Приют «Верный друг» располагался на окраине города. Длинные вольеры, где лаяли, скулили и виляли хвостами десятки собак. В отдельном здании — кошачьи клетки.
— Вот. Выбирайте. — предложила сотрудница приюта.
Лёша сразу подошёл к вольеру с маленьким пекинесом. Собачка — золотистого цвета, пушистая — радостно прыгала, пытаясь лизнуть мальчика через решётку.
— Вот эту, — твёрдо сказал Лёша.
— А как назовём? — спросила Мария.
— Рыжик, — не раздумывая ответил мальчик. — Как у нас был.
Лиза выбирала котёнка дольше. Рассматривала рыжих, чёрных, полосатых. Несмотря на то что хотела рыженького, всё-таки остановилась на трёхцветном пушистике.
— Этого. Будет Масяня.
— Почему Масяня?
— Потому что маленькая. Ну… масенькая, — объяснила Лиза серьёзно.
Домой ехали уже вшестером — Рыжик сидел на коленях у Лёши, Масяня спала в переноске рядом с Лизой.
— Теперь мы настоящая большая семья, — сказал Михаил, глядя в зеркало заднего вида.
— Настоящая, — повторила Лиза.
Полгода спустя.
Майское утро. Мария сидела в беседке в саду с чашкой кофе, наблюдая удивительную картину: Лёша гонял мяч с Рыжиком, а Лиза учила Масяню прыгать через обруч, сделанный из пластикового кольца.
— Масяня, ну же! Давай! Как настоящий тигр в цирке! — командовала девочка.
Котёнок, подросший за полгода, послушно прыгал, а потом требовал угощение.
— Мам, а можно Рыжику косточку? — кричал Лёша. — Он хорошо играет!
Мам. Он сказал «мам». Когда именно дети начали называть их мамой и папой, Мария точно не помнила. Это произошло естественно, само собой. Как будто всегда так было.
— Можно, но только одну, — отозвалась она. — Нормальный корм ему тоже нужно поесть.
Михаил вышел из дома, растягиваясь после пробуждения. По субботам он позволял себе подремать — рабочая неделя выматывала.
— Как наши циркачи? — спросил он, садясь рядом с женой.
— Вот… Репетируют. Лиза решила, что Масяня должна стать цирковой кошкой. А Лёша учит Рыжика приносить мяч.
— Успехи есть?
— У Масяни — определённо. У Рыжика — сомнительные.
Они смеялись, наблюдая, как пекинес хватает мяч и убегает с ним в противоположную сторону, а Лёша азартно гоняется за собакой по всему участку.
— Знаешь, о чём я думаю? — Михаил обнял жену за плечи.
— О чём?
— Как мы раньше жили без них? Этот дом, этот сад... Всё было пустым. А теперь каждый день как праздник.
Мария кивнула. За полгода дом ожил. Детский смех, топот по лестнице, игрушки в самых неожиданных местах. Лёша, оказывается, обожал конструкторы — весь пол в его комнате был застроен сложными сооружениями. Лиза увлеклась рисованием — стены её комнаты украшали десятки картин.
— А помнишь, ты боялся что не сможешь полюбить их? — улыбнулась Мария.
— Боялся. А теперь не представляю жизни без них. Вчера Лёша спросил, могу ли я научить его забивать гвозди. Представляешь? Хочет, чтобы я научил его мужской работе. Взрослеет.
— И что ты ответил?
— Что в выходные построим скворечник. Специально для него купил маленький молоток.
На участке раздался смех — Масяня прыгнула через обруч, и Лиза радостно аплодировала.
— Мама, мама, смотри! — девочка помахала рукой. — Опять получилось!
— Молодец, Масяня! — откликнулась Мария. — И ты молодец, дрессировщица!
Лиза сияла от гордости. За эти полгода она очень изменилась — стала более открытой, доверчивой. Правда, иногда ещё просыпалась по ночам и прибегала в родительскую спальню: «Мне приснилось, что мы снова в детском доме». Успокаивали её и обещали, что больше туда она с Лёшей никогда не вернётся.
Лёша адаптировался сложнее. Долго не мог поверить, что игрушки только его, что еды можно попросить ещё, что его не накажут за разбитую тарелку. Но постепенно оттаивал. А когда Михаил подарил ему того самого медведя по имени Бурый, мальчик прижал его к груди и впервые сказал: «Спасибо, папа».
— Кстати, — Мария достала телефон, — Алина звонила. Поздравляла с Днём семьи. И приглашала на дачу в следующие выходные.
— Поедем?
— Конечно. Детям понравится. Лёша уже спрашивал, когда поедем к тёте Алине опять.
Алина стала для детей настоящей тётей. Рассказывала им про своё детство в детдоме, про то, как важно не бояться новой семьи. Её опыт помогал Лизе и Лёше понять — они не одиноки в своей истории.
— Мам, пап, идите к нам! — позвал Лёша. — Рыжик новый трюк выучил!
Они подошли к детям. Лёша командовал:
— Рыжик, сидеть! Лежать! Дай лапу!
Пекинес послушно выполнял команды, получая за каждую кусочек печенья.
— Здорово! — восхитился Михаил. — Где научился?
— В интернете посмотрел. И ещё хочу научить его команде «Охраняй!»
— Охранять?
— Да. Охранять наш дом, нашу семью, — серьёзно ответил Лёша.
В этих словах было столько взрослой ответственности, что Мария почувствовала как подходят слёзы к глазам. Пятилетний мальчик, переживший страшную трагедию, хотел защищать новую семью.
— Лёша умный, — гордо сказала Лиза. — Он самый умный брат на свете.
— А ты самая лучшая сестра, — ответил мальчик.
Дети обнялись, и Рыжик, решив, что это новая игра, прыгнул к ним. Масяня не отстала — мурлыча, потёрлась о детские ноги.
— Вот она, наша семья, — тихо сказал Михаил.
Мария смотрела на эту картину и думала о том, какой невероятный путь они прошли. От диагноза в кабинете врача до этого солнечного утра с детским смехом. От отчаяния и депрессии до ощущения полноты жизни.
— А знаешь, что самое удивительное? — сказала она мужу.
— Что?
— Мы столько лет мечтали о детях. Представляли, какими они будут, планировали их будущее. А получили совсем других — со своим характером, со своей историей, со своими травмами и особенностями.
— И?
— И они оказались лучше всех наших фантазий.
Михаил кивнул. Он понимал, о чём она говорит. Биологические дети были бы другими — может, проще в воспитании, без груза прошлого. Но именно эти, прошедшие через потери и боль, научили их по-настоящему быть родителями. Терпению, пониманию, умению ценить каждый момент счастья.
Так в атмосфере счастья прошёл день. Солнце клонилось к закату. Скоро ужин, вечерние игры, чтение перед сном. Лиза любила сказки про принцесс, Лёша предпочитал книжки про животных. Потом они долго укладывались — Масяня устраивалась на кровати у Лизы, Рыжик сворачивался калачиком у ног Лёши.
— Мам, — Лиза подошла к Марии, — а можно вопрос?
— Конечно.
— А вы нас очень-очень любите?
— Очень-очень-очень, — улыбнулась Мария, обнимая дочь.
— А если мы будем себя иногда плохо вести?
— Всё равно будем любить.
— А если поссоримся?
— И тогда тоже.
— А если...
— Лиза, — перебил Михаил, присев рядом, — ты можешь придумать такую ситуацию, когда мы перестанем тебя и Лёшу любить?
Девочка задумалась, морща лобик.
— Нет, — сказала она наконец. — Не могу.
— Вот именно. Потому что такого быть не может.
Лёша, слышавший разговор, подошёл к ним:
— А мы вас тоже любим. Очень-очень.
— И Рыжика любим, — добавила Лиза.
— И Масяню, — кивнул Лёша.
— И наш дом, — продолжила сестра.
— И сад.
— И качели.
— И песочницу.
Они перечисляли все, что стало для них дорогим за последние полгода. Мария слушала и понимала: вот оно, то самое чувство, которого ей не хватало всю жизнь. Ощущение нужности, важности, любви, которая растёт каждый день.
— А теперь давайте ужинать, — предложил Михаил. — Я котлеты пожарил.
— Ура, котлеты! — обрадовался Лёша.
— А на десерт мороженое? — спросила Лиза.
— На десерт что захотите.
Они пошли к дому — Михаил с Лёшей, который рассказывал про новые команды для Рыжика, Мария с Лизой, планировавшей завтрашние уроки дрессировки для Масяни.
На пороге Мария обернулась. Участок купался в тёплом свете заката. Качели тихо покачивались от лёгкого ветерка. Всё было так, как она мечтала много лет назад. Только лучше.
Потому что дети, которых они ждали, наконец были рядом…