Эх, красотка! Давно я за тобой бегал, а теперь ты моя, — Николай Петрович довольно улыбался, держа в руках редкую монету. После того, как он овдовел пять лет назад, коллекционирование монет стало его единственной отрадой. Монет у него было немного, но все хранились по правилам, в специальном альбоме, чтобы никакие внешние факторы не испортили их.
В деревне называли его "местный нумизмат" и мальчишки то и дело таскали к нему всякие монеты, подобранные на улице или найденные с закромах у своих бабушек и дедушек. А вдруг они окажутся случайными обладателями настоящего сокровища? Но, монеты оказывались всего лишь монетами, и мальчишки, разочарованно вздыхая, отправлялись на новые поиски клада. Может быть в следующий раз повезёт.
Как-то июньским вечером прибился к дому Петровича подросший котёнок. Обычный, с дворовым окрасом, не то коричневым, не то чёрным, и ушами, которые, казалось, были больше котёнка. Петрович не любил животных, и оставлять его не хотел, но внук Максим, который приехал к нему несколько дней назад, упросил. Не смог отказать Петрович, согласился. "Только на лето", думал он, "пока внук гостит, а потом пусть идёт на все четыре стороны, а может ещё раньше сгинет, всё-таки деревня, мало ли что... собаки, иногда лисицы с леса захаживают. Скажу, что убежал."
Котёнка назвали просто, Васькой. Васька обрёл дом, а Максимка — забаву. Мальчик играл с ним, привязав к нитке фантик от конфеты, угощал кусочком котлеты, пока дед не видит, и даже несколько раз умудрялся пронести его в кровать. Максим Ваську полюбил.
У Петровича же была своя, особая философия. Он считал, что уважения только люди заслуживают, а не какие-то там мохнатые. "Кот не человек, нечего с ним так цацкаться", говорил он Максимке. Не полюбился ему новый жилец, совсем не полюбился.
Васька рос боевым котом, смелым, с характером.
Ишь, как бандит ходит, — говорил Николай Петрович, наблюдая, как Васька бродит по двору. — Два вершка ростом, а уже хозяином себя чувствует.
И всё ему было интересно, не было ни одного дела, которое обошлось бы без его участия. Васька проверял, сколько Петрович начистил картошки, обязательно трогал лапой очистки. — Любопытство сгубило кошку, Васька, — говорил Петрович, когда Васька заглядывал в дом или в ведро с недавно принесённой пойманной рыбой.
Лето пролетело быстро, словно его и не было вовсе, и Максиму пришла пора возвращаться в город.
— До встречи, Васька, я на следующее лето опять приеду. Приглядывай за дедом, — Мальчик погладил Ваську по спине, подошёл к Петровичу и обнял его.
— Пока деда! С Васькой теперь тебе скучно не будет.
— Не будет, — повторил Петрович, гладя внука по русой макушке. Он понимал, что сам кота не выгонит, но если тот сам уйдёт или пропадёт, то что поделать, такова его кошачья доля.
И действительно, скучно Петровичу не было. Васька гонял воробьёв, душил мышек, которых то и дело подкидывал их Петровичу на порог. Любимой его забавой было подкараулить Петровича во дворе, да как прыгнуть на ногу и затем удрать за деревья высоко задрав хвост.
Ах ты паразит усатый! — грозил кулаком Петрович. — Не кот, чертёнок! Ну погоди у меня!
Иногда его не было по несколько дней, и как только Петрович утверждался в мысли, что "хвостатый нахлебник" пропал с концами, Васька возвращался, тёрся о его ногу и заглядывал в глаза.
Петрович старался не замечать его. Наливал ему воду в миску периодически, и
всё. Ходит по двору и пусть ходит. Иногда Васька подходил к нему и мягко бодал своей головой, громко мурлыча, но старик был непреклонен. Отгонял его от себя, или сам уходил, только чтобы не гладить. "Он что, дитё, чтобы его по голове гладить?" — думал Петрович.
Осень выдалась тёплой, деревья долго не хотели менять зелёный наряд на золотой, и хотя речка уже остыла, и по вечерам прохладный воздух окутывал дома, Петрович ужинал на улице. На деревянном столе, распухшем от дождей и росы в большой миске дымилась картошка, обильно посыпанная укропом, свежие огурцы и пол палки колбасы. Словно из воздуха материализовался Васька.
— Мяу! — требовательно протянул он.
— А, и ты тут как тут! — сказал Петрович. — Жрать хочешь?
— Мяу, — протянул кот и потёрся о ногу. — Мяу-у-у-у!
— Вот, мяу. А был бы человеком, то сказал бы словами, — ответил Петрович и бросил коту шкурку от колбасы. — Но ты не человек, Васька, а всего лишь кот. И уважать тебя не за что.
Васька схватил шкурку и довольно начал её жевать, грозно порыкивая, чтобы никто не отобрал. Петрович бросил ему еще одну шкурку и отправился спать. Кот дожевал вторую шкурку, жадно понюхал землю вокруг и, больше ничего не найдя, отправился на своё место. Ваську Петрович в дом не пускал, а сделал ему место в сарае, в старой коробке. Кот потоптался немного на старой, линялой куртке, свернулся калачиком и уснул.
***
Зимой у Максима в школе должна была состояться выставка о необычных увлечениях родственников и он упросил Петровича дать ему свою коллекцию монет. Он клялся, что вернёт их в целости и сохранности. Подумал Петрович и согласился. Разве для внука может быть жалко? Максим приехал на выходные, навестил дедушку, повидался с Васькой и забрал альбом. Васька был очень рад приезду. Он бодал Максима, громко мурлыкал и щурил зелёные глаза.
Этот февральский день выдался особенно холодным. Весь день шёл снег, а к ночи обещали метель и сильный мороз. Жалко стало Петровичу Ваську, замерзнет совсем в продуваемом со всех сторон сарае.
— Пошли-ка Васька со мной, — сказал он, когда вошёл в сарай. Васька оживленно посмотрел на него, мяукнул, словно спрашивая "правда?", потянулся и выпрыгнул из коробки. — Но учти, будешь спать на веранде, в комнату тебя не пущу, даже не надейся.
Вечерело, Петрович смотрел телевизор и не заметил, как задремал. Его разбудил звук, словно кто-то шарился по дому в темноте.
Он вышел из спальни в зал и увидел, как тощий высокий мужчина, а может парень шарится у него в шкафу. Увидев Петровича он сперва остолбенел, но потом взяв себя в руки, хотя это у него плохо получалось, сказал:
— Слышал, ты тут местный нумизмат. Ну чё, дед, давай монеты сюда!
— Да нет монет, — ответил Петрович, стараясь не показывать, что испугался. — Я отдал их на школьную выставку. Внук приезжал на выходных.
— Врёшь. дед! — грабитель достал нож. — Давай сюда монеты! Иначе, тебе крышка!
— Послушай,сынок, я старый человек, своё пожил. Зачем мне тебе врать? — продолжил Петрович. Но грабитель его не слушал, с ножом в руке он двинулся прямо на Петровича. Петрович попятился к стене, опрокинув стул. Он понял, что с грабителем разговаривать бесполезно, и наверное, это действительно конец.
Вдруг с веранды прибежал Васька и с яростью вцепился в ногу грабителю. Тот взвыл от испуга и неожиданности. Пока грабитель соображал, что происходит, Петрович в чём был выскочил на улицу. Куда бежать? Везде темно, только в доме соседа, на противоположной стороне улицы горел свет. Петрович кинулся к дому.
— Иваныч! Иваныч, открывай скорее! — кричал он, со всей силы тарабаня в дверь. Дверь открыли быстро.
— Грабитель! — прямо с порога выпалил Петрович. — Скорее, звони в полицию!
***
Когда они вошли в дом, грабителя там уже не было, только всё перевёрнуто верх дном.
— Не поверил, — тихо сказал Петрович.
За креслом возле окна лежал Васька. Он не дышал.
— Эх, Васька, Васька... — с горечью сказал Петрович, присаживаясь рядом и гладя его по голове. — Не любил я тебя, а ты спас мне жизнь.