Телефон вздрогнул в моей руке, когда я закрывала дверь квартиры. Я мельком взглянула на экран. Сообщение от Макса.
«Прости».
Вот так просто. Одно короткое слово и точка. Я усмехнулась, бросила телефон в сумку и побежала вниз по лестнице. Опаздывала на работу, и это сообщение казалось самой незначительной проблемой в тот момент.
Утренний воздух пах свежестью и прохладой, но я не успевала им насладиться. Вбежала в маршрутку за секунду до закрытия дверей и прижалась лбом к холодному стеклу. В голове крутились мысли о предстоящей презентации, о том, что забыла приготовить ужин на вечер, о том, что снова поругалась с мамой по телефону накануне. Макс и его «прости» затерялись где-то между этими заботами.
Я не ответила на сообщение ни тогда, ни позже.
Никто не позвонил мне, чтобы сообщить новость. Я узнала о случившемся от соседки Татьяны Ивановны, столкнувшись с ней на лестничной площадке вечером.
– Слышала, что с Максимом из сорок седьмой случилось? – спросила она, прижимая к груди авоську с продуктами.
– Нет, – я машинально поправила волосы, выбившиеся из хвоста. – А что такое?
– Умер, сердце. Скорая приехала, но уже ничего нельзя было сделать.
Татьяна Ивановна говорила что-то ещё, но я уже не слышала. В ушах зашумело, а перед глазами появилась та самая строчка на экране телефона.
«Прости».
Дома я долго сидела на кухне, глядя в окно на тёмный двор. Телефон лежал передо мной, и я бессмысленно прокручивала нашу переписку с Максом. Последние сообщения были трёхдневной давности. Обычный разговор соседей – я просила починить протекающий кран, он обещал зайти на выходных.
Утром я узнала дату похорон. Решила пойти, хотя мы с Максом не были близкими друзьями – просто соседи, которые иногда помогали друг другу по мелочам. Он менял мне лампочки и чинил краны, я иногда приносила ему пирог или печенье, когда пекла. Обычные соседские отношения.
Но то последнее сообщение не давало мне покоя.
На похоронах было немного людей. Родители Макса – пожилые, сгорбленные горем люди. Какая-то молодая женщина с заплаканным лицом – возможно, сестра. Несколько коллег с работы и соседей. Я стояла в стороне, чувствуя себя неуместно. Что я тут делаю? Мы даже не были друзьями.
Потом была поминальная служба в маленьком кафе неподалёку от кладбища. Я хотела уйти, но мать Макса заметила меня и настояла, чтобы я осталась.
– Вы Вера, соседка сверху, да? – спросила она, взяв меня за руку. – Максим часто о вас рассказывал.
Я кивнула, не зная, что сказать. Разве Макс мог рассказывать обо мне? О чём?
– Он очень ценил вашу дружбу, – продолжала женщина. – Говорил, что вы единственный человек в доме, с кем можно просто поговорить.
Я растерянно улыбнулась. Мы никогда не разговаривали с Максом дольше пяти минут. Обычные соседские «здравствуйте-до свидания» и просьбы о помощи.
– Проходите, садитесь, – она указала на свободное место за столом. – Нам будет приятно, если вы останетесь.
В кафе было тихо, только изредка звякали столовые приборы да шептались между собой гости. Я сидела напротив матери Макса и слушала, как она рассказывала о сыне – о том, как он любил звёзды в детстве, как ездил с отцом на рыбалку, как поступил в университет, о котором мечтал.
А я думала о том, что ничего этого не знала. Я не знала, что Макс был астрономом-любителем. Что он собирал старые виниловые пластинки. Что у него была собака, которая умерла прошлой зимой, и он до сих пор скучал по ней.
– А это Лиза, – женщина кивнула в сторону той самой заплаканной девушки. – Они с Максимом встречались.
Я удивлённо посмотрела на девушку. Никогда не видела её раньше, хотя жила в квартире над Максом уже третий год.
После поминок я собралась уходить, но Лиза догнала меня у выхода.
– Вера, подождите, – она держала в руках небольшую коробку. – Мама Макса просила передать вам. Это какие-то ваши вещи, которые были у него.
Я недоуменно взяла коробку. Каких вещей Максу было хранить?
– Спасибо, – я неловко переминалась с ноги на ногу. – Вы давно были вместе?
– Почти год, – Лиза тяжело вздохнула. – Но последний месяц мы почти не виделись. У меня командировка была длительная, а потом... это случилось.
Она помолчала, разглядывая свои руки.
– Знаете, я получила от него сообщение в то утро. Всего одно слово – «прости». Я не успела спросить, за что. Думала, вечером поговорим.
Я вздрогнула. Значит, не только мне он отправил это сообщение.
– Мне тоже, – тихо сказала я. – Мне тоже пришло такое сообщение.
Лиза удивлённо посмотрела на меня.
– Правда? Но почему?
Я покачала головой. Я не знала ответа.
Дома я открыла коробку. Внутри лежала моя старая книга, которую я давала Максу почитать больше года назад и забыла о ней. Несколько дисков с фильмами. Кружка, которую я оставила у него, когда заходила на чай после того, как он помог мне с переездом шкафа. И сложенный вчетверо лист бумаги.
Я развернула его. Это было письмо, написанное аккуратным почерком Макса.
«Вера, если ты читаешь это, значит, что-то случилось, и родители нашли письмо среди моих вещей. Я знаю, что должен был сказать тебе лично, но никак не мог набраться смелости. Прости меня за трусость.
Я люблю тебя. Люблю уже два года, с того дня, как ты переехала в нашу многоэтажку. Помнишь, ты стояла под дождём с огромной коробкой книг, и картонное дно размокло? Книги рассыпались по луже, а ты смеялась, вместо того чтобы плакать. Я тогда подумал, что никогда не встречал такого человека.
Я знаю, что ты видишь во мне только соседа, который иногда чинит тебе краны. И я боялся всё испортить признанием. У меня была Лиза – хорошая, добрая девушка, которая заслуживает счастья. Я пытался полюбить её, честно. Но не смог.
Врачи сказали, что с моим сердцем всё серьёзно. Операция через неделю, шансы не очень высокие. Я должен был рассказать тебе раньше, но каждый раз, когда видел твою улыбку, понимал, что не хочу омрачать твою жизнь своими проблемами.
Прости меня за молчание. За невысказанные слова. За то, что был рядом, но недостаточно близко.
Макс».
Я перечитала письмо несколько раз, не веря своим глазам. Это было какое-то недоразумение. Макс не мог любить меня. Мы едва знали друг друга. Он ошибся. Принял вежливость за что-то большее.
Следующим утром я поехала к его родителям. Не знаю зачем – может быть, хотела убедиться, что письмо не было чьей-то шуткой.
Мать Макса открыла дверь и улыбнулась, увидев меня.
– Вера, проходите. Рада, что вы зашли.
В квартире пахло выпечкой и почему-то – лекарствами. На столе стояли фотографии Макса – маленький мальчик с телескопом, подросток с гитарой, взрослый мужчина в костюме на какой-то конференции.
– Я прочитала письмо, – сказала я, когда мы сели на кухне. – То, что было в коробке.
Женщина кивнула.
– Макс просил передать вам вещи, если с ним что-то случится. Сказал, что там есть что-то важное для вас. Я не читала.
– Но это какая-то ошибка, – я покачала головой. – Мы с Максом едва знали друг друга. Он не мог...
– Он много рассказывал о вас, – прервала меня мать Макса. – Как вы любите старые фильмы. Как печёте яблочный пирог по бабушкиному рецепту. Как мечтаете поехать в Португалию, потому что там самые красивые закаты.
Я застыла с открытым ртом. Всё это было правдой. Но когда я успела рассказать ему об этом?
– Вы говорили, когда он помогал вам с ремонтом в прошлом году, – словно прочитав мои мысли, сказала женщина. – Он тогда пришёл такой счастливый. Сказал, что вы проговорили весь вечер.
Я вспомнила тот день. Макс действительно помогал мне клеить обои в гостиной. Мы включили музыку, заказали пиццу. Я рассказывала о своей работе, о путешествиях, которые планирую. Обычный разговор. Ничего особенного.
Для меня – ничего особенного. А для него?
– Почему он не сказал мне? – спросила я тихо.
Мать Макса грустно улыбнулась.
– Он всегда был таким. Боялся потревожить других своими чувствами. А когда узнал про сердце, решил, что не имеет права втягивать вас в это.
– Про сердце... Это правда? В письме он упоминал операцию.
– Да, – она кивнула. – Врождённый порок. Мы знали, что рано или поздно понадобится операция. Макс готовился к ней, но... не успел.
Я сидела, глядя на фотографии улыбающегося Макса, и пыталась осознать, что человек, которого я считала просто соседом, любил меня. Думал обо мне. Беспокоился обо мне.
А я даже не ответила на его последнее сообщение.
– Знаете, – сказала мать Макса, наливая чай, – он очень хотел пригласить вас в планетарий. Там новая программа о звёздах, он говорил, что вам бы понравилось.
– Почему не пригласил?
– Боялся, что вы откажетесь. Или согласитесь из вежливости. Макс был очень чутким к таким вещам.
После визита к родителям Макса я долго бродила по городу. Мимо нашего дома, мимо кафе, где мы иногда случайно пересекались утром. Мимо книжного магазина, где однажды столкнулись в отделе фантастики. Обычные, ничего не значащие встречи, которые для меня были просто эпизодами, а для него – чем-то большим.
Я вспоминала детали. Как Макс всегда спрашивал, всё ли у меня в порядке, когда мы встречались в подъезде. Как приносил мне почту, если видел, что я долго не забирала её из ящика. Как угостил меня горячим шоколадом, когда я вернулась промокшая под дождём.
Маленькие знаки внимания, которые я принимала за обычную соседскую вежливость.
На следующий день я снова была на кладбище. Принесла астры – не знаю почему, просто они показались мне подходящими. Долго стояла у свежей могилы, не зная, что сказать.
– Привет, Макс, – наконец произнесла я. – Я получила твоё письмо. И твоё сообщение тоже.
Ветер шелестел в кронах деревьев, и мне казалось, что это Макс отвечает мне.
– Я не знала. Правда не знала. И теперь не знаю, что с этим делать. Как жить с тем, что ты любил меня, а я даже не замечала этого.
Я помолчала, собираясь с мыслями.
– Знаешь, мне вчера приснилось, что мы пошли в тот планетарий. Смотрели на звёзды, и ты рассказывал мне о созвездиях. Во сне я держала тебя за руку и думала, почему мы не делали этого раньше.
Я присела на корточки, положила цветы.
– Я бы согласилась, Макс. Если бы ты пригласил меня – я бы пошла. И не из вежливости.
По щекам текли слёзы. Я плакала по человеку, которого, как оказалось, совсем не знала. По возможностям, которые теперь никогда не реализуются. По несказанным словам и несделанным шагам.
В кармане завибрировал телефон. Сообщение от Лизы: «Привет. Родители Макса устраивают вечер памяти в эту субботу. Будут показывать его любительский фильм о звёздах. Приходи, если хочешь».
Я написала короткий ответ: «Спасибо. Обязательно приду».
Поднявшись с колен, я в последний раз посмотрела на могилу.
– Я прощаю тебя, Макс, – тихо сказала я. – И ты прости меня. За то, что не видела. Не замечала. Не отвечала.
Возвращаясь домой, я думала о том, сколько ещё таких невидимых нитей связывает нас с людьми вокруг. Сколько несказанных слов и невыраженных чувств остаётся за кадром нашей повседневной жизни.
Я достала телефон и открыла то последнее сообщение от Макса. «Прости». Теперь я знала, за что он просил прощения. За то, что любил меня молча. За то, что не решился сказать. За то, что уходил, не попрощавшись.
Вечером я написала своей маме, с которой поругалась несколько дней назад из-за какой-то глупости. Просто написала: «Люблю тебя». Без объяснений, без предисловий.
Она ответила почти сразу: «И я тебя, доченька. Что-то случилось?»
«Нет, – напечатала я. – Просто поняла, что важно говорить о любви, пока есть возможность».
В субботу я пошла на вечер памяти Макса. Смотрела его фильм о звёздах, слушала рассказы его друзей, листала альбомы с фотографиями.
И думала о том, что иногда самые важные послания приходят слишком поздно. Но даже тогда они имеют значение. Меняют что-то в нас. Учат ценить то, что есть здесь и сейчас.
Макс любил звёзды. Теперь, глядя на ночное небо, я всегда буду вспоминать его. И то единственное слово в последнем сообщении, которое открыло для меня целую вселенную. Вселенную, в которой я могла бы быть любимой – если бы только посмотрела вокруг внимательнее.
«Прости».
Советую посетить мой канал для прочтения других более интересных рассказов!
Рекомендую к прочтению:
Буду благодарен вашей подписке, лайку и комментарию :)