Жизнь — это бесконечное повторение. То, что мы недопоняли в первый раз, происходит с нами снова. Чуть-чуть по-другому. Если мы по-прежнему не понимаем, событие возвращается до тех пор, пока мы не усвоим урок окончательно. (Б. Вербер)
Анна не находила себе места. Пыталась сосредоточиться на работе, но рыжеволосая Снежана владела её мыслями. Её слова «скажи маме, что я сама...» не выходили из головы.
Наверное, надо найти маму и поговорить с ней. Пусть это будет выглядеть странным, но рассказать, что Снежана сама привела Аню в нужное место, показала ей момент своего ухода из жизни. И то важное, что она хотела передать своей маме: «Я сама».
Наверное, она хотела сказать этим, что никто не виноват в её смерти. Она сама пошла в воду и не смогла встать. Она сама принимала запрещённые препараты, и никто не тащил к реке насильно.
Директор фирмы, где работала Анна Николаевна, по своим каналам выяснил, что девушка умерла девственной, не обнаружено никаких следов насилия, и смерть наступила от передозировки. Но Анна всё это видела.
Она постоянно думала, что надо сходить к маме Снежаны, но каждый раз, представляла, что придётся рассказывать неприятные подробности про дочь, подбирать слова, чтобы объяснить, что никто не виноват в смерти Снежаны – она сама принимала вещества. Как? Как можно рассказать это матери, похоронившей ребёнка?
Но Анна понимала, что и не рассказать не может.
Прошло почти два месяца. Тротуары покрылись жёлтой листвой. Небо всё чаще затягивало тучами. Анна решилась. Может быть, она и сама стала бы забывать эту историю, но то и дело возникали моменты, напоминающие о произошедшем. То в очереди увидит рыжеволосую девушку. То по телевизору показывают утопленников. То сын говорит, что у них был урок по профилактике наркомании. Все бусины сплетались в одну нить: надо исполнить последнюю просьбу Снежаны.
В тёплое сентябрьское воскресенье Анна позвонила в нужную дверь. Адрес у неё был давно, она уже выучила его наизусть. И слова были давно заготовлены.
Но она напрочь забыла всё, что хотела сказать, когда открылась дверь. Перед ней стояла высокая, статная, с поджатыми в тонкую нить губами и жёстким взглядом женщина.
– Вы к кому? – без эмоций спросила она.
– Наверное, к вам. Вы Ирина, мама Снежаны?
Женщина впилась в гостью взглядом и молчала.
– Это я её нашла... – не выдержала тишины Анна. – Я хотела бы с вами поговорить.
Ирина посторонилась, пропуская гостью в квартиру. Анна чувствовала себя неуютно и уже жалела, что пришла. Но ей было важно выполнить просьбу девушки и расстаться с этой историей.
– Проходите в комнату, – так же безэмоционально сказала хозяйка.
Анна села на краешек дивана. Подумала, что Снежана вовсе не похожа на маму. Она была нежной, женственной. А мама коренастой, мужиковатой. И если Снежана была рыжеволосой, с характерной для них белой кожей, то мама обладала более смуглой кожей, карими глазами и тёмными волосами.
– Я не знаю, что это было, - начала Анна. – За тридцать семь лет жизни со мной такое впервые... В тот день мы приехали на шашлыки, хотели отметить день рождения фирмы. И в какой-то момент я вдруг увидела её... вашу дочку.
Мама Снежаны слушала внимательно, но словно безучастно.
– Она поманила меня, и я пошла за ней. Снежана сама привела меня к... нужному месту. Она просила вам передать...
Анну вдруг стала злить эта ситуация: ну что она сидит перед этой женщиной-статуей и как будто оправдывается. Ведь любая другая женщина уцепилась бы в неё клещами, а эта ведёт себя так, словно делает одолжение слушая.
– Она хотела, чтобы я сказала вам, что она не беспомощная! Что она сама.
– Что сама? – тихо спросила женщина.
Анна услышала, как дрогнул её голос, и обрадовалась: значит, мама Снежаны всё-таки испытывает эмоции.
– Можно я расскажу вам всё, что видела? Понимаю, что звучит странно, но...
– Да, расскажите – перебила Ирина.
– Она приехала с ними сама, и они уже были...под кайфом. Я понимаю, что вам неприятно это слушать.
– Я знаю, от чего она умерла...
– Она очень часто повторяла «Я сама. Я могу». Мне кажется, она хотела, чтобы я передала это вам. Потому что она попросила меня: «Скажи маме, что я сама». Снежана не хотела, чтобы кого-то обвинили, потому что действительно сама пошла в воду, упала и не смогла встать. Я видела, – дыхание Анны сбилось от волнения. – Она очень старалась, а потом сказала: «мама, видишь я не беспомощная», упала и не смогла подняться.
– Как она сказала?
– «Я не беспомощная».
Анна хотела добавить, что Снежана была очень справедливым человеком, раз ей было важно объяснить, что не стоит никого винить в её смерти, но неожиданно мама Снежаны прошептала:
– Это я... Я сама...
– Что? – не поняла Анна.
– Я сама убила свою дочь, – голос женщины дрогнул, по щеке покатилась крупная слеза.
– Нет! Конечно, нет, - попыталась успокоить её Аня. – Вы ни в чём не виноваты!
Женщина, всхлипывая, помотала головой:
– Снежана моя она же... Она была очень творческой. Мне всегда было трудно с ней, потому что я организованная, у меня всё по плану. А Снежка...у неё в голове хаос творился. И я всё время её контролировала: проверяла рюкзак, домашнюю работу, что поела, как промыла волосы. Когда она была маленькой, то мне это удавалось, но лет в пятнадцать она стала протестовать, бунтовать. Мы постоянно ругались. Снежана всё время говорила: «Я могу сама!». А я отвечала, что она беспомощная, что без меня она пропадёт и не справится. Я боялась за неё, понимаете? – женщина с надеждой посмотрела на Анну.
Анна кивнула и взяла её за руку.
– Господи, как я боялась, что с ней что-то случится. Боялась отпускать её от себя, контролировала каждый шаг, проверяла телефон, компьютер. Требовала, чтобы она мне звонила и отчитывалась, где находится. Снежана бесилась, мы постоянно скандалили. Она поступила в институт на платный, и я говорила ей, что пока оплачиваю, то она обязана меня слушаться. А она окончила первый курс и бросила. Сказала, что ей уже восемнадцать и она сама может решать, что делать. Я очень разозлилась, кричала. Тогда она ушла жить к подруге. Я думала, как только у неё кончатся деньги, так она и вернётся. Потому что она ничегошеньки не умела делать... Я так думала, что не умела. А может, мне просто хотелось так думать... Потому что, – губы женщины дрожали, – Потому что кроме неё у меня никого нет, и я боялась, что рано или поздно она уйдёт от меня и я останусь одна. Поэтому я и опекала её, поэтому и внушала, что она беспомощная. Чтобы никуда не ушла моя девочка... А она ушла... Ушла, чтобы доказать, что она может жить сама, что она самостоятельная... Это не наркотики, это я убила свою дочь.
Анна обняла несчастную женщину и плакала вместе с ней. Возможно, впервые мама Снежаны была искренна сама с собой, и говорить что-то сейчас не имело смысла. Она должна выплакать свою боль, хотя возможно ли это?
– Она говорила, что я не умею любить. Что для меня важнее держать руку на пульсе, подчинять... А я... Я не могу любить иначе! Для меня любовь, значит, защищать её, сделать так, чтобы она ни в чём не нуждалась. И я очень боялась, что кто-то воспользуется её легкомысленностью, поэтому контролировала. Но она не была легкомысленной! У неё ведь даже мужчины ни разу не было, хотя я обвиняла её во всех грехах, пророчила страшные вещи. Она просто хотела жить своей жизнью... – Ирина рыдала.
Анна встала, прошла на кухню и налила воды в стакан.
– Ирина, попейте. Если хотите, то я побуду с вами...
– Да пожалуйста, если вам нетрудно... Вы же последняя, кто видел мою девочку, последняя, с кем она разговаривала. Мне она даже не снилась ни разу...
– Обязательно приснится!
Ещё долго пробыла Анна у Ирины. Успокаивая, выслушивая, вытирая слёзы и заглушая рыдания. Это было больно, тяжело, но Анна была бесконечно благодарна Снежане за то, что она позаботилась о маме таким удивительным способом. А в том, что это была именно забота женщина не сомневалась.
….
Жизнь удивительно хрупкая. То, что сегодня нам кажется важным, завтра становится пустым словом. И порой приходится заплатить чудовищно высокую цену за знания.
Жизнь – дорогой репетитор.
И если мы не хотим понимать, то снова и снова возвращаемся к уроку, стоимость которого от раза к разу повышается.
Порой стоит посмотреть на себя, свою жизнь, свои «проблемы» со стороны и увидеть то, что пытается донести до нас мир.
Это сложно. Но пока комья не падают на крышку гроба, есть шанс что-то изменить.
~~~~~~
Спасибо за то, что были со мной в этой истории...