Новый год подкрался не как всегда — с мандаринами, салатом и шампанским, — а с легким налётом волшебства.
Почти как в старинной сказке, где вместо елки в зале — живая красавица во дворе. Ее не срубили, а украсили прямо так, в корнях, под снежной шубой.
Елка у Серафимы росла давно и, судя по виду, знала толк в праздниках. Как будто каждый год ждала, когда её наконец-то нарядят по-королевски.
Галина наотрез отказалась заводить ёлки у себя — мол, деревья рубить грешно, а растить под окнами хвойный питомник для неё слишком банально. Поэтому мы наряжали «соседку» — ту самую, у Серафимы, — и это оказалось куда приятнее, чем обычное «на табуретке с гирляндой».
Мы втроём вытащили из чулана старый короб с игрушками. Там нашлось всё: от советских стеклянных сосулек до странных ведьминских шаров с травами внутри. Я подозревала, что некоторые из них не столько декоративные, сколько охранные.
Плюс — пробежались по магазинам, где я, как сорока, влюбилась в набор трафаретов для окон. Полдня бегала с баллончиком, распыляя снежинки и морозные узоры. Получилось как в рекламе: наивно, ярко и почему-то по-настоящему трогательно.
В доме пахло можжевельником, рябиной, еловыми лапами и чем-то ещё — чем-то родным. Мы расставили по углам хвойные композиции, у «камина» (на самом деле — хитрая имитация с лампочками и зеркалом) легли подарки. Каждый был подписан, чтобы никакая ведьма не променяла свою баночку зелья на чужой свитер с оленями.
Часы ещё не пробили шесть, а мы уже сели за стол — как в старые добрые советские времена. Первый тост, конечно, за наступающее, потом — за ушедшее. Потом — за шампанское, виноград, здоровье, любовь, загадочность бытия и хорошую закуску. А потом потянулись гости.
Я думала, что Галина и Серафима — затворницы, отрешённые от мира. Но оказалось, у них больше связей, чем у главы деревни и лесника вместе взятых. Люди приходили, приносили угощения, подарки, тепло и что-то ещё, что не сразу поддаётся описанию. Среди гостей были и тарологи, и травницы, и даже колдун в смешной шляпе, похожий на фокусника из детства. Всё в открытую: без масок, без страха. Магия была нормой. Даже обязательным дресс-кодом, кажется.
Мы водили хороводы под ёлкой, играли в карты (магические, конечно), смеялись до слёз. И я вдруг осознала — это первый Новый год в моей жизни, когда не надо быть «удобной». Не надо делать вид. Можно просто быть собой. Кто бы это «собой» ни был.
Перед полуночью вышли на перекрёсток. Старый, с покосившимся знаком и деревом, вросшим в асфальт. Каждый принёс листочек с желанием и подношение. В полночь, после глотка шампанского, мы выложили всё на середину перекрёстка. Никто не оборачивался. Никто не комментировал. Просто пошли домой — как будто ничего особенного не произошло.
Но я загадала. Главное. Настоящее.
«Обрести силу и веру в себя».
***
Весна пришла мягко, будто кто-то накрыл землю тёплым пледом. И совпало: первый день весны был и моим днём рождения.
Зимние месяцы прошли не зря. Я начала втягиваться в магию — как будто не училась, а вспоминала что-то забытое. Галина говорила, что для ведьм передача знаний — всегда устная. И я, как прилежная ученица, слушала, запоминала, практиковала. Ну, как могла.
Карты Таро категорически меня не любили. Постоянно выпадали повешенные, десятки мечей и всякая грустная чепуха. Иногда я теряла свою колоду. Один раз даже в морозилке нашла. Видимо, домовой издевался. На четвёртый раз я просто сдалась. "Ладно, карты, живите без меня."
Будущее не интересовало. Привораживать — не тянуло. А вот травы… Травы отзывались во мне как-то особенно. Я составляла чаи с Галиной, понемногу запоминала свойства. Чай у нас разбирали на ура — у меня даже появились «свои» покупатели. Пока только на уровне соседей, но всё же.
А потом — наступила ночь на первое марта. Ночь, когда провожают Морену, богиню зимы. Мы выметали холод из дома, пели песни у порога, благодарили её за морозы и белые сны.
Я оставила у калитки вино, ленты и конфеты — подношение. И поблагодарила за зиму — ведь именно она пробудила мой дар.
Вскоре обнаружила, что больше не мёрзну. Не совсем, конечно, но холод перестал быть врагом. Даже в сугробе стоять было приятно — как в мягком пледе из снега.
Первое марта встретили широко. Пекли птичек — фигурное печенье, которое вешали на деревья. Снегом умывались. Мол, к весне — с новой кожей и душой.
В лес пошли втроём. У меня — корзинка с печеньем, у Галины — семечки, у Серафимы — орешки. Подарки весне, птицам и духам.
Я немного отстала, увлечённая поиском подходящей ветки, и вдруг заметила на дереве... старичка. Маленький, кривенький, будто сросшийся с древесной корой. Сначала подумала — бомж. Потом присмотрелась… и не осмелилась гадать.
— Здравствуй, Ниночка, умница-красавица, — раздалось хрипло, но весело.— Эм… здравствуйте, — ответила я спиной.— А ведь осенью ты тут чуть белку не испугалась. А теперь уже и меня не боишься?
Я обернулась. И да, это точно был не человек. Нечто... древнее. Мшистое. Без глаз, но с бровями. Руки — шесть. Ноги — две, тонкие, как сучки. Цвет кожи — будто чайной заваркой покрасили дерево.
— Простите, вы... кто?— Леший я. А ты, гляжу, силу-то обрела. Весной такие ведьмы рождаются — настоящие.
Он знал. Всё знал. Про меня, про белку, про мою силу.
— Хочешь развить дар? Приходи ко мне в лес. На год. Я научу. За такую учёбу многие ведьмы душу отдали бы.— А плата? — уточнила я, не дура.— Коса твоя. Вижу, с рождения не стрижена. Вот её и отдай. Мне для дела.
Рука сама потянулась к волосам. Моя коса — почти реликвия. Но и знания... такие знания…
— Я подумаю. Можно?— Завтра. Приди с вещами — или не приходи вовсе.
Он исчез. Просто — раз, и нет. Ни шороха, ни ветра. Как будто растворился в сосне.
Я пошла обратно. Голова гудела. Сказала Галине и Серафиме. Сначала отговаривали: мол, загоняет леший своих учениц, да и условия у него... не комфортабельные.
В итоге — решение оставили за мной.
А сердце тянулось к новому, в этот лес.
Устроиться к Лешему, как оказалось, проще, чем найти стабильную работу в городе. Вечером мне передали странную записку. Без конверта, просто свернутая в трубочку, пахнущая хвоей и дымом:
«Если не боишься — приходи. Дом среди сосен, напротив сухого болота. Постучишь трижды — не дверью, а по камню.Л.»
Л. — это, очевидно, Леший. Или Люцифер. Но, надеюсь, первый.
Вещи собрала быстро: теплые носки, пару футболок, блокнот, зубную щетку и, на всякий случай, сушёную рябину. Галина выдала:— Если попросят угостить — не отказывай. Но и сама за стол первой не садись.— А если попросят остаться?— Значит, выбрали. Значит, готова.
Вот так, без резюме, без рекомендаций, я устроилась к Лешему… на обучение? На стажировку? Или на испытание?