сам кому-нибудь даёшь шанс?
Вопрос прозвучал как удар. Алексей понял: он требует от сына того, чего сам делать не готов.
— Знаешь что, сынок? Давай вместе учиться. Ты позвонишь Витьке и скажешь, что передумал насчёт дня рождения. А я... я подумаю, как мне изменить свою жизнь.
— А если Витька надо мной посмеется?
— Тогда поймёшь, что он тебе не друг. Но сначала дай ему шанс.
На следующий день Максим пошёл на день рождения. Вернулся счастливый, с горящими глазами.
— Папа, было здорово! Мы в настольные игры играли, пиццу ели. А Витька сказал, что давно хотел со мной подружиться, но я всегда такой серьёзный...
— И как ты себя чувствуешь?
— Хорошо! Но немножко страшно. А вдруг в следующий раз всё будет по-другому?
— Может быть. А может, и нет. Но ты же теперь знаешь, что иногда стоит рискнуть. Ты смелый и сильный мальчик.
Вечером, когда Максим уснул, Алексей долго сидел на кухне с чашкой чая. Он думал о том, что должен измениться сам. Ради сына. Ради них обоих.
Но как? Как научиться снова доверять, когда внутри всё сжимается при мысли о близости с кем-то?
Продолжение здесь:
В предыдущей части:
Благодарю за прочтение, лайки, донаты и комментарии!