— Гости — это радость. Конечно, если они заранее предупреждают о своем визите и умеют вовремя уйти.
Галина Аркадьевна произнесла это, глядя в окно на свои почти идеальные пионы. Ей было шестьдесят четыре, и она ценила порядок. Не тот, что в армейской казарме, а свой, особенный. Порядок, в котором у каждой вещи есть своё место, у каждого часа — своё предназначение, а у каждого человека — свои личные границы.
Её двухкомнатная квартира, доставшаяся от родителей, была её тихой гаванью. После выхода на пенсию с должности главного библиотекаря она наконец-то получила то, о чём мечтала всю жизнь, — время. Время на книги, которые не входили в рабочую программу. Время на капризные фиалки. Время на долгие прогулки в одиночестве. И время на себя.
Единственным нарушителем этого хрупкого миропорядка был её сын Сергей с семьёй. Он, его жена Марина и двое их неугомонных детей, восьмилетний Миша и пятилетняя Света. Галина Аркадьевна их любила. Безусловно. Той всепрощающей любовью, на которую способны только бабушки. Но их любовь к ней выражалась в форме внезапных десантных операций.
***
Обычно это происходило в субботу. Галина Аркадьевна, выспавшись, пила кофе в своём любимом кресле, планируя день. Например, разобрать старые фотографии. Или, наконец, начать вязать тот сложный свитер. Она была в своём стареньком, но чистом халате, с полотенцем на волосах после утреннего душа. И в этот пиковый момент идиллии раздавался звонок в дверь. Не по телефону. Сразу в дверь.
На пороге стояли они. Все четверо. Уставшие после рабочей недели, но с сияющими лицами.
— Мамуль, привет! А мы к тебе! — весело кричал Сергей, проходя в квартиру, словно это он только что вышел из неё за газетой.
— Здравствуйте, Галина Аркадьевна, — смущённо улыбалась Марина, пытаясь удержать в руках пакеты с продуктами, которые они, конечно же, привезли с собой.
И всё. Её день, её планы, её тишина — всё летело кувырком. Миша и Света с визгом неслись по коридору, проверяя, все ли бабушкины сокровища на месте. Сергей открывал холодильник со словами: «Мам, есть что-нибудь перекусить?». Марина начинала суетиться на кухне.
А Галина Аркадьевна стояла посреди этого организованного хаоса и натягивала на лицо улыбку. Радушную. Гостеприимную. А внутри всё сжималось в тугой, холодный комок. Она не была готова. Ни морально, ни физически. В холодильнике у неё была еда на одного. В голове — планы на одного. В душе — покой для одного.
— Они опять приехали без звонка! — жаловалась она по телефону своей единственной подруге Вере. — Вера, я как на вокзале живу! Я их люблю, ты же знаешь! Но почему нельзя просто набрать номер? Спросить: «Мам, ты не занята? Нет планов? Можно мы приедем?». Это же так просто!
— Ох, Галя, они же из любви, — вздыхала Вера. — Считают твой дом своим. Радуйся, что не забывают.
«Радуйся». Галина Аркадьевна и радовалась. Первые два часа. А потом начиналась усталость. От шума. От суеты. От необходимости соответствовать роли «идеальной бабушки», у которой всегда есть пирожки, интересные истории и бесконечное терпение. К вечеру воскресенья, когда за ними закрывалась дверь, она буквально падала без сил в своё кресло. И тишина, её драгоценная тишина, казалась оглушительной и почти целебной.
Она пыталась говорить. Деликатно. Намёками.
— Серёжа, вы бы хоть предупреждали... Я бы пирог испекла, приготовилась.
— Мам, да зачем? Мы же не в гости, мы домой! — искренне удивлялся сын. — Какие могут быть приготовления? Мы тебя любой любим, хоть в халате, хоть в бигуди.
Он не понимал. Для него её дом действительно был продолжением его собственного. Местом, где всегда тепло, сытно и можно сбросить груз ответственности. Он не видел в ней отдельного человека, Галину Аркадьевну, со своей жизнью. Он видел только «маму». Ту, которая всегда его ждёт.
***
Так прошло несколько лет. Галина Аркадьевна смирилась. Или сделала вид. Она просто перестала строить планы на выходные. Суббота и воскресенье стали в её календаре днями ожидания. Она не начинала больших дел, не договаривалась о встречах. Просто как сжатая пружина ждала звонка в дверь.
Но однажды в её жизни произошло событие. Маленькое, но для неё — огромное. В её книжном клубе, который она организовала с бывшими коллегами, появился новый участник. Виктор Павлович. Вдовец, бывший инженер, умный, с тонким юмором и такими же, как у неё, грустными и мудрыми глазами.
Они начали общаться. Сначала о книгах. Потом — обо всём на свете. И вот, после месяца робких бесед, Виктор Павлович пригласил её в театр. В субботу.
Галина Аркадьевна порхала по квартире как девчонка. Она достала своё лучшее платье, то самое, которое берегла «на особый случай». Купила новые туфли. Записалась в парикмахерскую. Эта суббота должна была принадлежать ей. Только ей.
В пятницу вечером она решилась. Позвонила сыну сама.
— Серёжа, привет. Как у вас дела?
— Привет, мам! Нормально, крутимся. Ты чего звонишь? Что-то случилось?
— Нет-нет, всё хорошо. Я просто хотела предупредить... вы завтра, пожалуйста, не приезжайте. У меня дела.
На том конце провода повисла пауза.
— Какие ещё дела? — в голосе сына прозвучало недоумение.
— Ну... личные. Просто не приезжайте, и всё. В следующие выходные буду вас ждать.
— Ладно... странно, конечно. Ну, как скажешь, — недовольно пробурчал он и повесил трубку.
Галина Аркадьевна выдохнула. Получилось! Всю субботу она была в предвкушении. Сходила в парикмахерскую. Вернулась, надела платье. Навела макияж. До спектакля оставалось два часа. Она сидела в кресле, красивая, взволнованная, и улыбалась своему отражению в тёмном стекле серванта.
И тут раздался звонок в дверь.
Сердце ухнуло куда-то в пятки. «Нет. Не может быть. Пожалуйста, нет».
Она подошла к двери на ватных ногах. Посмотрела в глазок. Они. Вся семья. С пакетами. С улыбками.
Она открыла.
— Ма-а-ам! Привет! Ты посмотри, какая ты у нас красавица! — с порога закричал Сергей. — А мы решили сюрприз сделать! Раз у тебя дела, то мы тебе поможем! Вот, привезли продукты, сейчас ужин забабахаем, а ты отдыхай!
Он говорил, а она смотрела на него и ничего не слышала. Она видела только, как её хрустальный замок, её маленький, выстраданный праздник, рассыпается в пыль.
— Здравствуйте, Галина Аркадьевна. Ой, а мы не вовремя? — Марина, в отличие от мужа, что-то почувствовала.
Телефон в сумочке завибрировал. Виктор Павлович. «Галочка, вы выходите?».
— Я... — начала она, и голос её сел. — Я не могу. У меня... ко мне дети приехали.
Она сбросила вызов. Повернулась к своей семье. На её лице не было улыбки. Впервые за много лет. Была только серая, бесцветная маска.
— Зачем? — спросила она так тихо, что её едва услышали.
— Что «зачем»? — не понял Сергей.
— Зачем вы приехали? Я же просила. Впервые за три года я вас о чём-то попросила. Об одном дне.
— Мам, ну мы же как лучше хотели! — начал оправдываться он. — Помочь, побыть вместе...
— Вам не нужна я, — перебила она, и голос её окреп. — Вам нужна функция. Место, куда можно приехать без спроса. Бесплатная няня. Повар. Вам нужен дом вашего детства. А то, что в этом доме живёт живой человек, со своей жизнью, со своими желаниями... вам это даже в голову не приходит.
Она говорила, а они смотрели на неё с изумлением. Словно с привычной стены вдруг сорвалась картина и заговорила человеческим голосом.
— Уходите, — сказала она. — Пожалуйста. Просто уйдите.
Сергей побагровел. Марина в ужасе прижала к себе детей.
— То есть, ты нас выгоняешь? Собственных детей и внуков?
— Я прошу вас уважать меня. Но раз вы не понимаете этого языка, тогда да. Я вас выгоняю.
Они ушли. Хлопнула дверь. И в наступившей тишине Галина Аркадьевна медленно опустилась на банкетку в прихожей. Она сидела в своём нарядном платье, с праздничной причёской, в пустой квартире, где пахло чужими духами и предательством. Она отвоевала свою границу. Но цена этой победы была слишком высока.
Прошла неделя. Вторая. Телефон молчал. Тишина, которую она так любила, теперь давила, звенела в ушах. Пионы за окном начали осыпаться.
В субботу утром она сидела в своём кресле в старом халате. Она ничего не ждала. И вдруг зазвонил телефон. Она посмотрела на экран. «Серёжа».
Сердце заколотилось. Она смотрела на имя, не решаясь ответить. Что он скажет? Накричит? Потребует извинений? Или...
Она взяла трубку.
— Алло.
— Мам... привет, — голос сына был незнакомым, виноватым. — Ты... ты как?
— Нормально.
Наступила пауза. Галина Аркадьевна слышала, как он дышит.
— Мам... можно мы завтра приедем? Часа в три? Если ты не занята, конечно.
Она молчала. Гости — это радость. Конечно, если они заранее предупреждают о визите и имеют чувство меры. Она посмотрела на свои пионы. Они почти осыпались. Но несколько самых крепких бутонов ещё держались. Может, и у неё ещё не всё потеряно.
🎀Подписывайтесь на канал💕