Глава 1. Новоселье
Галина Петровна поставила последнюю коробку с посудой на кухонный стол и оглядела свою новую квартиру. Трёхкомнатная, на втором этаже сталинского дома в тихом переулке недалеко от Арбата. Цена была подозрительно низкой для такого района, но риелтор только пожал плечами: "Собственница торопилась продать, переезжает к дочери в Америку."
За окном уже сгущались октябрьские сумерки. Галина включила свет и принялась разбирать вещи. В сорок семь лет, после развода с мужем, она впервые за много лет обустраивала дом только для себя. Дочь Настя училась в Петербурге, сын Андрей служил в армии – квартира казалась огромной после тесной двушки на окраине.
Разворачивая бабушкин сервиз, Галина заметила, что одна из чашек треснула. Странно – упаковывала она очень аккуратно. Осколки лежали на дне коробки, словно чашка разбилась сама собой. "Плохая примета в первый день", – подумала она, собирая осколки в газету.
Вечером, укладываясь спать в незнакомой спальне, Галина услышала тихое постукивание. Кто-то словно стучал костяшками пальцев по стене. Звук шёл из гостиной. Она встала, прошла по коридору – в квартире было тихо. Вернувшись в постель, услышала стук снова. Теперь он доносился из кухни.
"Соседи, наверное", – успокоила себя Галина, но сон не шёл. Стук повторялся через равные промежутки, как метроном. Только под утро тишина наконец воцарилась в доме.
Глава 2. Первые встречи
На следующий день Галина познакомилась с соседкой снизу – Верой Николаевной, женщиной лет шестидесяти с проницательными серыми глазами.
– Значит, в тридцать восьмую въехали, – протянула та, принимая от Галины коробку конфет. – Давненько там никто не жил. Месяца три пустовала после того, как Людмила Семёновна... – Вера Николаевна запнулась. – В общем, хорошо, что живой человек поселился.
– А что с прежней хозяйкой? – поинтересовалась Галина.
– Умерла. Тихо так, во сне. Семьдесят восемь лет было. Одна жила, детей не было. – Соседка помолчала, потом добавила: – Только странно... Всё время говорила, что не одна она там. Мы думали, старость, проблемы с памятью. А теперь...
– Что теперь?
– Да ничего. Старые дома, знаете ли, они живут своей жизнью. Скрипят, стучат... – Вера Николаевна явно что-то недоговаривала.
Вечером тот же стук повторился. Галина попробовала проследить его источник, но звук словно перемещался по квартире. То раздавался из спальни, то из прихожей, то из ванной. Она даже вышла на лестничную площадку – в подъезде стояла мёртвая тишина.
Глава 3. Дневник Людмилы Семёновны
Убирая антресоли, Галина обнаружила забытую предыдущими хозяевами коробку. В ней лежали старые фотографии, документы и тонкая тетрадь в клеёнчатой обложке. Это оказался дневник Людмилы Семёновны за последние месяцы её жизни.
"15 мая. Опять эти звуки по ночам. Врач говорит – галлюцинации, возраст. Но я же не глухая! Кто-то ходит по квартире, переставляет вещи. Утром нахожу чашки не на своих местах."
"20 мая. Видела её сегодня. Молодая женщина в синем платье, стоит у окна в гостиной. Обернулась – а лица нет. Только пустота. Господи, схожу ли я с ума?"
"1 июня. Поняла, кто это. Нашла в старых документах справку о прежних жильцах. В 1953 году здесь жила Анна Владимировна Сокольская, 28 лет, переводчица. Арестована по доносу, умерла в лагере в 1956. Мужа расстреляли раньше. Это она не может найти покоя."
"10 июня. Их двое. Сегодня видела вторую – пожилую, в чёрном. Плачет беззвучно, руки ломает. Наверное, Екатерина Фёдоровна, что жила здесь в войну. Потеряла на фронте всех сыновей, умерла от горя в 1944-м."
Галина отложила дневник дрожащими руками. Значит, она не первая, кто слышит странные звуки в квартире. Но дальше записи становились ещё более тревожными.
"15 июня. Они пытаются мне что-то сказать. Анна показывает на стену в спальне, Екатерина – на пол в кухне. Что там может быть?"
"20 июня. Догадалась! Они хотят, чтобы я нашла что-то важное. То, что осталось от их жизней. Завтра начну искать."
На этом записи обрывались. Людмила Семёновна умерла через неделю.
Глава 4. Поиски
Той же ночью Галина не могла заснуть. Стук стал более настойчивым, и теперь она явственно слышала шаги. Лёгкие, женские, они переходили из комнаты в комнату, останавливались, начинались снова.
Набравшись смелости, Галина встала и пошла на звук. В гостиной у окна стояла фигура в синем платье. Галина включила свет – никого. Но на запотевшем стекле проступили буквы: "ПОМОГИ".
На следующий день она внимательно осмотрела стену в спальне, на которую показывала призрак Анны. Обои были поклеены недавно, но в одном месте чувствовалась пустота. Галина аккуратно отклеила кусок обоев и обнаружила нишу, заложенную кирпичом.
За кирпичами лежал небольшой свёрток, завёрнутый в промасленную бумагу. Внутри – письма, фотографии и золотое кольцо с гравировкой: "Анне от Михаила. Навсегда твой."
Письма были любовными, от мужа Анны с фронта. Последнее датировалось 1952 годом – видимо, он вернулся с войны, но их счастье оказалось недолгим. В 1953-м их арестовали как "врагов народа".
В кухне, там, где указывала Екатерина, под половицей Галина нашла жестяную коробку с фотографиями трёх молодых мужчин в военной форме и медальонами с их именами. Сыновья Екатерины Фёдоровны, все погибшие в первые месяцы войны.
Глава 5. Третья встреча
Следующим вечером квартира наполнилась необычным теплом. Галина сидела в гостиной с найденными реликвиями на коленях, когда услышала тихий голос:
– Спасибо...
Обернувшись, она увидела женщину в синем платье. На этот раз у неё было лицо – молодое, печальное, но светлое.
– Я Анна, – сказала призрак. – Мы с Екатериной Фёдоровной так долго ждали, когда кто-то найдёт эти вещи. Они – всё, что от нас осталось.
– А Людмила Семёновна? – спросила Галина.
– Она хотела помочь, но не успела. Теперь она тоже с нами. – Анна указала в угол, где проступала фигура пожилой женщины в домашнем халате. – Мы не злые, просто не могли уйти, оставив память о себе замурованной в стенах.
Екатерина Фёдоровна, седая женщина с добрыми глазами, шагнула вперёд:
– Мои мальчики... Я так боялась, что их забудут. Что не будет никого, кто помянет их имена.
– Людмила Семёновна хотела вас похоронить как положено, – добавила третья фигура, та, что была в халате. – Но не знала, есть ли у вас родственники.
Глава 6. Разгадка
Галина провела несколько дней в архивах и загсах. Оказалось, что у Анны Сокольской есть живая племянница в Москве – Елена Владимировна, учительница на пенсии. Она не знала о судьбе тёти, считала, что та эмигрировала.
Встреча была трогательной. Елена Владимировна плакала, рассматривая фотографии и письма.
– Мама всегда говорила, что у тёти Ани было трудное время, но подробностей не знала. Думали, уехала за границу... – Она прижала к груди последнее письмо Михаила. – Теперь понимаю, почему от неё не было вестей.
Сыновей Екатерины Фёдоровны удалось найти в списках погибших. Галина связалась с военкоматом – оказалось, что их имена не внесены в районную Книгу памяти из-за утерянных документов.
Глава 7. Прощание
В день, когда имена сыновей Екатерины наконец внесли в Книгу памяти, а Анну и Михаила официально реабилитировали, в квартире воцарилась особая атмосфера. Воздух словно светился изнутри.
Галина сидела в гостиной, когда три женщины появились в последний раз. Они выглядели умиротворёнными, почти прозрачными.
– Теперь мы свободны, – сказала Анна. – Наша память жива, наши имена не забыты.
– Спасибо тебе, дочка, – прошептала Екатерина Фёдоровна. – Мои мальчики теперь среди героев, как и должно быть.
Людмила Семёновна улыбнулась:
– А я наконец-то смогу спокойно уйти. Помогла, как хотела при жизни.
Они начали растворяться в воздухе, но Анна обернулась напоследок:
– Дом будет защищать тебя. Здесь жили сильные женщины, и их любовь осталась в этих стенах. Ты тоже сильная – иначе не увидела бы нас, не услышала бы нашу просьбу.
Прошёл год. Галина полюбила свою квартиру всей душой. Дом больше не стучал по ночам, но иногда, в трудные моменты, она чувствовала незримую поддержку. Когда дочь приезжала на каникулы, она говорила:
– Мам, у тебя здесь такая тёплая атмосфера. Как будто дом обнимает.
Галина только улыбалась. Она знала, что в доме действительно живёт любовь – любовь женщин, которые когда-то здесь жили, страдали, надеялись. Их истории теперь были рассказаны, их имена – не забыты.
На подоконнике в гостиной стояла фотография трёх молодых солдат в рамке, рядом – портрет Анны и Михаила в день свадьбы. Эти люди снова были дома, в памяти живых.
А по вечерам, когда Галина читала у окна, ей иногда казалось, что кто-то невидимый поправляет занавески или передвигает чашку с чаем в более удобное место. Но это уже не пугало её – напротив, создавало ощущение, что она не одна, что в доме живёт история, и она – её достойная продолжательница.
Дом на три семьи стал домом на четыре истории. И каждая из них была важна.