Горе сравнимо с безумием, если теряешь ребёнка
Горе и трагедия, если теряешь ребёнка. Вдвойне, если двоих. Она похоронила двухлеток, близнецов – Вову и Гену. Переживала так, что дед боялся за её разум: она спала, окружив себя детским вещами, жаловалась, что детский запах с каждым днём становится слабее. Перестала следить за собой, за мужем, домом... Есть перестала.
Дед переживал по - мужски, молча. Спали врозь: деду места рядом с Фаней на кровати из-за детских пелёнок-распашонок не находилось.
С головой ушёл в работу. Выписал к ним, бабушкину племянницу Мусю, дочь старшего брата, разница в возрасте с которой была у бабушки совсем небольшая. Фанечка была старше Муси на пару лет. Но две женщины в период стрессовой ситуации в доме – это катастрофа. К тому же, Муся была ещё тот психолог. Бабушка в горе забыла о своей уверенности в себе, своей привлекательности, а Муся, стращала : посмотри на себя : детей потеряла, хочешь и мужа потерять? Смотри, он домой уже и так ночевать только приходит. Всё на работе да на работе… А кто там у него «на работе»?
Фанечка, поддавшись мусиным причитаниям заревновала.
Просто, по-бабски, заревновала, включив бабскую логику.
Двухметровый мужчина спит в столовой на полутораметровой кушетке, свесив ноги, которые не помещались там целиком, не потому, что на супружеской кровати были разложены детские вещи, а потому, что «кто-то у него появился». Не целует её утром, как раньше, уходя на работу, не потому что не хочет будить, так как уверен : сон лечит, а потому, что разлюбил…
А он сердце рвал себе, глядя на неё почерневшую, безумную… Видя, как она переживает и не зная, как ей помочь – молчал, боясь сказать что-либо невпопад.
Не выдержав мук ревности, принарядилась бабуля однажды и отправилась к деду на работу, прихватив с собой дедов наградной наган... Пришла... Секретарши на месте нет, дверь в кабинет деда открыта и оттуда слышен наигранный кокетливый голос (так бабушке почудилось) и деланный фальшивый женский смех. С её точки зрения секретарша вела себя вызывающе и стояла слишком близко к деду. Недолго думая, взвела курок - и в кабинет...
Стрелять бабушка не умела (и слава Богу!) разрядила всю обойму с закрытыми глазами (стреляла куда попало, куда руку повело), куда-то ранила секретаршу, деду тоже досталось - поцарапало осколком... Когда патроны закончились... расплакалась. Секретарша, не знавшая, что бабуля - жена её начальника, выскочила из кабинета звонить. Дед услышав, куда она звонит, бабушку - в охапку и вместе с ней на бричке рванул в Армавир, где в больнице служил его полковой товарищ. Тот соорудил бабушке справку о психическом расстройстве, и с этой справкой они вернулись домой. Впервые за много недель спали вместе.
С того случая, дед не смотрел на других женщин.
Что за секрет она знала? Не наградной же пистолет, в самом деле, повлиял на их любовь. Говорила, что любила его до умопомрачения. Дед тоже. На каких-то советских званых вечерах (танцевать он не мог или не хотел) никогда не препятствовал тому, чтобы бабушка танцевала с другими. Сам же сидя в сторонке, смотрел на неё такими влюблёнными глазами, что многие не верили, что в браке они уже много лет.
Когда у них долго не получалось с ребёнком, носил её на руках, говорил: «Ты - мой ребёнок! Лучше никого нет!» Когда же бабушка забеременела мамой, дед со слов бабули, носился с ней как с «писаной торбой» до самого рождения дочки. А когда она родилась, смыслом его жизни стали «эти две женщины».
Однажды я спросила бабушку, почему же всё-таки она стреляла тогда – хотела убить? Кого?
Она пожала плечами: «Не знаю, зачем... Никого не хотела убить… Любила очень» Всё! Сдаюсь. Полный абсурд!
Любовь бывает разная... У меня бы и мысли не возникло о наградном оружии... ( и вообще, о разрешении ситуации «через повешенье»😊) Слишком унизительно, на мой взгляд.
А у бабули - мысли не возникло, что можно вообще как-то иначе отреагировать, ведь её честь задета. Может это от бабушки Ганны ей так передались дворянские корни? А может, любовь по определению - это безумие.
Горе сравнимо с безумием, и когда теряешь любимого
Когда уже после войны, бабушка узнала, как погиб дед, она, высыпав капусту в молоко, рожки в щи, потеряла сознание, так остро, физически почувствовала его боль. Моя 15-летняя мама бросилась в госпиталь, где работала бабушка (он был в нескольких минутах ходьбы от дома). Оттуда прибежала медсестра, подруга и сменщица бабушки. С военным, что рассказывал историю гибели деда, отнесли бабушку в госпиталь.
Врачи и медсёстры очень тепло относились друг к другу. Война – школа милосердия. Доктор, сказал, что бабушке нужен покой, а лучшего места, чем морг, во всём госпитале не найти. Так и сделали – отнесли её в морг. Но сидеть с ней долго не могли. Оставили её там в тишине и прохладе.
И тут начинается ещё одна удивительная история.
Очнувшись, бабушка, долго не могла понять, почему она в морге, но решила подняться наверх, к людям, в палаты. По пути зацепила какую-то каталку, с которой упал, слабо застонав, человек. Бабушка испугалась, что навредила раненому, но, сообразив наконец-то, где она, бросилась наверх, чтобы позвать на помощь. Те, кто увидел её, ахнул – бабушка поседела. Абсолютно. Её волосы остались на всю оставшуюся жизнь белее снега.
Человек, который упал с трупной каталки, выжил. Бабушка день и ночь возилась с ним. Эта история связала их на всю оставшуюся жизнь. Бабушка написала письмо жене солдата и дала ей приют на всё время пока та жила в Сочи и не пришло время выписки. Прощались после выписки как близкие родственники.
Я помню только жену этого мужчины - Матрёну Тимофеевну, с которой бабушка была дружна до самой смерти тёти Моти. Матрёна Тимофеевна приезжала иногда к нам из Ставрополя в Грозный погостить. И её муж и Матрёна Тимофеевна считали бабушку своим ангелом-спасителем.
В голодные послевоенные годы, когда бабуля с мамой, прабабушкой и Иваном Васильевичем, вторым мужем бабули, жили уже в Невинномысске, из Ставрополя, где жили Матрёна с мужем, однажды пришёл небольшой контейнер с продуктами: картошка, лук, масло подсолнечное, какая-то крупа и кукуруза в початках... Тоже спасли! От голода.
Бабушка однажды проговорилась, что считала случай с ожившим трупом дедушкиной заботой с того света. Если бы не профессиональный долг ухода за ранеными, неизвестно, какими бы были последствия известия, которые принесли им на Бульвар Роз, 6. Когда думаю, оних вспоминаю финальные строки бунинского рассказа:
Ужели он был когда-то? Все-таки был. И это все, что было в моей жизни — остальное ненужный сон. И я верю, горячо верю: где-то там он ждет меня — с той же любовью и молодостью, как в тот вечер. «Ты поживи, порадуйся на свете, потом приходи ко мне...» Я пожила, порадовалась, теперь уже скоро приду. (И.А. Бунин, «Холодная осень»)
Бабуля Фаня прожила достойную жизнь. Была ещё дважды замужем. Ушла из жизни в 89 лет.
О дедушке помнила всегда, рассказывала о нём… Он остался и в нашей памяти, хотя видели его только на фото.