В недавней статье мы изучали, как знакомились и женились люди разных сословий в дореволюционной России. Теперь поговорим о том, как происходило расторжение брака. До 1917 года развестись было крайне трудно, а порой и вовсе невозможно: одного желания супругов — даже обоюдного — было недостаточно. Известны случаи, когда стремление избавиться от брачных уз доводило людей до преступлений.
Расторжение брака в Российской империи входило в юрисдикцию церкви: духовный суд мог дать или не дать разрешение на развод. Раздел имущества, определение места жительства детей и прочие юридические вопросы уже решались гражданскими судами.
Православная церковь разрешала развод только по строго определённым причинам:
1) в случае доказанного прелюбодеяния одного из супругов;
2) в случае добрачной неспособности к брачному сожитию;
3) в случае, когда один из супругов приговорён к наказанию, сопряжённому с лишением всех прав состояния, или же сослан на житьё в Сибирь с лишением всех прав и преимуществ;
4) в случае безвестного отсутствия одного из супругов.
При этом у каждого из приведённых оснований для расторжения брака были свои подводные камни.
Прелюбодеяние
Казалось бы, первая из предусмотренных в церковных законах причин должна давать возможность расстаться всем желающим: если оба супруга хотят развестись, один из них мог бы просто «признаться» в измене. Однако на деле всё обстояло не так просто.
Во-первых, факт супружеской измены требовалось доказать. Достоверным доказательством считалось только свидетельство двух очевидцев либо наличие внебрачного ребёнка, подтверждённое метрическими актами. Косвенные улики — например, любовные письма или показания свидетелей, которые не были непосредственными очевидцами преступного акта, — могли быть учтены, только если «в своей совокупности» указывали на совершённое прелюбодеяние. Личное признание в измене вообще не рассматривалось как доказательство и принималось во внимание только тогда, когда подтверждалось хотя бы косвенными уликами.
Во-вторых, для человека, совершившего супружескую измену, предусматривалось наказание — вплоть до пожизненного запрета на вступление в новый брак. Не всякий был готов развестись такой ценой.
Тем не менее к началу XX века прелюбодеяние было официальной причиной расторжения брака в 95% случаев: ведь остальные основания для развода были либо ещё более труднодоказуемы, либо вообще не поддавались симуляции. Повсеместной практикой был подкуп лжесвидетелей.
О том, как могли выглядеть показания очевидцев в подобных делах, можно судить по бракоразводному процессу Евдокии и Алексея Шаховских. Вот что на суде рассказывал один из свидетелей — московский мещанин Александр Карташев:
«Коллежского секретаря князя Алексея Николаевича Шаховского я знаю, — познакомил меня с ним купеческий сын Арбатский, у которого князь в прошедшем 1877 году нанял квартиру в Марьиной роще в доме Дроновой... Арбатский сообщил мне, что князь... желает купить себе небольшой дом; так как я занимаюсь комиссионерством по покупке и продаже домов, то он пригласил меня прийти к князю для указания ему мною известных и более удобных для него продающихся домов... Показавши князю Шаховскому список домов мне известных... я сошёл вниз к Арбатскому... Так как это было около полудня, то Арбатский предложил у него позавтракать. Во время завтрака я вспомнил, что список... остался у князя. После завтрака Арбатский предложил мне войти к князю за списком... Когда мы отворили дверь в помещение князя, тут увидели его лежащим на женщине в самом действии совокупления. Князь вскричал: «Как вы смеете», и мы тотчас же бросились назад».
Неспособность к брачному сожитию
Вторая возможная причина для развода — неспособность вести половую жизнь. Согласно документам того времени, речь здесь шла только о недугах добрачных и естественных («природных»), а не приобретённых уже после вступления в брак.
Прежде чем подать на развод из-за проблем в интимной сфере, супруги должны были прожить вместе не менее трёх лет. Процедура развода в таких случаях предусматривала подробное медицинское обследование. Если оно подтверждало неспособность человека к половой жизни, ему — как и изменникам — пожизненно запрещалось вступать в новый брак.
О том, насколько трудно было расторгнуть брак по данной причине, можно судить по делу княгини Софьи Нарышкиной. В 1859 году она подала на развод, заявив, что её муж, по собственному признанию, уже после свадьбы заразился от другой женщины венерической болезнью, что в итоге привело к проблемам на брачном ложе. По словам княгини, сношения их совершались чрезвычайно редко и без особого желания со стороны князя: каждый раз ему приходилось предварительно прибегать к рукоблудию. Уязвлённая супруга сетовала:
«При этом, конечно, я никогда не имела тех ощущений, которые испытывает любящая женщина в браке со здоровым мужчиной».
По мнению Нарышкиной, у неё было целых два повода для развода: и измена, и неспособность супруга к полноценной половой жизни. Однако церковный суд решил иначе: прелюбодеяние не было доказано (как мы помним, признание виновника в расчёт не берётся), а проблемы у супруга начались уже после вступления в брак. К тому же, Нарышкина всё-таки родила детей от мужа, а значит, он был способен к брачной жизни — пусть и не такой качественной, какой хотелось бы княгине. Бракоразводный процесс продлился целых 20 лет, но в итоге истица так и не добилась расторжения брака.
По сути, разводы из-за неспособности к брачной жизни совершались только в исключительных случаях. Так, в 1722 году церковные органы дали развод крестьянину Егорову, чья жена Прасковья, по вердикту врачей, была неспособна к плотскому сожитию «за неимением у нея детородного уда».
Судебный приговор
В случае, если человека за некоторые преступления приговаривали к каторге или к ссылке в Сибирь, муж или жена по прошествии двух лет могли подать на развод. При этом у супругов было право добровольно последовать за осуждённым в Сибирь — но в таком случае они уже не могли передумать и расторгнуть брак впоследствии.
Безвестное отсутствие
Для развода по причине «безвестного отсутствия» — или, выражаясь более современным языком, в случае пропажи без вести — требовалось, чтобы были соблюдены два условия:
1) отсутствие одного из супругов должно быть именно безвестным: никто из знакомых не должен знать о его или её местонахождении;
2) отсутствие должно длиться не менее пяти лет.
Если один из супругов просто покидал семью, но не скрывал, где живёт, это не считалось основанием для развода.
Прежде чем одобрить развод, церковные службы в течение года разыскивали пропавшего через родственников, полицию и объявления в газете. Если пропавший находился, прошение о разводе отклонялось.
Развестись любой ценой
О том, насколько трудно было развестись в дореволюционной России, свидетельствует и статистика: число разводов было ничтожно малым. Так, в 1913 году по всей Российской империи среди 98,5 миллионов православных был оформлен всего 3.791 развод.
В начале XX века многие общественные деятели и публицисты критиковали российское законодательство о разводах за слишком жёсткие ограничения. Мировой судья Яков Лудмер писал, что невозможность получить развод зачастую приводит к бытовым преступлениям. Также Лудмер критиковал, что закон совсем не охраняет женщину от побоев и жестокого обращения со стороны мужа.
Часто невозможность расторгнуть брак законным путём толкала людей на обман. В 1894 году некая Екатерина Гиммер подала на развод с Николаем Гиммером «по его супружеской неверности». Доказательств измены не нашли, и прошение отклонили. Тогда супруги решились на отчаянный шаг: инсценировать самоубийство Николая Гиммера. В «предсмертной записке» он заявил, что намеревается утопиться, а затем скрылся. Через какое-то время из реки выловили обезображенный труп, в котором Екатерина «опознала» своего мужа. Став «вдовой», Екатерина Гиммер обвенчалась с новым возлюбленным. А три месяца спустя в Санкт-Петербурге при попытке получить паспорт был задержан Николай Гиммер, уже признанный мёртвым и похороненный на Дорогомиловском кладбище в Москве. В итоге супругов Гиммер за двоебрачие приговорили к тюремному заключению на один год.
Источники:
Яненко О.Ю. Расторжение брака в Российской империи на рубеже XIX—XX вв.
Нижник Н.С. «Женитьба есть, а разженитьбы нет»: о проблеме расторжения брака в Российской империи.