Роман Толстого я очень люблю, в молодости перечитывала его бесконечно. Читать могла с любой страницы в разные периоды своей жизни, особенно в сложные.
Он меня с первой же строчки, как в омут затягивал.
Поэтому я ревностно и с интересом следила за каждой экранизацией. Но сравнивать их здесь сейчас не буду - это нужно тоже целый роман сочинять. Возьму пару сцен и яркий эпизод, из которого делали даже отдельные клипы.
Я их нашла и поставила ниже. Будет время - посмотрите. Надеюсь, получите удовольствие. И сами в комментариях скажете нужные слова.
Злоупотреблю цитатами Толстого. Не соревноваться же с классиком.
***
У писателя совершенно потрясающая характеристика Стивы Облонского, на роль которого Александр Зархи в 1967 году пригласил Юрия Яковлева.
Даже не знаю, можно ли было точнее угадать:
"Половина Москвы и Петербурга была родня и приятели Степана Аркадьича. Он родился в среде тех людей, которые были и стали сильными мира сего. Одна треть государственных людей, стариков, были приятелями его отца и знали его в рубашечке; другая треть были с ним на "ты", а третья треть были хорошие знакомые; следовательно, раздаватели земных благ в виде мест, аренд, концессий и тому подобного все были ему приятели и не могли обойти своего; и Облонскому не нужно было особенно стараться, чтобы получить выгодное место; нужно было только не отказываться, не завидовать, не ссориться, не обижаться, чего он, по свойственной ему доброте, никогда и не делал. Ему бы смешно показалось, если б ему сказали, что он не получит места с тем жалованьем, которое ему нужно, тем более что он и не требовал чего-нибудь чрезвычайного; он хотел только того, что получали его сверстники, а исполнять такого рода должность мог он не хуже всякого другого.
Степана Аркадьича не только любили все знавшие его за его добрый, веселый нрав и несомненную честность, но в нем, в его красивой, светлой наружности, блестящих глазах, черных бровях, волосах, белизне и румянце лица, было что-то, физически действовавшее дружелюбно и весело на людей, встречавшихся с ним. "Ага! Стива! Облонский! Вот и он!" - почти всегда с радостною улыбкой говорили, встречаясь с ним. Если и случалось иногда, что после разговора с ним оказывалось, что ничего особенно радостного не случилось, - на другой день, на третий опять точно так же все радовались при встрече с ним.
Занимая третий год место начальника одного из присутственных мест в Москве, Степан Аркадьич приобрел, кроме любви, и уважение сослуживцев, подчиненных, начальников и всех, кто имел до него дело. Главные качества Степана Аркадьича, заслужившие ему это общее уважение по службе, состояли, во-первых, в чрезвычайной снисходительности к людям, основанной в нем на сознании своих недостатков; во-вторых, в совершенной либеральности, не той, про которую он вычитал в газетах, но той, что у него была в крови и с которою он совершенно равно и одинаково относился ко всем людям, какого бы состояния и звания они ни были, и, в-третьих, - главное - в совершенном равнодушии к тому делу, которым он занимался, вследствие чего он никогда не увлекался и не делал ошибок".
Последнее замечание вообще шедевр.
В молодости я долго думала над этим, когда занималась своим делом с неумным азартом.
Но перестроиться не смогла.
Не шмогла...
Кстати, вот семья, у которой всё смешалось в начале романа.
Та же сцена в фильме Сергея Соловьева.
***
"Лёвин был почти одних лет с Облонским..."
У Зархи Лёвина играет Борис Голдаев, актер с незаезженным лицом, который снимался довольно редко.
Зато на базе их курса в Щукинском училище был создан театр на Таганке.
Там он встретился с Инной Ульяновой (Маргарита Павловна из "Покровских ворот"), но брак их просуществовал недолго - супруга, как пишут СМИ (а со свечой я не стояла) приревновала его однажды к Анастасии Вертинской, которую он всего лишь пригласил на танец после того, как они вместе сыграли в фильме Александра Зархи.
***
"Каждому казалось, что та жизнь, которую ведет приятель - есть только призрак".
"Степан Аркадьич чуть заметно улыбнулся.
- Как же ты говорил, что никогда больше не наденешь европейского платья? - сказал он, оглядывая его новое, очевидно от французского портного, платье. - Так! я вижу: новая фаза.
Левин вдруг покраснел, но не так, как краснеют взрослые люди, - слегка, сами того не замечая, но так, как краснеют мальчики, - чувствуя, что они смешны своей застенчивостью, и вследствие того стыдясь и краснея еще больше, почти до слез. И так странно было видеть это умное, мужественное лицо в таком детском состоянии..."
"... ничего не могло быть проще того, чтобы ему, хорошей породы, скорее
богатому, чем бедному человеку, тридцати двух лет сделать предложение
княжне Щербацкой..."
Кити, кстати, восемнадцать в романе Льва Николаевича.
"В глазах родных он не имел никакой привычной, определенной деятельности и
положения в свете... он был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, то есть бездарный малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям общества, то самое, что делают никуда не годившиеся люди".
Стива предупреждает Лёвина, приехавшего свататься к Кити:
- ... это один из твоих конкурентов.
- Что такое Вронский? - сказал Левин, и лицо его из того детски восторженного выражения, которым только что любовался Облонский, вдруг перешло в злое и неприятное.
- Вронский - это один из сыновей графа Кирилла Ивановича Вронского и один из самых лучших образцов золоченой молодежи петербургской. Я его узнал в Твери, когда я там служил, а он приезжал на рекрутский набор. Страшно богат, красив, большие связи, флигель-адъютант и вместе с тем - очень милый, добрый малый. Но более, чем просто добрый малый. Как я его узнал здесь, он и образован и очень умен; это человек, который далеко пойдет".
"Матери (Кити) не нравились в Левине и его странные и резкие суждения, и его неловкость в свете, основанная, как она полагала, на гордости, и его, по ее понятиям, дикая какая-то жизнь в деревне, с занятиями скотиной и мужиками..."
"Вронский удовлетворял всем желаниям матери. Очень богат, умен, знатен,
на пути блестящей военно-придворной карьеры и обворожительный человек".
"Вронский был невысокий, плотно сложенный брюнет, с добродушно-красивым, чрезвычайно спокойным и твердым лицом. В его лице и фигуре, от коротко обстриженных черных волос и свежевыбритого подбородка до широкого с иголочки нового мундира, все было просто и вместе изящно".
"... почтительно и осторожно наклонясь над нею, он протянул ей свою небольшую, но широкую руку".
"Вронский посмотрел с удивлением на князя своими твердыми глазами".
"... лицо Лёвина с насупленными бровями и мрачно-уныло смотрящими из-под них добрыми глазами".
Отец Кити о Вронском:
- Левин в тысячу раз лучше человек. А это франтик петербургский, их на машине делают, они все на одну стать, и все дрянь.
"Вронский никогда не знал семейной жизни. Мать его была в молодости
блестящая светская женщина, имевшая во время замужества, и в особенности
после, много романов, известных всему свету. Отца своего он почти не
помнил..."
***
Встреча на вокзале в фильме Александра Зархи:
Он "почувствовал необходимость еще раз взглянуть на нее - не потому, что
она была очень красива, не по тому изяществу и скромной грации, которые
видны были во всей ее фигуре, но потому, что в выражении миловидного лица, когда она прошла мимо его, было что-то особенно ласковое и нежное. Когда он оглянулся, она тоже повернула голову. Блестящие, казавшиеся темными от густых ресниц, серые глаза дружелюбно, внимательно остановились на его лице. (...) Она потушила умышленно свет в глазах, но он светился против ее воли в чуть заметной улыбке".
Такие полутона нужно уметь сыграть.
"... как только брат подошел к ней, она движением, поразившим Вронского своею решительностью и грацией, обхватила брата левою рукой за шею, быстро притянула к себе и крепко поцеловала".
"Он пожал маленькую ему поданную руку и, как чему-то особенному, обрадовался тому энергическому пожатию, с которым она крепко и смело
тряхнула его руку. Она вышла быстрою походкой, так странно легко носившею ее довольно полное тело. (Обращаю внимание тех, кого не очень устроила стать Татьяны Самойловой в свое время).
- Очень мила, - сказала старушка.
То же самое думал ее сын. Он провожал ее глазами до тех пор, пока не скрылась ее грациозная фигура, и улыбка остановилась на его лице".
"Анна непохожа была на светскую даму или на мать восьмилетнего сына, но
скорее походила бы на двадцатилетнюю девушку по гибкости движений, свежести и установившемуся на ее лице оживлению, выбивавшемуся то в улыбку, то во взгляд, если бы не серьезное, иногда грустное выражение ее глаз, которое поражало и притягивало к себе Кити. Кити чувствовала, что Анна была совершенно проста и ничего не скрывала, но что в ней был другой какой-то высший мир недоступных для нее интересов, сложных и поэтических".
- Что ж мать рассказывала вам?
- Ах, много! И я знаю, что он ее любимец, но все-таки видно, что это рыцарь... Ну, например, она рассказывала, что он хотел отдать все состояние брату, что он в детстве еще что-то необыкновенное сделал, спас женщину из воды. Словом, герой, - сказала Анна, улыбаясь...
Мимо шла молодежь, я показала эту сцену, не погружая в ее суть.
Спросила только о лице главной героини - какое оно?
- Пресное.
Вот такое же у меня было послевкусие после версии Сергея Соловьева, которую я видела впервые.
Хотя, может быть, я что-то пропустила? Два раза засыпала, пока смотрела.
Но усилием воли будила себя. Надо же было составить представление об очередном прекрасном.
Тем более, что прочла десятки отзывов, в которых картину расхваливали на все лады.
Я, видно, чего-то не догнала...
***
Бал у Толстого, как и в "Войне и мире" - здесь одно из центральных, если не главное событие в жизни героев.
Толстой рисует нам Каренину на этом балу глазами Кити:
"Она ... вдруг увидала ее опять совершенно новою и неожиданною. Она увидала в ней столь знакомую ей самой черту возбуждения от успеха. Она видела, что Анна пьяна вином возбуждаемого ею восхищения. Она знала это чувство и знала его признаки и видела их на Анне - видела дрожащий, вспыхивающий блеск в глазах и улыбку счастья и возбуждения, невольно изгибающую губы, и отчетливую грацию, верность и легкость движений".
То, что недоигрывал актер, в прежних версиях доделывала музыка...
Но здесь я музыки, увы, не помню.
Потому что ее практически не было. На фоне чего-то мрачно-устрашающего нам прочитали текст Толстого, который я сейчас привела.
***
Это тот же самый бал с Софи Марсо в главной роли - 1997 год.
Тех, кто любит британскую версию - прошу сюда:
2017-й. Версия Карена Шахназарова. Та же сцена
Кити, пером Льва Толстого, продолжает наблюдать:
"Вронский с Анной сидели почти против нее. Она... видела их вблизи, когда они сталкивались в парах, и чем больше она видела их, тем больше убеждалась, что несчастье ее свершилось. Она видела, что они чувствовали себя наедине в этой полной зале. И на лице Вронского, всегда столь твердом и независимом, она
видела то поразившее ее выражение потерянности и покорности, похожее на выражение умной собаки, когда она виновата.
Анна улыбалась, и улыбка передавалась ему. Она задумывалась, и он становился серьезен. Какая-то сверхъестественная сила притягивала глаза Кити к лицу Анны. Она была прелестна в своем простом черном платье, прелестны были ее полные руки с браслетами, прелестна твердая шея с ниткой жемчуга, прелестны вьющиеся волосы расстроившейся прически, прелестны грациозные легкие движения маленьких ног и рук, прелестно это красивое лицо в своем оживлении; но было что-то ужасное и жестокое в ее прелести".
"Да, что-то ужасное, бесовское и прелестное есть в ней", - сказала себе Кити.
***
Наконец, роковой выбор, который делают Анна и Вронский в фильме Зархи
***
Обратная дорога Анны - из Москвы в Санкт-Петербург.
Поезд.
Возле поезда они с Вронским встретились однажды.
Поезд и разведет их по разные стороны жизни навсегда.
А пока Анна Каренина едет в Москву к своему Каренину.
И навстречу своей судьбе:
"... Вспомнила бал, вспомнила Вронского и его влюбленное покорное лицо,
вспомнила все свои отношения с ним: ничего не было стыдного. А вместе с
тем на этом самом месте воспоминаний чувство стыда усиливалось.... "Ну что же? - сказала она себе решительно, пересаживаясь в кресле. - Что же это
значит? Разве я боюсь взглянуть прямо на это? Ну что же? Неужели между
мной и этим офицером-мальчиком существуют и могут существовать
какие-нибудь другие отношения, кроме тех, что бывают с каждым знакомым?"
Она "чуть вслух не засмеялась от радости, вдруг беспричинно овладевшей ею.
Она чувствовала, что нервы ее, как струны, натягиваются все туже и туже на какие-то завинчивающиеся колышки. Она чувствовала, что глаза ее раскрываются больше и больше, что пальцы на руках и ногах нервно движутся, что в груди что-то давит дыханье и что все образы и звуки в этом колеблющемся полумраке с необычайною яркостью поражают ее. На нее
беспрестанно находили минуты сомнения, вперед ли едет вагон, или назад,
или вовсе стоит".
***
Я в юности, когда заполучила собрание сочинений Стендаля, сразу после "Красного и черного" решила почитать трактат "О любви".
Это самое удивительное чтение, встретившееся на моем жизненном пути, о такой тонкой материи, тем более - предложенное не каким-то графоманом.
Вот маленький отрывок:
"Перечислим еще раз семь периодов любви; это:
1. Восхищение.
2. Какое наслаждение и т. д.
3. Надежда.
4. Любовь родилась.
5. Первая кристаллизация.
6. Появляются сомнения.
7. Вторая кристаллизация.
Может пройти год между No 1 и No 2.
Месяц - между No 2 и No 3; если надежда не спешит на помощь, человек незаметно для себя отказывается от No 2, как от чего-то приносящего несчастье.
Мгновение ока - между No 3 и No 4.
Промежутка между No 4 и No 5 нет. Их может разделять только наступившая близость.
Между No 5 и No 6 может пройти несколько дней в зависимости от степени настойчивости и от склонности человека к дерзанию; промежутка нет между No 6 и No 7.
***
Историю Карениной и Вронского по фильму Зархи я никак не могла приладить к этим семи пунктам.
Удар электричеством случился сразу. Жажда любви почти физическая...
Это неугасимая страсть. Когда кровь закипает в жилах при одном воспоминании. Когда хочется видеть человека до безумия, которое продемонстрировал нам фантом - копия Хари, явившаяся пилоту в далеком космосе.
Помните, как она одними руками буквально разрывает металлическую дверь?
***
На полпути в Бологом Каренина с Вронским снова встречаются.
- Вы знаете, я еду для того, чтобы быть там, где вы, - сказал он, - я не могу иначе.
Посмотрите, какое говорящее описание окружающего мира у Толстого:
"И в это же время, как бы одолев препятствия, ветер засыпал снег с крыши вагона, затрепал каким-то железным оторванным листом, и впереди плачевно и мрачно заревел густой свисток паровоза. Весь ужас метели показался ей еще более прекрасен теперь. Он сказал то самое, чего желала ее душа, но чего она боялась рассудком. (...)
То волшебное напряженное состояние, которое ее мучало сначала, не только
возобновилось, но усилилось и дошло до того, что она боялась, что всякую минуту порвется в ней что-то слишком натянутое. Она не спала всю ночь. Но в том напряжении и тех грезах, которые наполняли ее воображение, не было ничего неприятного и мрачного; напротив, было что-то радостное, жгучее и возбуждающее".
Но каждый из них по-своему переживает назревающее чувство.
Вронский:
"... и не пытался заснуть всю эту ночь. Он сидел на своем кресле, то прямо
устремив глаза вперед себя, то оглядывая входивших и выходивших, и если и
прежде он поражал и волновал незнакомых ему людей своим видом
непоколебимого спокойствия, то теперь он еще более казался горд и
самодовлеющ. Он смотрел на людей, как на вещи.
Он чувствовал себя царем не потому, что он верил, что произвел
впечатление на Анну, он еще не верил этому, - но потому, что
впечатление, которое она произвела на него, давало ему счастье и
гордость.
Что из этого всего выйдет, он не знал и даже не думал. Он чувствовал, что все его доселе распущенные, разбросанные силы были собраны в одно и с страшною энергией были направлены к одной блаженной цели. И он был счастлив этим".
Вот эта сцена в фильме Сергея Соловьева.
Толстой: "Дома она почти забыла о нем".
И не мудрено, подумала я, прочитав эту фразу в момент, когда пересматривала сцену в версии 2009 года.
У Зархи она была простой и естественной, как внезапно набежавший порыв ветра.
***
Извините, просто по ходу чтения аж засмеялась.
Дай, думаю, и вам напомню.
Отец Кити треплет дочь за волосы и говорит:
- Эти глупые шиньоны! До настоящей дочери и не доберешься, а ласкаешь волосы дохлых баб.
***
А вот это, наверное, самый удивительный момент романа.
Между героями произошла долгожданная близость, до которой прошло немало времени (а вы думали - сколько?):
"То, что почти целый год для Вронского составляло исключительно одно
желанье его жизни, заменившее ему все прежние желания; то, что для Анны
было невозможною, ужасною и тем более обворожительною мечтою счастия, - это желание было удовлетворено".
И что Анна?
- Все кончено, - сказала она. - У меня ничего нет, кроме тебя. Помни это.
***
"Мать Вронского, узнав о его связи, сначала была довольна - и потому, что
ничто, по ее понятиям, не давало последней отделки блестящему молодому
человеку, как связь в высшем свете, и потому, что столь понравившаяся ей
Каренина, так много говорившая о своем сыне, была все-таки такая же, как и все красивые и порядочные женщины, по понятиям графини Вронской. Но в последнее время она узнала, что сын отказался от предложенного ему, важного для карьеры, положения, только с тем, чтоб оставаться в полку, где он мог видеться с Карениной, узнала, что им недовольны за это высокопоставленные лица, и она переменила свое мнение. Не нравилось ей тоже то, что по всему, что она узнала про эту связь, это не была та блестящая, грациозная светская связь, какую она бы одобрила, но какая-то вертеровская, отчаянная страсть, как ей рассказывали, которая могла вовлечь его в глупости".
Страсть.
Отчаянная непреодолимая страсть, само течение и окончание которой не удалось, на мой взгляд, передать Татьяне Друбич. Даже ее гибель в фильме "Десять негритят" выглядела в сто раз более мотивированной и, простите за такое слово, естественной.
Сцена с дождем у хладного тела Анны в исполнении Ярослава Бойко выглядела постановочной от начала до конца. Скорбь вместе с ним мне пережить не удалось.
Ах, какой же был дождь в лучшем, на мой простодушный взгляд, фильме Сергея Соловьева "Сто дней после детства"!
И любовь, первая любовь, как солнечный удар, там тоже была.
Не знаю, как вы... Я верила.
***
Для меня фильм Александра Зархи - это магия лица Татьяны Самойловой и магия голоса Василия Ланового
Однажды я уже писала про экранизации любимого романа.
Не изменила бы ни одного слова там и сегодня.
Нет страсти - нет истории Анны Карениной.
Ни в жизни, ни в кино.
________________________
Здесь мы с вами можем встречаться, если что - https://t.me/NataliaEfimovaZen
------------
Букет автору (не больше): Сбер 2202 2005 7265 5585
Уберу, как только Дзен перестанет обворовывать журналистов, которые пришли сюда не развлекаться от нечего делать.