– Надеюсь, не собирается приехать к нам? Терпеть не могу этих старых зануд. Они вечно всё портят…
– Нет, – покачал головой Влад. – Она хочет, чтобы я к ней приехал. И чем скорее, тем лучше.
Цикл рассказов "Собиратель теней"
Письмо от старухи
Влад Чернов, молодой фотограф с камерой на плече, медленно обходил свадебную пару, подбирая лучшие ракурсы под нежным светом вечернего солнца. Его глаза горели вдохновением, а руки уверенно настраивали объектив.
– Смотрите сюда, Алёна, – попросил он невесту. – Хорошо. Теперь слегка поверните голову налево и поднимите подбородок. Почти, чуть выше... Отлично, не двигайтесь. Улыбочку…
Жених ухмыльнулся и бросил недовольный взгляд на фотографа:
– А я что, тут для галочки стою?
Влад улыбнулся в ответ:
– Нет-нет, вы тоже очень важны! Обнимите невесту за талию, загляните ей в глаза и представьте, что весь мир существует только для вас.
Пара послушалась, и Влад щёлкнул затвором несколько раз. Он часто подбадривал людей во время фотосессий, излучая доброжелательность и поддерживая лёгкую атмосферу, чтобы зафиксировать в кадре красивые, естественные моменты жизни.
– Теперь встаньте рядом с колокольней, – предложил Влад, – там свет играет просто идеально. Да, вот сюда… Смотрим друг на друга…
Молодожёны бросили друг другу взгляды, полные нежности.
Влад ловил каждый миг, не упуская улыбок, взглядов и мелких деталей: бабочку на платье, игривый ветер в волосах. Его камера будто оживала, превращая обычный день в вечность, запечатлённую на фотографиях.
Бом-м-м… Влад, увлечённый фотосъёмкой и не ожидавший резкого, оглушающего удара колокола, невольно присел от испуга, камера в его руках дрогнула и снимок смазался.
– Да что б тебя… – проворчал он, снова выпрямляясь. – Извините…
– Что с вами? – спросила Алёна. – Вам нехорошо?
– Нет, всё в порядке, – качнул головой Влад, – просто колокол ударил так неожиданно.
– Но колокола не звонили, – проговорила Алёна и с недоумением посмотрела на молодого мужа.
Влад перевёл взгляд на колокольню, рассчитывая увидеть там пономаря в чёрной рясе, и обомлел: на крохотной площадке никого не было, и колокола висели спокойно и неподвижно. Но он не мог ошибиться, он ясно слышал этот громкий «Бом-м-м!!!» Да что там, он до сих пор звучал в его ушах. Хлопнув несколько раз глазами, Влад снова пробормотал «Извините» и предложил продолжить начатую съёмку.
Однако странное происшествие ещё долго не выходило у него из головы и совершенно испортило всё настроение парня.
***
Не стало ему лучше, и когда он, разбитый от усталости, вернулся домой. Ключей в кармане не оказалось, и Влад нажал кнопку домофона раз, другой, третий. Тишина. А может, Лика спит? Влад взглянул на часы и полез в рюкзак. Не может быть, чтобы она легла отдыхать в такой час. Всего-то половина восьмого. Значит, её просто нет.
Наконец-то отыскав ключи, Влад попал в квартиру и без сил упал на диван. В ушах ещё звенело от долгого дня, тело требовало отдыха, а в желудке урчало от голода. Но он не смог заставить себя подняться и пройти на кухню, а потому просто закрыл глаза, мгновенно проваливаясь в тяжёлый, вязкий сон.
Ему снился тёмный мрачный лес, окутанный безликим, качающимся туманом. Туман полз, цепляясь за изогнутые стволы деревьев, то пытался приподняться, то снова припадал к земле. Казалось, что он ищет кого-то, пытается увидеть пустыми глазницами, и не находя, выдыхает из искажённой беззубой пасти белёсые клубы ядовитого марева.
Влада сковало тягостное оцепенение, а туман уже клубился вокруг него, окутывая мир, как зловещая пелена. Он, густой и холодный, словно змея, проникал в лёгкие и заставлял сердце биться быстрее. А серые тени, выступающие из него, извивались и переплетались, как ветви деревьев, качающиеся в невидимой вышине.
Неясный, зловещий шёпот наполнил всё пространство вокруг Влада, и он понял, что среди этого тумана был не один. Он покачнулся и холодный пот выступил у него на лбу. А тени были уже совсем близко. Они заглядывали ему в лицо и вытягивали из него всю силу, оставляя в его душе лишь бесконечный безотчётный страх.
– Вла-а-ад… Вла-а-ад… В ад… – разобрал он отрывистые слова.
– Влад, да проснись же ты!!!
– А?! – кто-то резко дёрнул его за плечо, вырывая из тяжёлого, мучительного сна и Влад сел на диване, глядя вокруг бессмысленным взглядом.
– Ты что развалился тут? – Лика с недовольством смотрела на мужа своими карими глазами, всегда напоминавшие ему спелые вишни. – Зову тебя, зову, а ты спишь как мёртвый!
– А?! – снова повторил Влад, пытаясь стряхнуть с себя остатки полусна-полувидения. – Лика…
– Лика, Лика… – подтвердила она. – Давай просыпайся. Ты что, пил?
Влад встал и прошёл вслед за ней в кухню, где залпом выпил стакан холодной воды. Голова раскалывалась от боли, и хотелось снова упасть на кровать и уже не вставать до самого утра. Но Лика решила окончательно достать мужа.
– Влад, ты уже купил билеты?
– Какие билеты? – не понял он.
– На самолёт! – всплеснула она руками: – Ты что, опять всё забыл? Что с тобой вообще происходит? Влад! Ты обещал, что мы полетим отдыхать. Я хочу туда, где море, пальмы и песок. Влад!
А ему снова послышался зловещий шёпот:
– В ад… В ад…
– Обещал, значит поедем, – Влад заставил себя выйти из оцепенения. – Слушай, а где ты сегодня была? Почему так поздно вернулась домой?
– Мы с девчонками были в баре, – пожала плечами Лика. – Так классно посидели… Слушай, я совсем забыла сказать, тебе пришло письмо!
– В смысле? – не понял Влад.
– В прямом, – Лика порылась в своей сумочке, достала оттуда пожелтевший от времени конверт и повертела его в руках: – Вот, настоящее письмо. Я из нашего ящика его достала. Если честно, я и не знала, что люди ещё умеют писать и посылать письма. Наверное, этот конверт сто лет валялся у кого-то в столе… Подожди, а кто это: Чернова Серафима Романовна? Деревня Сосновка…
Влад принял из рук жены конверт и увидел в левом верхнем углу изображение какого-то собора с колокольней.
– Бом-м-м… – мгновенно раздался в его голове раскатистый гул колокола, и Влад невольно сжался, не обращая внимания на наблюдавшую за ним жену.
– Влад, кто она такая? – повторила свой вопрос Лика.
– Моя родная тётя, сестра моего отца… – задумчиво ответил он, осторожно вскрывая конверт и вглядываясь в желтоватый тетрадный листок в клетку, исписанный неровными буквами.
***
– Я заказываю роллы. Тебе как обычно «Филадельфию»? – спросила Лика мужа, но он не услышал её, погруженный в чтение письма.
«Дорогой мой племянник Влад!
Пишет тебе твоя старая тётя Серафима. С каждым днём мне живётся всё труднее, сил почти не осталось, а душа тоскует по тебе, единственный мой родной человек. Я уже не молода, и каждый мой день может оказаться последним… Помирать не боюсь, а тебя увидеть хочется.
Приезжай, мой мальчик, побудь со мной, простись по-человечески. Авось, приведётся, и глаза мне закроешь. Только об этом и прошу. Я уж постараюсь тебя дождаться, только ты поспеши.
Как же я, старая, хочу увидеть тебя, обнять, поговорить, услышать твой голос. Приезжай ко мне, пожалуйста, не откладывай. Есть у меня для тебя кое-что. Родовая реликвия. Отдам тебе её, чтоб хранил и не забывал память нашего рода Черновых. Старинного рода.
Приезжай, мальчик мой…
С надеждой на скорую встречу,
твоя тётя Серафима».
– Ну, что она пишет? – спросила Лика. – Надеюсь, не собирается приехать к нам? Терпеть не могу этих старых зануд. Они вечно всё портят…
– Нет, – покачал головой Влад. – Она хочет, чтобы я к ней приехал. И чем скорее, тем лучше.
Лика резко повернулась к мужу, но он не поднял головы и по-прежнему сидел, держа в руке пожелтевшее письмо. Каждый изгиб неровного старческого почерка словно пробуждал в нем давно забытые воспоминания.
Тётя Серафима… простая деревенская женщина, добрая и ласковая. Со смуглыми, раздавленными тяжёлой работой руками. Она всегда радовалась, когда брат со своей семьёй приезжал к ней в небольшую деревушку Сосновку, окружённую со всех сторон непроходимыми лесами. Бревенчатый домишко с резными окнами и небольшим палисадником перед окнами, огороженный низеньким, выкрашенным голубенькой краской штакетником. Завалинка у самого дома и настоящий деревенский колодец, почерневший от времени и скрипучий до ужаса. Влад вспомнил, как отец каждое утро выходил во двор, опускал в колодец ведро на толстой железной цепи, набирал воду и поднимал её наверх. Потом долго и жадно пил воду прямо из ведра и, в конце концов, опрокидывал его над собой, обжигая крепкий голый торс ледяными струями.
– А-а-а, хорошо! – прикрикивал он и весело смеялся, подмигивая Владу. – Давай со мной, сынок, а?
Но Влад, насквозь городской изнеженный ребёнок, вечно опекаемый матерью, в страхе убегал в дом и ни за что не соглашался на предложение смеющегося отца.
За окном рассыпал резкие звуки вечерний город: гудели автомобили, повизгивая тормозами, с громкими сиренами спешили в больницы машины скорой помощи, бились в окна волны мощных сабвуферов, а Влад слышал размеренный голос засыпающей деревни и шёпот леса, потревоженного неосторожным ветерком.
– Влад, только не говори, что ты собираешься ехать туда! – воскликнула Лика.
Он поднял голову и встретился с её острым, колючим взглядом. В воздухе повисло молчание, заполненное грозными предчувствиями. Лика первой не выдержала и с недовольством произнесла:
– Зачем тебе ехать туда? Это просто попытка одинокой старухи привлечь к себе внимание. Ты хочешь бросить все и поехать в какую-то заброшенную деревню, пока я мечтаю о пляжном отдыхе?
Влад покачал головой:
– Ты не понимаешь, Лика! Это не просто прихоть! Она стареет, у неё может не быть больше шанса увидеть меня!
– Ой, не преувеличивай! – отмахнулась от мужа Лика: – Сколько лет ты вообще не вспоминал о ней? Десять? Пятнадцать? И что, она теперь не подождёт месяц?? Влад, в конце концов, мы все умрём однажды. Но это не значит, что мы должны жертвовать своим счастьем ради кого-то другого. Ты ведь обещал мне провести отпуск на море!
– Мне было семнадцать, когда мы с отцом в последний раз были у неё, – задумчиво проговорил Влад. – Сейчас мне тридцать, значит, мы не виделись тринадцать лет…
– Ну вот! О чём я тебе и говорю! – вскликнула Лика.
– Мы можем съездить вместе, – сказал Влад, уверенный в том, что нашёл компромисс. – Я обещаю, что после этого мы отправимся в отпуск, как ты мечтаешь. Но сейчас… сейчас это важно для меня, так же, как и для неё. Она попросила меня, и я не могу не поехать к ней. Пожалуйста, пойми, Лика.