Через несколько дней произошел случай, который остался незамеченным для других, но глубоко врезался в память обоим – и Ивану, и Лиле.
Хотя у лагеря имелся свой пляж – вожатые избегали водить ребят туда – все-таки Волга, все-таки - мало ли что выкинут дети. Бассейн всяко безопасней. И идти далеко не надо.
Час, отводившийся на плавание, каждый отряд воспринимал как праздник. Визг и брызги, мелькание рук и ног…
Вожатая санаторной группы Вера Семеновна расслабилась. Она сидела в шезлонге, в теньке, у края бассейна и закрыла глаза, отдавшись приятному ощущению. Тепло, легкий ветерок, еще сорок минут дети будут плескаться как лягушата…
И если бы в эту минуту рядом не проходил Иван… Он не сразу понял, что случилось. Поискал глазами Лилю – ее не было. А потом заметил, как фигурка Лили в бирюзовом купальнике как-то неловко, неуклюже двигается под водой… Тщетно пытается подняться…
Позже девочка рассказала, что произошло. Она поскользнулась на скользких плитах, которыми было выложено дно бассейна – и не могла встать. Никто не замечал этого. К тому моменту, как Лилю увидел Иван - она пробыла под водой уже больше минуты, запас воздуха в легких кончался. И одна малышня вокруг, которой нет дела до того, что рядом то-нет человек.
Иван прыгнул в воду – в чем был, даже сандалии с ног не сбросил. Ребята завизжали с удесятерённой радостью – поступок мальчика из старшего отряда они восприняли как дерзкую шалость. И пришли в восторг.
К тому моменту, как Вера Семеновна открыла глаза, попыталась сообразить, что произошло, а потом вскочила – Иван уже помогал Лиле подняться по лесенке «на сушу».
- Что…что такое?! Фролов! Что ты здесь делаешь? Почему ты не в своем отряде? Ты что, купался прямо в одежде?! Ты с ума сошел?
Иван и Лиля переглянулись – оба желали скрыть от вожатой происшедшее.
- Извините, Вера Семеновна… Такая жара – я не удержался. Сейчас сбегаю в палату, переоденусь…
- Но ты же в обуви, в воду… Господи, тут же маленькие дети…
Иван уже не слушал причитаний вожатой – бежал в корпус, оставляя за собой мокрые следы.
Конечно, Вера Семеновна нажаловалась кому нужно.
В тот же день, когда другие мальчишки играли в футбол, Ивана заставили убирать территорию. Мусора почти не попадалось, вокруг корпуса было чисто.. Но Вера Семеновна мстительно сказала, чтобы мальчик собрал все шишки, что нападали с сосен. Честно говоря, Иван даже не заметил, что его наказали. В первый раз в жизни довелось ему кого-то спасти. Волнующее ощущение! И не просто кого-то – Лилю!
Он мог думать только об этом.
Подошла Лиля – непривычно молчаливая. И ни слова не говоря, стала собирать шишки вместе с ним. Вдвоем они быстро закончили работу. Но вместо того, чтобы разойтись по своим отрядам, сели на той самой лавочке, на которой Иван увидел Лилю в первый раз.
Оба молчали.
Потом Лиля сказала:
- Я больше никогда не буду купаться. И в воду не войду.
- Тебе просто надо научиться плавать. Хочешь, я тебя научу?
- Нет, - сказала Лиля с глубокой убежденностью, - Это знак.
Иван не понял, но молча смотрел на девочку и ждал объяснений.
- Понимаешь, мы каждый год ездим куда-то к воде. На море или на озера. За это время я уже разок чуть не утонула. Меня пытались научить. И отец, и мама… Даже в бассейн предлагали записать. Мне со всех сторон говорили – если что-то не получается, надо пробовать снова и снова… Пока не выйдет. А я считаю иначе. Вот сегодня….
Лиля невольно дернула плечами, будто холодно ей стало. Потом продолжала.
- Вот сегодня это было так рядом… Будто еще чуть-чуть – и все. Уйдешь туд,а за черту, и не вернешься. Так буднично, так обычно. Ну, случился бы нес-частный случай на глазах у всех – что ж, бывает. Знаешь, как я это чувствую?
Лиля искоса взглянула на Ивана – не смеется ли он?
- В первый раз я тон-ула в море. Был не то, чтобы шторм – так, волнение. Я – маленькая, а на мелководье заметные волны. Сначала я прыгала на них – было так весело… А потом волна накрыла меня с головой – и отступая, потащила за собой. Хорошо, что папа заметил. Он тогда бегом побежал за мной, вытащил из воды. Сам испугался, и мама его ругала. А я еще реально не понимала, что мне грозило. Мне показалось, будто волна меня хотела украсть, но потом отдала обратно… И вот это чувство, что вода – она, как цыганка, кра-дет детей, напугало меня. И я с тех пор боялась моря. Но сегодня-то… Бассейн, народу тьма – ну что могло случиться… А ведь случилось бы, если бы не ты. Это было – я почувствовала это – словно последнее китайское предупреждение. Мне нельзя идти в воду. Иначе она меня заберет…Я и не пойду, клянусь… Вот тебе клянуь.
Иван не то, чтоб соглашался с Лилей. Ему просто хотелось говорить с ней – о чем угодно. Лишь бы она не уходила.
- Что ж твои родители…, - начал было он.
Девочка поняла его с полуслова:
- Нет, а бассейн меня так и не заставили ходить. Хотя я у папы и мамы одна – и им всегда хотелось, чтобы я была необыкновенная, лучше всех. Чтобы чем-то среди всех выделялась. Сейчас мне кажется, что меня отдавали во все кружки на свете. Ну, спортивные я не потянула. Как сказала тренер по фигурному катанию: «девочка слабенькая, выносливости – ноль». Голоса у меня тоже нет, да и со слухом не особо… Но родители никак не могли согласиться с тем, что я – полный середнячок ( тут Иван аж губу прикусил, чтобы не возразить) – и таки притащили меня как на аркане в музыкальную школу. Так что теперь я весьма посредственно играю на пианино – потом я тебе сыграю, послушаешь…
Кажется, даже мама уже смирилась с тем, что я не стану «звездой» ни в какой области. И теперь то и дело повторяет вслух, что девушке и не нужна гениальность, надо только удачно выйти замуж. Так что, думаю, все последующие годы – до восемнадцати лет – мне будут за моей спиной[П1] искать жениха. Знаешь, я читала Дрюона, и мне это что-то напоминает. Там всех этих принцев и принцесс тоже сватали заранее, чуть ли не с колыбели…
- Лучше очень постарайся, и разбуди в себе гениальность, - попросил Иван.
Лиля засмеялась.
До конца смены, каждую минуту, свободную от обязаловки пионерских дел, ребята проводили вместе. Их попробовали было дразнить, но ничего не вышло. Насмешки не задевали их, а Иван ходил такой счастливый, будто дразнилки лишь служили подтверждением тому, что Лиля – его подруга.
И от них отстали.
Ближе к прощальному костру произошло событие из ряда вон. К ним приехали киношники. Они снимали художественный фильм про ребят в лагере, потребовалась массовка. Те несколько дней, что шли съемки, в лагере царила невообразимая кутерьма, дисциплина летела к чер-тям собачьим, каждому – не только детям, но и вожатым (хотя они это тщательно скрывали) – хотелось попасть под цепкий взгляд камеры.
Но Ивану выпала особая роль. Главный герой Костик, по сюжету – сорви-голова (мальчишки тут же принялись ему подражать) должен был метко стрелять из самодельного лука, а у юного артиста это никак не получалось. Лук для него был в новинку, он ни натягивать его толком не умел, ни целиться.
Иван предложил свои услуги – дома он ходил в клуб реконструкции, там ребят многому научили. И в цель Иван бил почти без промаха. К тому же, он был одного роста и комплекции с главным героем. И как Костик – светловолосый.
Снимали его со спины. Вышло здорово.
На короткое время Иван тоже стал звездой, мальчишки из лагеря хлопали его по спине, и говорили – когда фильм выйдет, непременно пойдут в вино, поглядеть на подвиги Ивана. Ну и на себя тоже, конечно, ведь так или иначе на экране мелькнут все.
…Прощальный костер должен был стать одновременно и праздником - и Часом Великой Грусти. Ведь все заканчивалось. На другой день за ребятами приедут автобусы. Но никто и предположить не мог, что для Лили все кончится раньше.
Ее родители, наконец, вернулись из Болгарии, и тут же прикатили в лагерь, чтобы забрать дочь.
…Мама у девочки была красавицей – стройной, загорелой, очень модно одетой.
- Глупая идея, ужасно глупая идея, - повторяла она, обнимая Лилю, - Я там без тебя извелась. Все думала – с тобой что-то случилось. Сгорела на солнце, от-равилась, уто-нула… Здесь же никаких условий…
- Санаторная группа, - напоминал немолодой тучный отец.
- Ну, какой тут санаторий, сам посмотри! Мы что, не могли устроить девочку в приличное место, раз уж тебе так приспичило?! Лилечка, собирайся, я сейчас подпишу бумаги, что я тебя забираю. Ни минуты больше ты не останешься тут, ни минуты…
И напрасно Лиля просила разрешить ей остаться «на костер» – ее увезли.
Ивану хотелось бежать за большой серой машиной, но он, конечно, не сделал этого. Ушел в лес, долго сидел на камне – и первый раз за долгие годы сглатывал сле-зы..
Хотя, казалось бы, что плакать – они с Лилей живут в одном городе, и он, конечно, найдет ее, когда вернется.
продолжение - через несколько дней.
почитайте пока "Костер для третьей смены". Это моя книга про пионерский лагерь