В музыкальное училище Лиля поступила без труда. Все знали, чья она дочь, на экзаменах педагоги относились к ней максимально мягко, закрывая глаза на то, что способности у девушки самые средние.
Родители – в воображении своем – уже выстроили весь дальнейший путь. Дочь получит диплом, потом устроится преподавать куда-нибудь в музыкальную школу. Они понимали, что Лиля не станет «музыкантом с именем». Но обучать талантливых ребят – это тоже неплохо. Ну а потом, конечно, у нее будет все, что полагается – достойный жених, семейное счастье, дети…
О том, что дочь беременна, родители узнали в начале осени. Мать девушки не поверила своим ушам. И это Лиля, у которой никогда не было секретов! Которая, кажется, и воли-то своей не имела, а всегда слушала, что скажут старшие. Мнительная и нерешительная Лиля, которая привыкла советоваться по каждому поводу, и даже получив дельные советы, долго колебалась перед тем, как принять решение.
Теперь же она словно нарочно тянула и откладывала, не спешила объявить свою новость, чтобы от будущего ребенка нельзя было изба-виться.
Мать за голову взялась.
- Ты с ума сошла? На дворе что – пещерный век? Даже, если ты была неосторожна, нужно было сказать мне как можно раньше. Чем раньше – тем быстрее и проще все решается. А что теперь?
Родители не заговаривали об отце ребенка. Не рассматривали всерьез вариант свадьбы. Оба были убеждены, что это они, отец с матерью, должны подобрать дочери мужа. Сама она непременно ошибется, что уже и доказала своей беременностью.
Вероятно, Лилю все же принудили бы сделать аб-орт, но вмешалась сама природа. И врач женской консультации, и частный гинеколог, к которому ходила мать Лили, и к которому привела дочь, были единодушны – хотя девушка еще очень молода, у нее есть проблемы. И, возможно, после прерывания бе-ременности, новая не наступит никогда.
Мать стала вести себя с Лилей так, словно ей самой была нанесена кровная обида.
- Никто не должны об этом знать, - сказала мать, - Ни близкие, ни дальние знакомые. Уедешь к тетке, и поживешь пока там. Когда поправишься после родов – вернешься.
Мать помолчала, а потом добавила, и в голосе ее звучали боль и разочарование:
- Об училище придется пока забыть. В лучшем случае, тебе дадут год академического отпуска по какой-то вымышленной причине. Ох, Лилька…. Ты же «зарезала нас всех без ножа»! Я говорила тебе, что все эти отношения нужно начинать после свадьбы, когда ты уверена в своем будущем…
И вот еще что – ты же понимаешь, не имея профессии и нормального заработка, ты не сможешь воспитывать ребенка. А помогать тебе в этом – значило бы поощрять твою безответственность. На нас с отцом не рассчитывай… Единственное, что мы можем сделать…
- Я не отдам малыша в детский дом, - перебила Лиля.
- Единственное, что мы можем сделать, - продолжала мать, - Сами подберем опекунов… заранее…Именно опекунов, потому что после усыновления ребенок будет для тебя потерян. Существует тайна, которую охраняет закон. А так – ты будешь знать, где воспитывают твоего сына или дочь. И может быть, потом, когда у тебя наладится жизнь, и ты встанешь за свои ноги – тогда сможешь и с ребенком отношения наладить.
В то время Лиля не собиралась так просто сдаваться. Она уехала к тете Гале просто потому, что находиться в обществе родителей для нее было нестерпимо.
Тетя Галя – женщина средних лет, жила в однокомнатной квартире, в крупном городе. Она без особого восторга приютила племянницу, выделила ей диван. За Лилю ей перечисляли пятьдесят рублей в месяц, сумма в ту пору ощутимая, тетку она прельстила.
Лиля почти все время чувствовала себя неважно, поэтому не была уверена, что сможет где-нибудь работать в ближайшие месяцы. Конечно, она написала обо всём Ивану, но ответа от него не получила. Лиля отправила второе письмо, третье, пятое… В конце концов пришел тонкий конверт, на котором был написан знакомый обратный адрес.
Но обращался к девушке не сам Иван, а его мать. Она писала, что Ваню призвали в армию, и это даже хорошо – за годы службы парень забудет свою первую любовь.
«Пойми, счастья у вас не будет, - обращалась женщина к Лиле, - Твои родные ни за что не позволят тебе выйти замуж за Ваню. Ты – птица иного полета, это нужно признать и смириться. Даже если бы случилось чудо – и вы с Ваней все-таки поженились, не вышло бы из этого ничего путного. Моего сына попрекали бы тем, что он выбрал богатую невесту из чистой корысти. Твои родители разговаривали бы с Ваней как с примаком, унижали бы его. Не хочу я такого будущего для своего сына! Пусть он забудет тебя и женится на хорошей девушке равной ему по положению. А тебе родители подберут подходящего мужа, можешь в этом даже не сомневаться».
Лиля понимала, что на два года ее связь с Иваном прервана, ведь она не знает, куда ему писать. Возможно, его мать права, и парень прислушался к ее советам. Во всяком случае, сам он не ответил ей ни слова.
Лиля старалась как можно больше времени проводить на улице, к тетке она возвращалась только ночевать. Бродила по городу, в холодные дни заходила в крупные торговые центры, переходила от прилавка к прилавку, чтобы убить время. Или шла в кино, забывалась, разглядывая чужую жизнь на экране.
К тете Гале возвращалась часов в восемь-девять вечера, на улице было уже совсем темно. Лиля пила чай и тотчас ложилась на свой диван. У них с теткой не совпадал режим дня. Лиля была жаворонком, а тетка – ярко выраженной совой. Когда племянница натягивала на голову одеяло, тетка выключала верхний свет, садилась за письменный стол, читала или писала письма.
А утром Лиля старалась уйти до того, как тетка проснется. Уж слишком тяжело было Лиле соблюдать этот уклад. Когда каждая вещь должна стоять на своем месте – и не дай Бог про это забыть, когда в кухне есть отдельные тряпочки и губки для разных видов посуды, когда над всем довлеет жесткая экономия.
- Лилечка, не открывай кран, когда чистишь зубы. Набери воду в стакан – так ты потратишь ее гораздо меньше.
- Ты опять забыла про включенный чайник? У меня электрическая плита, знаешь, во сколько обходится оплата электричества?
- Я научу тебя экономить на общественном транспорте. Если ты куда-то едешь, покупай билет. А когда решишь возвращаться обратно – дождись того же трамвая или троллейбуса, на котором ты ехала. Смотри на номера транспорта, запоминай. Тогда твой билет будет действительным, и ни один контролер к нему не придерется.
Лиле было душно в этой атмосфере.
В роддом ее положили за две недели до предполагаемой даты. Больных в стационаре принято навещать каждый день, и тетя Галя регулярно приезжала, привозила диетическую еду, осведомлялась о здоровье. А Лиля ломала голову над тем, что делать дальше. Она уже любила этого ребенка, и ей казалось – если она откажется от него, ей не дано будет испытать подобных чувств ни к кому другому.
Но потом приехала мать Лили, и все взяла в свои руки. Предъявив дочери альтернативу ( «Или пишешь отказ от ребенка, или бери его – и ступай, куда хочешь, неси ответственность за свою жизнь сама) - она заставила Лилю подписать бумаги. Новорожденную девочку сразу забрала семья опекунов, а Лилю мать увезла домой.
Родители не успели вернуться к мысли, что дочери следует продолжить образование. На один из семейных обедов был приглашен Геннадий Стефанишин, сын доброго друга отца. Особых планов в отношении него родители Лили не строили. Просто это был достаточно молодой человек, из хорошей семьи. Должность он занимал прекрасную. Перед ним открывалась карьера. Пусть Лилечка увидит, что и такие мужчины бывают… Может, отвлечется немного, а то сидит в своей комнате и каждый день плачет.
Родители сами не ожидали, что это знакомство перерастет в нечто большее. Но Геннадий увлекся девушкой не на шутку. Он не только стал постоянным гостем в доме – дай ему волю, он не отходил бы от Лили. Мать даже встревожилась:
- Он как будто одержим нашей девочкой.
- Видишь ли, - сказал отец, - Геннадий уже был один раз женат, но брак продлился совсем недолго. Распался он по инициативе супруги. Она сказала, что не может жить с человеком, который настолько ревнив.
- Какой ужас… Так, может, и нам стоит отвадить его от дома? Зачем Лилечке такое счастье?
- Не скажи. Некоторые женщины сами хотят, чтобы мужья их немного ревновали. Они видят в этом проявление любви. В любом случае – Геннадий относится к тем вариантам, которыми не разбрасываются. Если Лиля выйдет за него замуж – она будет более, чем обеспечена. Ей никогда не придется думать о том, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Потом, ее здоровье… Оно у Лили такое хрупкое! При необходимости Геннадий будет возить ее в лучшие санатории – здесь и заграницей. Не станет нас с тобой – и кто будет заботиться о нашей девочке? Может быть, Гена немного перегибает палку со своей ревностью, но я ему доверяю.
Мать задумалась:
- В таком случае нужно, чтобы он ничего не узнал о Жене.
Так звали Лилину дочку. Раз в месяц приходило письмо от опекунов. В нем было несколько фотографий, и короткая записка, извещающая, что с девочкой все хорошо.
- Надо сказать, чтобы теперь письма поступали на мое имя, - размышляла вслух мать, - Глупая Лиля! Она сама поставила себя в такое положение, что будет всю жизнь муч-иться. Конечно, ей хочется поддерживать связь со своим ребенком…
- Насколько я знаю Геннадия – ему чужие дети не нужны, - подхватил отец, - Он захочет своих. А чужого постарается сдать куда угодно – в интернат, в закрытую школу, в детский дом.
Родители переглянулись.
- Давай не будем спешить, - тихо сказала мать, - Что-то мы с тобой бежим впереди паровоза. Посмотрим, как будут развиваться события. Может быть, нам все кажется, и ухаживания Геннадия вовсе не так серьезны.
Однако и месяца не прошло, как Стефанишин сделал Лиле предложение. Он точно боялся, что девушку кто-то перехватит, уведет, что она не достанется ему. Геннадий хотел заполучить Лилю сейчас же, немедленно.
Отец дал матери «добро», и та принялась уговаривать дочь согласиться на этот брак.
И все же Лиля медлила. Она написала Ивану еще одно письмо – на домашний адрес, а куда еще она могла писать? И снова ответила его мать. Она сухо извещала, что сын встречается с другой девушкой «очень ему подходящей» - в том городе, где служит. Скорее всего, там он и останется. Пробегая взглядом несколько строк письма, Лиля словно слышала сухой, неодобрительный тон женщины. Ее явно раздражало, что эта девушка, явно привыкшая к «птичьему молоку», никак не может отстать от ее сына.
Лиле было больно настолько, что она совершила (как потом считала) главную ошибку своей жизни. Вышла замуж.
Короткое время они прожили в квартире Геннадия – пока строился их будущий дом. А потом переехали в этот особняк, который для молодой женщины больше напоминал тюрьму. Даже ограда здесь была соответствующая – глухая, а поверху еще увенчанная железными пиками.
- Ты не боишься? – как-то спросила Лиля мужа, - Ну предположим, захочет залезть к нам какой-нибудь воришка… Вдруг он получит серьезную ра-ну, изуве-чит себя?
- И поделом ему. Пусть хоть насквозь себя про-ткнет, мне не жалко. А еще лучше будет, если он взглянет наверх, увидит «пики», и раздумает лезть в чужой двор.
Меньше, чем через год после свадьбы, Лиля родила сына. Это было желание Геннадия – обзавестись ребенком как можно скорее. В первом браке детей у него не было. А родители Лили прямо запретили дочери упоминать о маленькой Женечке.
- Ее судьба уже решена, у нее замечательные опекуны. Оставь малышку в покое. Вот увидишь, если муж узнает, что у тебя есть ребенок на стороне, и ты это так долго скрывала – ваши отношения изменятся в худшую сторону. Он будет ревновать тебя к девочке, не разрешит забрать ее, ты станешь обижаться… Нет уж, пусть лучше все идет так, как идет… Будешь приезжать к нам и узнавать новости о дочке. Опекуны поддерживают с нами связь.
После рождения сына врачи прямым текстом сказали, что Лиле детей иметь больше нельзя. Молодая мать и от этих-то родов оправилась с большим трудом. Муж возил ее лечиться в Израиль, но прежней Лиля так и не стала.
К неудовольствию Геннадия особой нежности к сыну молодая женщина не проявляла. Она добросовестно ухаживала за малышом, посвящала ему много времени, но чего-то все-таки недоставало – и Геннадий это чувствовал. Он пробовал поговорить об этом с матерью Лили, но та нашла свое объяснение:
- Тяжелые роды, Лилечка многое пережила… Вот увидишь, пройдет время, и она станет такой же как все… Или ты можешь ее в чем-то упрекнуть? Ребенок заброшен, Лиля занимается чем-то другим?…
- Да нет, - вздохнул Геннадий, - Она все делает как положено. Только…
- Вот и оставь ее в покое.
Геннадий сам себе не мог признаться, что ему не хватает нежности со стороны жены. Ведет она себя безупречно, никогда ему не отказывает, но у нее никогда не возникает желания самой обнять его, прила-скать… Может быть, причиной всему – природная холодность, и остается только смириться?
Но Геннадий думал, что Лиля все-таки может влюбиться – в кого-то другого. И ревность, которая и так была ему свойственна, достигла своего пика. Он запрещал Лиле выходить из дома – без него, он знал – когда и кому она звонила. Даже к родителям Лиля могла ездить только с мужем. Другое дело, там ей удавалось на несколько минут остаться наедине с матерью, и получить скудные сведения о Женечке. Растет, все у нее в порядке, вот свежее фото.
Конечно, сын Лили родился «с серебряной ложкой во рту». С первых дней жизни у него было все, что он хотел. Мальчик рос и становился все больше похожим на своего отца. И характер обозначился такой же – напористый, требовательный. Артема не нужно было жалеть, опекать – он всего добивался сам.
Как часто Лиле хотелось передать хотя бы часть благ, которыми пользуется Артем – маленькой Женечке.
Лиля понимала, что сама она рано увяла, состарилась душой. И хотя внешне она оставалась еще очень привлекательной, и муж по-прежнему ревновал ее – Лиля не испытывала желаний, свойственных ее возрасту. Ей не хотелось красиво одеваться, она не жаждала каких-то развлечений. Тенью ходила по своему большому дому, выполняла необходимую работу, а потом долгое время проводила в тихом уголке, в кресле, с книгой в руках. Читала она или размышляла - этого Геннадию не суждено было узнать. В ее мысли проникнуть он не мог.
…Никто не ожидал что Лиля уй-дет из жиз-ни так рано. Она словно угасла на глазах. Прошли годы, прежде чем Геннадий случайно узнал о том, кто был единственной любовью его жены.
И поклялся про себя, что отом-стит этому человеку. За то, что Лиля так и не смогла полюбить его самого.
Продолжение следует