Дочь Лили, Женя, действительно выросла в хорошей семье. Родители у нее были сравнительно пожилыми, своего ребенка у них так и не появилось. И они с готовностью отдали нерастраченную любовь приемной дочери.
Многие боятся брать чужих детей, даже совсем маленьких, из роддома, опасаясь дурной наследственности. Но Вольновым в этом отношении повезло.
Казалось, что Женя унаследовала всю кротость матери.
Девочка не доставляла приемным родителям хлопот. Может быть, она болела чуть чаще других детей, поэтому ее оберегали, и каждое лето возили к морю. Но во всем остальном с Женей не было проблем. Ее шалости никогда не выходили за границы дозволенного, девочка отличалась послушанием, и с готовностью помогала приемной матери.
Когда настала пора идти в школу, Женя и здесь зарекомендовала себя с лучшей стороны. С первого класса она была отличницей, и очень много читала. А как иначе если ее «вторая мама» работала в детской библиотеке? Женю завораживали книги сказок – она перечитала их все. А позже полюбила историю, которую тоже можно было счесть своего рода «сказкой для взрослых», особенно отдельные ее периоды.
Уже после окончания начальной школы стало ясно, что Женя – ярко выраженный гуманитарий. И родители поступили мудро, не заставляли ее получать высокие отметки по точным наукам. А в старших классах наняли дочери репетиторов по истории и иностранному языку.
Примерно в это же время Женя узнала, что родители – не родные ей по крови. Как ни странно, это не стало для девушки большим потрясением. Она любила приемных отца и мать, у нее была своя насыщенная жизнь. К тому же, приемная мать постаралась донести до Жени это известие максимально мягко.
- Я не взялась бы осуждать твою родную маму, - говорила она, - Когда ты родилась – твоя мама была молоденькой, совсем еще девочкой. Она не смогла бы дать ребенку все то, что ему было необходимо. Ей самой предстояло еще расти, учиться, становиться на ноги. Поэтому она сделала нам такой королевский подарок – позволила заменить тебе родную семью.
Приемная мать даже поинтересовалась – не хочет ли дочь встретиться со своей настоящей мамой. Но девушка ответила отрицательно.
- Я не хочу метаться между семьями, укладами, домами. Все равно я буду считать отцом и матерью вас, и больше мне никто не нужен.
Окончив школу, девушка поступила на исторический факультет, и уже на старших курсах определилось, чем она будет заниматься. Женя организовывали индивидуальные экскурсии. Город, где она жила, имел богатую историю. Много интересного было и в окрестностях. Существовали, конечно, и организованные экскурсии от различных фирм. Но многие туристы предпочитали путешествовать именно с Женей.
Девушка была непревзойденной рассказчицей, и к тому же умела показать город с неожиданной стороны. Гости вместе с ней поднимались на крыши, посещали старые квартиры, рассматривали граффити на стенах домов, слушали местные легенды, и заканчивали вечер в одном из тех чудесных ресторанчиков, которые хорошо знают местные жители, но о них неизвестно приезжим.
Во время одной такой экскурсии Женя и познакомилась с Николаем Павловичем. Это был отставной военный, значительно старше нее, но разница в возрасте ничему не помешала.
- А может, это и к лучшему, - говорила приемная мать мужу, - Коля так любит Женечку, что готов носить ее на руках. И начинать «с нуля» им не придется. У Коли есть все, что в нашей с тобой юности считалось признаком обеспеченного человека – квартира, машина, дача…
- Это все прекрасно, - подхватывал муж, - Но главное, что наша девочка, кажется, по-настоящему влюблена.
Перед свадьбой приемная мать еще раз спросила Женю – не хочет ли та пригласить на торжество родную маму – и снова девушка ответила отрицательно.
Какое-то время у пары не было детей, но несколько лет спустя Женя родила дочку, которую назвала Дашей, Дарьей. В знак того, что ее рождение стало Божьим даром.
Маленькая девочка с самого начала была полной противоположностью своих родителей. Те - воспитанные люди, от которых не приходилось ждать сюрпризов. Даша же росла бунтаркой.
Во время прогулок, если ей хотелось куда-то идти, она туда и шла. Тщетно увещевала ее мать – девочка стояла на своем.
- Тогда я уйду, а ты делай что хочешь, - грозила Женя.
Даша только пожимала плечами. Женя поворачивалась, уходила, надеясь, что малышка последует за ней (страшно же остаться одной) Но, не услышав за сптной топота ножек, молодая женщина оборачивалась, и видела, что ее ребенок спешит туда, куда и задумал.
Даша подрастала, и ее характер проявлялся все более ярко. Она любила фильмы уж-асов и триллеры, днями напролет слушала музыку, которая казалась родителям «кош-марной». А увлекшись какой-то идеей, Даша вцеплялась в нее как клещ, и почти невозможно было заставить ее отступить.
В детстве она мечтала построить подводную лодку и погрузиться в ней на дно реки, что протекала вблизи их дачи. Слава Богу, не утонула, но напугала тогда родителей знатно. Став постарше, Даша увлеклась мистикой, и готова была ночевать в заброшенных домах или даже на кла-бище, лишь бы увидеть что-нибудь сверхъестественное.
А потом она добралась и до семейной истории. Женя не стала ничего скрывать, и рассказала дочери то немногое, что знала сама.
- Как это – ты не попыталась разыскать свою настоящую мать? – изумилась девушка, - Нужно же точно узнать, почему она тебя бросила? И еще – вдруг у нее есть какие-нибудь таланты, которые мы могли унаследовать?
- Таланты бы и так проявились.
- Не скажи. Вот я люблю музыку, а ты – не очень. Может быть, это во мне от бабушки, может быть – это она была музыкантом? Нет, надо этим заняться…
И Даша занялась. Она думала, что распутывать нити семейной истории ей предстоит долго, и с большим трудом. Но стоило ей заикнуться об этом бабушке, как обнаружилось неожиданное.
- У меня есть для тебя письмо, - сказала пожилая женщина.
- Какое?
- Изначально оно предназначалось твоей маме. Но она его не читала. Она вообще дала мне понять, что не хочет погружаться во всю эту историю. Ей хватает того, что у нее есть мы. Поэтому я и не настаивала.
Но раз ты заинтересовалась этим, то письмо ты просто обязана прочитать. Оно – от твоей настоящей бабушки, которой уже нет на этом свете.
Даша проглотила письмо залпом. Мелким почерком на нескольких страничках Лиля рассказывала историю своей короткой любви. Признавалась, что так и не смогла полюбить мужа, и никогда не забывала дочь. Она не надеялась, что Женя простит ее, но все же попыталась объяснить – почему девочка попала в приемную семью.
«Я была так разбита и опустошена, - писала Лиля, - Что у меня не было сил жить. Если бы мои родители не тормошили меня, не заставляли что-то делать – есть, пить, куда-то идти – вероятно, я бы так и лежала лицом к стене и тихо угасала. Я далека от пси-хиатрии, но мне кажется, именно это состояние называется глубокой де-прессией. Люди с таким диаг-нозом не могут брать на себя ответственность за маленького ребенка. А мои родители ясно дали понять, что не станут заботиться о внучке, не примут ее. Они убедили меня, что нашли замечательную семью, где девочке будет гораздо лучше, чем со мной. И это, наверное, правда – потому что, Женечка, даже когда ты выросла, ты не пожелала меня увидеть.
Теперь, когда мне осталось недолго, я могу только пожелать тебе, чтобы никогда ты не изведала того, что пришлось пережить мне….»
…Бабушка застала Дашу в полном смятении чувств.
- Ну что? – спросила пожилая женщина.
- Не знаю. Я и сержусь на эту Лилю, и жалко мне ее очень. По-моему, мама сделала ошибку, что не захотела ее видеть. Но вот на кого я по-настоящему зла, так это на своего родного деда. Какой из него мужчина? Разве это любовь? Он должен был встретиться с Лилей, несмотря ни на что. Похитить ее, увезти… Работать, чтобы обеспечить семью – жену и ребенка. Лиля была слабая, на нее надавили, и она сделала все, что пожелали ее родители. Но выходит, что и мой дед, этот самый Иван Андреевич – слабак из слабаков. Так сразу отступился, даже не узнал, что у него есть дочка…
Даше внезапно пришла в голову мысль:
- А он жив, этот Иван Андреевич Фролов?
- Откуда я знаю? Я этой ветвью семейной истории не интересовалась. Лиля не упоминала, что он у-мер. Может, и жив. Тогда у него есть своя семья, дети, внуки… Дашка, что ты задумала?
Бабушке не понравился огонек, который зажегся в глазах внучки.
- Я его разыщу, - пообещала Даша.
- Зачем?! Возьми лучше пример со своей матери. Пусть прошлое хо-ронит своих мер-твецов. У тебя вся жизнь впереди, живи будущим. Насчет твоих родителей сомневаться не приходится – они тебе родные и очень тебя любят. Вот находишь ты приключения на свою голову!
- Я найду его и выскажу ему все, что думаю о его трусости. И еще скажу – даже, если бы он хотел признать меня, я не признаю его никогда.
- Юности свойственен максимализм. Даша, ты не знаешь, как сложилась жизнь этого человека. Может быть, он болен, или у него какие-то семейные проблемы. А тут явишься ты со своими обличениями. Девочка моя, не бери грех на душу.
Даша на эти слова ничего не ответила. Вскоре она собралась и уехала домой. Но бабушке показалось, что от своей идеи внучка не отступилась. Она действительно собиралась отыскать деда и поставить все точки над «i».
*
Геннадий Николаевич действительно любил жену какой-то одержимой исступленной любовью. В детстве у него находили небольшое психическое отклонение, но считалось, что его успешно вылечили.
Первый брак Стефанишина была неудачным. Жена обладала твердым характером, и на любое проявление ревности с его стороны отвечала скандалом. В конце концов, она заявила, что не может жить с ти-раном и дес-потом, и хорошо, что у них так и не появилось детей. После этого женщина подала на развод, но ушла от Геннадия сразу, не дожидаясь решения суда. Свобода была ей дороже всяческих материальных благ.
Геннадию тяжело далось это «предательство», и он сказал себе, что больше не женится никогда. Но продержался в этом статусе холостяка совсем недолго. На работе женщины вились вокруг него, строили ему глазки – он был завидным холостяком, к тому же, не обремененным алиментами. Но их чары на Стефанишина не действовали. А вот увидев Лилю, он понял, что пропал. Эту девушку хотелось защищать и оберегать от всего на свете. Если бы пошел дождь, Геннадий бы раскрыл над ее головой зонтик, так, что на белокурые волосы не упало бы ни капли. Если бы на Лилю напали хулиганы, Стефанишин кинулся бы ее защищать, хотя не умел драться.
Хотя он очень старался понравиться Лиле, просто из кожи вон лез, он видел, что она ничуть не влюблена в него. И если бы родители девушки не были на его стороне, если бы они не приложили все силы для того, чтобы уговорить ее на этот брак…
… Все считали, что у них прекрасная семья. Респектабельный обеспеченный муж, который зарабатывает другим на зависть, не имеет дурных привычек, и не изменяет жене, для него не существует других женщин, кроме нее. Лиля, которой не надо работать, у нее есть все, что она может пожелать. У пары растет здоровый, умный мальчик….Прекрасная семья, идеальная семья, подобных ей - в городе можно пересчитать по пальцам.
Но Геннадий ощущал эту ауру глухой тоски, которая окружала его жену. Бывали минуты, что он злился, просто бе-сился от того, что несмотря на все старания не мог сделать жену счастливой.
Он выведал у родителей Лили всё, что мог, про Ивана.
- Эта была первая любовь… Красивое, яркое чувство. Но всё уже прошло, давно прошло, - клялась мать Лили, - У каждого из нас была первая любовь. Я, например, «западала» на одного артиста.
Кому нужны были ее откровения! Но поскольку Лиля больше не давала поводов для ревности – Геннадий решил, что все дело в ней, в этой про-клятой первой любви!
…А потом выяснилось, что Лиля поздно сказала ему о своей болезни. Врач удивлялся:
- Ну не могла же ваша жена ничего не чувствовать до этого момента. Должны были уже появиться симптомы – и явные. А она словно тянула, пока положение не стало без-надежным.
Геннадий сделал се, что мог, чтобы продлить Лиле жизнь. Он ночевал в ее палате и тайком пил воду-ку, потому что иначе не мог выдержать жесточайшее напряжение. Отлучался он лишь затем, чтобы увезти в стирку грязное белье, и привезти немного еды – той, которую Лиля еще ела.
После ее ухода им овладело глубокое черное от-чаяние.
…Ее мо-ги-ла на кла-дбище была особенной. Обе-лиск из красного гранита обсажен со всех сторон туям и можжевельником. Получилась «зеленая комната». Геннадий приходил сюда едва ли не каждый день, садился на скамью, и просиживал долго в такой неподвижности, словно сам был статуей.
Но чем дальше, тем больше выкристаллизовывалась в нем мысль – если он уже ничего не может сделать для Лили, надо ото-мстить за нее. Этому человеку, который разбил ее жизнь. Геннадий мрачно усмехался. Нет, он не хотел изб-ить Ивана так, чтобы тот попал в больницу. И у-б-ить его тоже не хотел. Он хотел, чтобы Иван му-чился, и сам желал уйти на т-от свет.
Пусть попадет в т-юрьму на долгие годы. Известно, какие там условия содержания, попробуй выжить…Обстановка вокруг угнетающая, холод, уго-ловники вокруг.
И пока Геннадий думал, как это все обставить, чтобы комар носа не подточил, сын Артем сказал, что познакомился с девушкой. Она намного моложе него, но классная девчонка.
- Она все расспрашивала меня о нашей семье, и я – сам не знаю как – выболтал ей про твою задумку. Даша аж загорелась – и сказала, что всё возьмет на себя.
Паззл, таким образом, сложился. Даше надо проникнуть в квартиру Фролова, так, чтобы хозяин этого не заметил. Потом нанести себе ра-ну – неглубокую и неопасную. А дальше – по обстоятельствам. Или выскользнуть из квартиры, и звонить соседям. Или – что еще лучше – пронести с собой мобильник и вызвать поли-цию. Рассказать душещипательную историю, как Иван Андреевич домо-гался ее, как едва не у-бил, но ей чудом удалось ускользнуть и позвать на помощь…
Все это следовало сделать отнюдь не с бухты-барахты. Предварительно надо было понаблюдать за Фроловым, за его привычками. А потом разыграть драматическую сцену как по нотам.
У Геннадия были знакомые в полиции, он готов был заплатить им, чтобы «показания Даши» оформили как надо.
Девушка приняла живое участие в обсуждении плана, вносила в него кое-какие свои детали.
- У тебя словно есть во всем этом что-то личное, - сказал ей как-то Стефанишин, - Тебе будто самой очень хочется, чтобы этот человек попал в тюрьму.
- Ну, вы же рассказали мне вкратце его биографию, - пожала плечами Даша, - В тю-рьме ему самое место. Где же еще.
План решено было воплотить в жизнь на следующей неделе. Как вдруг Даша, которая сама наблюдала за квартирой Ивана Андреевича, позвонила Стефанишину:
- Старик вызвал «скорую». Вслед за медиками я и войду.
Окончание следует