— Он только друг, — говорила Марина, когда я спрашивала про новый номер в ее телефоне. — Коллега с работы.
Но пальцы ее бегали по экрану каждую ночь, пока она думала, что я сплю. А я лежал рядом и видел бледно-синий свет на потолке нашей кровати.
Мы купили эту квартиру три года назад. Сорок пять квадратов в новостройке на Варшавке, ипотека под 8,2 процента. Помню, как Марина тогда радовалась: «Наконец-то наше! Собственное гнёздышко». Она целый месяц выбирала обои для спальни, заказывала кровать из массива дуба. Мы были счастливы.
Когда это произошло?
Наверное, в январе. Марина стала часто ходить в офис, приходить домой после десяти. «Новый проект», — объяснила она. — «Клиент капризный, требует постоянных доработок». Я верил. У нее всегда была ответственная работа в дизайн-студии.
Потом появились эти ночные сообщения.
Сначала я не обращал внимания. Может, подруга пишет — у женщин же принято переписываться до утра. Но вовремя заметил: Марина особенно улыбается экрану. Не так, как улыбнулась мне. Мягче. Нежнее.
— Кто пишет? — спросил я однажды.
— Лена из отдела маркетинга, — ответила она, не поднимая глаз. — Проблемы с мужем.
Но на последнем экране я увидел короткое мужское имя. «Макс».
Она лжёт.
А я сделал вид, что не заметил.
— Нам нужно поговорить, — сказал я вчера утром, когда Марина собиралась на работу.
— О чём? — она застегивала молнию на сапогах. Красивых, дорогих. Я подарил их на день рождения в марте.
— О нас. Мне кажется, мы отдаляемся.
Марина выпрямилась, посмотрела на меня усталыми глазами:
— Ты слишком много думаешь, Серёж. Работы много, стресс. Это пройдёт.
Но прошлой ночью я не выдержала.
Марина лежала рядом, думая, что я сплю. Телефон светился в ее руках. Я повернулся, как будто во сне, и увидел переписку.
«Жаль, что ты не рядом» , — написала она.
«Не могу без твоих объятий», — отправила следующее сообщение.
А потом: «Завтра у меня свободный вечер. Сергей у появляется к родителям» .
Но я никуда не собирался ехать.
Сердце стучало так громко, что я боялся — она услышала. Закрыла глаза, попыталась успокоить дыхание. Может, я неправильно понял? Может, это не то, о чем я думаю?
Но когда Марина наконец заснула, я взял ее телефон.
Пароль она не меняла — дату нашей свадьбы. Ирония.
Переписка с «Максом» началась три месяца назад. Сначала рабочие вопросы, потом комплименты, потом... Я читал и чувствовал, как всё разваливается, во что я верил пять лет.
«Ты такая красивая сегодня была в этом платье».
«Думаю о тебе постоянно».
«Хочу обнять тебя и не отпускать».
А вчера: «Когда скажешь мужу? Не могу больше ждать».
Марина осмотра: «Скоро. Просто нужно найти подходящий момент».
Я аккуратно складываю телефон обратно. Марина спала, слегка улыбаясь. Наверное, снилось что-то хорошее. Или кто-то.
Пять лет. Пять лет я любил эту женщину.
Мы познакомились с маслом рядом с моей работой. Она заказала капучино с корицей, а я — обычный американо. Она сидела за соседним столиком, читала книгу и изредка поднимала глаза. Наши взгляды произошли случайно. Она улыбнулась.
— Хорошая книга? — спросил я.
— Грустная, — ответила она. — Но красивая.
Так мы разговорились. Потом гуляли по центру до поздней ночи. Марина увлечена своей работой, о мечте создать собственную студию дизайна. Я слушал и думал: «Вот она. Та самая».
Через год мы поженились. Скромная свадьба в Загсе, потом ужин с родителями в ресторане. Марина была в простом белом платье, я — в единственном костюме. Но мы были счастливы.
Когда всё пошло не так?
Может, когда она получила повышение и стала больше работать? Или когда мы начали копить на квартиру и отказались себе во всём? А может, когда я стал воспринимать ее присутствие как должное?
«Не могу больше ждать» , — написал ей Макс.
А я ждал. Ждал, что она сама всё придумала. Что найдёт в себе смелость быть честной. Но теперь понимаю — она не собиралась.
Утром я встал раньше Марины. Сварил кофе, поджарил тосты. Как обычно.
— Доброе утро, — сказала она, входя на кухню. Халат при слегкаоткрыт, волосы растпаны. Красивый. До сих пор красивая.
— Привет, — ответил я, не отрывая глаз от чашки.
— Ты что-то грустный. Плохо спал?
Да, плохо. Потому что лежал рядом с чужой женщиной.
— Нормально, — сказал я вслух. — Марина, нам правда нужно поговорить.
Она замерла, держа в руке тоста одежды:
— Сергей, если это опять про то, что я поздно прихожу...
— Это про Макса.
Тост выпал из ее рук. Марина побледнела.
— Я не понимаю, о чём ты.
— Понимаешь, — сказал я спокойно. — Прочитал вашу переписку.
Несколько секунд тишины. Потом Марина опустилась на стул:
— Сергей, это не то, что ты думаешь.
— А что это?
— Мы просто... — она искала слова. — Между нами ничего не было. Только переписка.
— «Не могу без твоих объятий» — это просто переписка?
Марина заплакала. Настоящие слезы, не для вида:
— Прости меня. Я не хотела. Просто... мне не требуется внимания. Ты всё время работаешь, мы почти не разговариваем. А он... он слушает.
— Значит, это моя вина?
— Нет! — она вскочила. — Не твоя. Моя. Я дура. Сережа, давай всё забудем. Я удаляю его номер, больше не буду...
— Позднее, — сказал я.
Встал, подошёл к окну. Во дворе дети играли в футбол. Мальчишка лет десять забил гол и с радостью побежал к маме. Та обняла его, расцеловала. Простое счастье.
— Когда хотел мне сказать? — спросил я, не оборачиваясь.
— Сказать что?
— Что уходишь за ним.
Марина всхлипнула:
— Я не собиралась уходить. Это просто... виртуальный роман. Ничего серьезного.
— Он ждёт, когда ты скажешь мужу. Это из виртуального романа?
Она молчала.
Я повернулся к ней. Марина сидела за нашим кухонным столом, который мы выбирали вместе в ИКЕА. Рыдала в руке. Жалкая и красивая одновременно.
Я должен был злиться. Кричать. Требовать приключений.
Но я чувствовал только остатки.
— Собирай вещи, — сказал я.
— Что?
— Или я соберу свои. Не важно. Но вместе мы больше жить не можем.
— Сергей, пожалуйста! — она вскочила и схватила меня за руку. — Мы всё можем исправить. Я прекращу с ним общаться. Мы пойдём к психологу. Съездим в отпуск. Помнишь, ты хотел в Грецию?
Я посмотрел на ее лицо. Искреннее отчаяние. Но за ним — что-то ещё. Облегчение? Или разочарование?
Она плачет не потому, что опережает меня. Она плачет, потому что всё раскрылось.
— Ты его любишь? — спросил я.
Марина замерла:
— Нет. То есть... я не знаю. Это сложно.
— Тогда всё просто, — сказал я.
Пошёл в спальню, достал из шкафа дорожную сумку. Марина шла за мной, говорила что-то о втором шансе, о семье, о том, что мы столько лет вместе.
Я складывал вещи и думал: когда я в последний раз был по-настоящему счастлив с ней?
Не помню.
— Куда ты пойдёшь? — спросила она, когда я застегнул сумку.
— К Олегу. Пока не найду квартиру.
— А как же ипотека? Квартира?
— Продам. Разделим пополам.
Марина изменилась. Больше не плакала.
У двери я обернулся:
— Знаешь, что самое обидное? Не то, что ты ему написал. А то, что ты мне лгала. Каждый день. Месяцами.
— Я не хотела тебя ранить, — прошептала она.
— Но ранила, — ответил я. — Сильнее, чем любая правда.
На улице светило майское солнце. Я сел в машину — старенькую Тойоту, которую мы купили в кредит три года назад. Еще один общий долг, которым придется поделиться.
Телефон завибрировал. Сообщение от Марины: «Прости меня».
Я не ответил.
Она писала, что скучает. Но уже не по мне.
Подумал: если ты рядом, но она тянется к экрану — значит, ты не цель, фон. Декорация к ее настоящей жизни, которая течет в переписках с другим.
Пять лет назад я думал, что нашёл свою половинку. Оказалось — просто попал в красивую иллюзию.
А теперь еду к другу, у которого есть лишний диван. Я отмечаю странное облегчение: больше не нужно делать вид, что я не замечаю.
Иногда уйти — это не поражение. Это возвращение к себе.