Воспоминания иеросхимонаха Константия содержат ценнейший материал по истории революции на Афоне. И самым главным пунктом в них стоит участие патриарха Григория. До Афона дошла печальная весть, что турки повесили патриарха 10 апреля 1821 года. "Несомненно, патриарх был руководителем греческого восстания. Без его согласия и участия, а тем более благословения не могло начаться великое дело освобождения христиан от невыносимо-тяжкого мусульманского ига. Однако, патриарх с такой осторожностью содействовал восстанию, что не все даже из 12 митрополитов - членов его Синода знали эту тайну, но только главные деятели, да те, которые, по долгом испытании, оказывались способными принять и сохранить этот великий секрет, а потому и в действиях их было иное по видимости и иное в действительности". Для о. Константия, понятно, было нечто сокровенное в действиях патриарха, но он не старался проникнуть в их глубину. Он присутствовал на беседах и стоял в благоговении, скрестив руки на груди. "Но случалось, что придет какой-нибудь князь из Афин или из Молдавии, или же проэстос, из участников восстания. тогда патриарх говаривал: диаконе, иди; когда позову тебя, тогда придешь". Иверский архимандрит Никифор был главным доверенным патриарха и видным деятелем в деле восстания. Кроме него участие принимали Свято-Павловский архимандрит Анфим и Хиландарский Исайя. Другие о.Константию были неизвестны. Таким образом заговор зрел еще на Афоне, и подготовка к восстанию шла вовсю.
О.Константий описывает действия восставших, и все это представляет скорбную картину. "По рассказам отца Константия у христиан, приготовившихся к восстанию, существовало много проектов, между коими был следующий: надеть янычарские одежды, чтобы их не узнали, и порезать турок. Для этой цели они будто бы намерены были произвести ночью пожар, и убить султана при выходе его из дворца. Затем хотели немедленно дать знать в Солунь архимандриту Никифору и в другие места, чтобы одновременно произвести восстание. По словам некоторых, это было предложено сделать на день святых Равноапостольных царей Константина и Елены." Архимандрит Никифор носил с одной стороны меч, а другой стороны на ленте Евангелие. Так он побуждал монахов к восстанию. Он имел длинную седую бороду и красное лице, у него были большие глаза. За ним всегда следовало до 50 человек стражи. До того, как он стал реализовывать свои военные планы, он нашел некого Манолаки, который на тайном совете был назначен македонским князем. Манолаки прятался в монастыре Есфигмен. И его выдавали за благородного купца из Сереса, скрывающегося от бесчинств тамошнего бея. И этот "купец", выйдя из убежища, потребовал от монастырей средств на создание ополчения. Он обещал каждому ополченцу платить по 80 левов в месяц - сумма немалая. Естественно, многие записались в ополчение: рабочие монастырей, послушники, даже келлиоты. Только Манолаки всех обманул и не платил даже 80 пар (16 копеек). И сразу началась кровавая дележка власти. Некий капитан Рига имел два больших судна, оснащенных пушками, отряд воинов на суше и охранял Афон. Но за это он брал приличную подать с монастырей. Своего рода ЧВК. Монахи сразу обратились к Манолаки, чтобы он решил этот вопрос:"Какое же у нас на Афоне будет царство, когда Рига нас обирает и бесчестит". И Ригу ради светлого будущего ликвидировали и голову выставили в Кутлумуше.
Манолаки с отрядом ходил по Афону и его окрестностями, пока Робут-паша с войсками не пришел на Кассандру. Сразу исчезли и Манолаки, и Никифор. Можно увидеть за этими событиями дешевую кровавую оперетку. Только Афон, Святая Гора, не место для таких действий. До чего можно дойти, одержимо следуя идее свержения ненавистной власти! О.Константий ничего не говорит об идее восстановления Византийской империи, безбожной и противоестественной. Очевидно, она тогда еще не носилась в умах, которые были увлечены простыми и зачастую бандитскими надеждами. Хотя для руководителей революции, таких как патриарх Григорий несомненно Мега Идеа была путеводной звездой. они не мысли в размерах мелкого бандитизма.