Глава 3
Городская больница №13 встретила Стрельцова запахом хлорки и неразбавленным человеческим страданием. В приемном отделении дежурная медсестра окинула его профессиональным взглядом:
— Опять вы, товарищ майор? Что на этот раз?
— Потом зашьешь, Тань, — отмахнулся Стрельцов. — Где заведующая реанимацией? Марина Сергеевна.
— Третий этаж, отделение токсикологии. Там опять ваши... клиенты.
Он кивнул и направился к лестнице, игнорируя кровь, сочившуюся из рассеченной брови. Сейчас было не до этого.
Марину Стрельцов увидел в коридоре — она что-то быстро записывала в историю болезни, прислонившись к стене. Осунувшееся лицо, темные круги под глазами. Третьи сутки на смене.
— Александр? — она заметила его и нахмурилась. — Господи, что с тобой случилось?
— Пустяки. Просто небольшое напоминание, что я на верном пути.
Марина подошла ближе, коснулась его лица прохладными пальцами, осматривая рану:
— Это не пустяки. Нужно зашивать. Пойдем.
Она увлекла его в процедурный кабинет. Стрельцов не сопротивлялся. Что-то в этой женщине не позволяло ему играть в супергероя, которому не нужна помощь.
— Сколько сегодня? — спросил он, морщась, когда она начала обрабатывать рану антисептиком.
— Трое, — тихо ответила Марина. — Двое мальчиков и девочка. Всем по шестнадцать. «Пэшен» с примесью чего-то нового. Один уже в коме.
— Они что-нибудь говорят? О поставщиках, о местах закупки?
— Ты же знаешь, что нет, — она покачала головой, готовя шовный материал. — Они напуганы. Но... есть кое-что.
Стрельцов подался вперед:
— Что именно?
— Девочка, Алиса. Она не такая запуганная, как остальные. Говорит, что ее парень был в какой-то специальной группе. Элитной. Их отбирали по каким-то критериям, делали эти татуировки. Но потом он пропал. И она хотела его найти, поэтому начала принимать «Пэшен».
— Мне нужно с ней поговорить.
— Нет, Саш, — Марина решительно покачала головой. — Она в тяжелом состоянии. Я не могу позволить допрос.
— Но...
— Но я могу тебе кое-что показать, — она понизила голос. — Когда ее привезли, у нее в кармане был телефон. Там сообщения от этого парня. Какие-то странные координаты. Я сделала копию, прежде чем отдать телефон в вещдоки.
Стрельцов посмотрел на нее с восхищением. Марина всегда оставалась человеком, даже когда следовала протоколу.
— Спасибо, — тихо сказал он.
Она кивнула, заканчивая накладывать швы:
— Не за что. Просто... останови их, Саш. Я не могу больше смотреть, как умирают дети.
Он осторожно взял ее за руку:
— Обещаю.
Стрельцов, держа ее руку, ощутил что-то, чего не чувствовал уже очень давно — тепло, понимание. Марина была единственным человеком, которому он доверял.
Момент нарушил звонок телефона. Стрельцов нехотя ответил:
— Слушаю.
— Товарищ майор, мы засекли движение в том районе, — голос Беркутова звучал напряженно. — Два подростка и взрослый мужчина зашли в квартиру на Братиславской, 11. По нашим данным, это точка сбыта.
— Группа готова?
— Да, ждем только вас.
— Буду через двадцать минут, — Стрельцов отключился и посмотрел на Марину. — Мне нужно идти.
Она кивнула, в глазах читалась тревога:
— Будь осторожен. Пожалуйста.
Он коснулся ее щеки, позволив себе мгновение слабости:
— Буду. И... мы поговорим. После. Обещаю.
---
Братиславская, 11 — обычная девятиэтажка, каких тысячи в спальных районах Москвы. Но квартира на пятом этаже превратилась в маленький форпост наркоторговли. Оперативная группа расположилась на лестничных клетках. Стрельцов, в тяжелом бронежилете, проверил табельное оружие.
— План такой, — он говорил тихо, собрав вокруг себя оперативников. — Входим быстро, но без лишнего шума. Главное — взять их живыми. Нам нужна информация.
Молодой оперативник Игорь Самойлов, недавний выпускник академии, нервно поправил кобуру:
— Товарищ майор, а если они окажут сопротивление?
— Стрелять только в крайнем случае, — строго ответил Стрельцов. — И целиться по ногам. Это дети, Самойлов. Запуганные, больные дети.
— А взрослый? — спросил Беркутов.
— Этот может быть опасен. Будьте готовы ко всему.
Стрельцов дал знак, и группа захвата выстроилась у двери. Удар тараном — и дверь слетела с петель.
— Полиция! Всем лежать, руки за голову! — крикнул Стрельцов, врываясь в квартиру.
То, что произошло дальше, заняло считанные секунды, но в памяти Стрельцова растянулось на мучительную вечность. Двое подростков, парень и девушка с характерными татуировками, бросились в дальнюю комнату. А из кухни выскочил крепкий мужчина с автоматом. Увидев полицейских, он не колебался ни секунды — открыл огонь.
— В укрытие! — крикнул Стрельцов, бросаясь за угол.
Самойлов не успел. Очередь прошила его грудь, бронежилет не спас — пули попали в зазор между пластинами. Он упал, заливая кровью пол прихожей.
— Игорь! — Беркутов рванулся к товарищу, но Стрельцов удержал его.
— Стой! Оставайся в укрытии!
Стрельцов выглянул из-за угла и сделал три выстрела. Стрелок отшатнулся, но продолжал вести огонь, пятясь к окну.
— Сдавайся! — крикнул Стрельцов. — Тебе некуда бежать!
Вместо ответа мужчина разбил прикладом стекло и, перевалившись через подоконник, исчез. Пятый этаж, но внизу должны были быть полицейские кордоны.
— Беркутов, за мной! Остальные — блокируйте подростков!
Они бросились к окну. Внизу, на козырьке подъезда, лежал стрелок — при падении он сломал ногу и не мог двигаться. Уже подбегали оперативники, окружая его.
Стрельцов повернулся к Самойлову. Молодой парень хрипел, изо рта текла кровь. Глаза, полные ужаса и боли, смотрели в потолок.
— Держись, сынок, — Стрельцов опустился рядом, зажимая рану. — Скорая уже едет.
Но они оба знали — скорая не успеет. Слишком много крови, слишком серьезные повреждения.
— Това... рищ... май... ор, — с трудом прошептал Самойлов. — Я... не...
— Тихо, не говори, — Стрельцов крепче сжал его руку. — Всё будет хорошо.
Это была ложь, и они оба это знали. Через минуту Игорь Самойлов, 23 года, три месяца после академии, перестал дышать. Стрельцов закрыл ему глаза и медленно поднялся. Что-то переключилось внутри него — боль превратилась в холодную, расчетливую ярость.
— Этих двоих — в машину, — он кивнул на задержанных подростков. — И пусть участкового врача вызовут. Нужно, чтобы они были в состоянии давать показания.
— А стрелок? — спросил Беркутов.
— Я сам с ним поговорю.
В глазах Беркутова мелькнул страх — он никогда не видел майора таким. Ледяной взгляд, напряженные желваки. Стрельцов ушел внутрь себя, в то темное место, которое обычно держал под замком.
---
Допросная в отделении. Стрелок — Михаил Ларин, 38 лет, ранее судимый за разбой и нанесение тяжких телесных — сидел прикованный наручниками к столу. Сломанная нога была наспех перебинтована врачом.
Стрельцов вошел и молча сел напротив. Несколько минут просто смотрел в глаза задержанному, не говоря ни слова. Психологическое давление — самое простое и действенное.
— Я не буду говорить без адвоката, — наконец произнес Ларин.
— Не будешь, — спокойно согласился Стрельцов. — И это твое право. Но есть одна проблема.
— Какая?
— Сегодня ты застрелил полицейского. При свидетелях. С оружием, из которого недавно обстреляли мою машину. Экспертиза это подтвердит.
Ларин заметно напрягся:
— Это самооборона была...
— Заткнись, — Стрельцов сказал это так тихо, что Ларин инстинктивно подался назад. — Ты убил моего человека. Двадцать три года. Только из академии. У него была невеста, свадьбу планировали.
— Я не...
— Я сказал, заткнись, — Стрельцов наклонился ближе. — Тебе светит пожизненное. Но если ты расскажешь мне всё, что знаешь — кто тебя нанял, где склад, кто руководит всей операцией — я прослежу, чтобы прокурор учел твое сотрудничество.
Ларин колебался, взвешивая варианты. Стрельцов видел эту внутреннюю борьбу в его глазах. Наконец, он решился:
— Хорошо. Но я хочу гарантий. Письменных.
— Будут тебе гарантии, — кивнул Стрельцов. — Начинай говорить.
— Я не знаю, кто на самом деле главный. Нас нанимали через посредников. Но склад... склад действительно в Печатниках. Заброшенный завод «Спецсталь». Там лаборатория и основной перевалочный пункт.
— Кто там сейчас?
— Охрана. Человек десять. И... химик. Как звать — не знаю.
Предыдущая глава 2:
Далее глава 4: выйдет сегодня в 12:01 мск