📚 Роман, который вы не ожидали… но читаете с упоением.
Да, главы продолжаются. Да, их уже пять. Прошлая глава тут, а весь цикл в отдельной подборке. Моей.
И нет — пятью мы не ограничимся. Я просто так не умею. Но финал уже близко.
Но если уж рассказывать — то по-настоящему. С чувствами. С шерстью. И с хрустом под лапами. Надеюсь, вы чувствуете то, что я хочу передать и показать. Хоть вы и кожаные, и кошачий мир вы воспринимаете ни как мы.
Сегодня — новая часть моего шерстяного романа: «Место без стен».
Глава про то, что бывает, когда всё вокруг распадается… а ты всё ещё остаёшься собой.
💔 Немного грусти.
🐾 Много ощущений.
✨ И, как всегда, тайна между строчек.
Глава 5. Место без стен.
День двадцать восьмой.
Я не спала. Не потому что не могла — тело было уставшим, как после длинного пути по ковру воспоминаний. И не потому что кто-то мешал — ночь в доме была тише, чем дыхание пыли. Просто… не хотела. Я просто лежала на подоконнике на кухне.
Сон — это всегда был способ уйти внутрь. Заглянуть под подушку подсознания, загрести лапой тайные образы, вытянуть на свет обрывки чувств.
Но теперь… Я уже была внутри. Достаточно глубоко, чтобы там больше не было дверей. Только тишина. И я — сидящая посреди неё, как кошка в коробке, которая идеально ей подходит.
Сон стал избыточным. Как второе зеркало в комнате, где ты уже себя видишь.
Я лежала с открытыми глазами — не потому что ждала. А потому что не нужно было никуда уходить. Все, кто я есть. Всё, что я вспомнила, поняла, унюхала, выцарапала, теперь было со мной. И во мне.
Я не смотрела в потолок. Я смотрела сквозь ночь. Как будто за её стеной лежало что-то ещё.
Но теперь я уже знала — что бы там ни было, я вернусь туда не во сне. А лапами.
Петрович, как обычно, в его стиле и манере, подошел бесшумно и сказал:
— Комнаты больше нет. Она была для тебя. Но теперь ты для неё.
Я не поняла. И не хотела понимать. Что-то изменилось. Даже Куня, обычно пушистый и эмоциональный, теперь двигался тише, как будто оберегал воздух. Даже после вчерашнего между нами.
Я решила пойти в свою кладовку. Но вместо привычной стены — ничего. Ни досок. Ни света. Только пустота. Но не как темнота. А как отсутствие границ. Место, где Дом забыл, как себя рисовать.
Я сделала шаг. Потом второй. Мои лапы не касались пола. Я просто была. Как запах. Как мысль.
…
Я не знаю, сколько времени прошло. В этом месте не было ни времени, ни пространства. Только чувство, что кто-то рядом. Не за спиной. Не внутри. Просто рядом.
— Ты здесь? — спросила я. Но не голосом.
Ответ пришёл не звуком, а образом. Когтеточка. Пустая. Чистая. Без следов. Я подошла. Коснулась. И вспыхнули образы. Сильва. Лиса. Петрович — моложе. Я — как тень.
Я увидела, как Сильва оставляет след. Один. Важный. В этом месте каждый шаг был смыслом. Каждое движение — меткой. Мы создавали карту не лапами, а существованием.
…
Когда я вышла из пустоты, я уже не была той Нюшей. Я вернулась в квартиру. Плита стояла на месте. Миска с водой — полная. Но воздух знал, что я уже другая. Изменения приходили каждый день, не только в сознании, но и в восприятии.
Куня подошёл. Положил лапу на мою спину. И сказал:
— Ты теперь как Дом.
Я ничего не ответила. Потому что это был лучший комплимент, который я когда-либо слышала.
...
В следующую ночь я опять не спала. Сидела на подоконнике, ловя глазами темноту за окном. Свет фонаря вырисовывал силуэты веток, как когти, пытающиеся дотянуться до стекла. Но что-то внутри подсказывало: настоящие когти не там. Они — в том месте без стен.
На рассвете я вернулась в кладовку. Место снова открылось. Не как дверь. Как возможность. Я шагнула.
На этот раз внутри было не пусто. Висели... слова. Да, они висели в воздухе, как невидимые гирлянды. Когда я проходила сквозь них, каждая касалась уса, словно задавая вопрос.
“Ты та, кто ищет?”
“Или та, кто уже знает?”
“Кого ты боишься забыть?”
Я не отвечала. Но Дом, похоже, слышал мои лапы. Потому что шаг за шагом слова исчезали, уступая место картам. Не тем, что рисуют кожаные. А картам запахов, памяти, крошечных следов.
Я подошла к центру. Там был пьедестал. На нём — предмет. Миска. Простая. Но внутри — вода. И в воде отражалась не я. А Сильва. Она смотрела на меня, как смотрят те, кто давно принял решение. Я ждала, что она заговорит. Но она только кивнула. И исчезла.
...
Когда я вышла — в комнате пахло дождём. Не ливнем. Не грозой. А тем первым тёплым дождём, который всегда приходит раньше, чем ты его заметишь. Словно он сначала проникает в стены, в книги, в ткань под подушкой — и только потом появляется на улице.
Но за окном был ясный день. Голубой. Звенящий. С ленивыми облаками, похожими на комки шерсти, забытые на диване. Ни капли. Ни намёка на тучу. Как будто дом помнил о дожде, а улица — нет.
Я постояла немного на пороге, позволяя аромату окутать меня, словно он хотел что-то передать. Сообщение без слов. Смысл без формулировки.
Куня был там. Он не подошёл. Он не бросился. Он не спросил: «Ну что? Что ты там нашла?» Потому что он знал: если я захочу сказать — скажу. А если нет — он подождёт. Целую вечность. Или два вечера.
Он просто улёгся рядом. Плавно. Как вода, принимающая форму чаши. И положил свой хвост поверх моего. Не как жест. Не как утешение. А как якорь. Как будто сказал: «Ты можешь снова уйти. Но пока ты здесь — я тоже здесь. И наш хвост — это линия. Не граница. А связь.»
И этого было достаточно. Даже слишком.
Я посмотрела на него. И сказала:
— Мы не одни.
Он кивнул.
…
Я снова открыла свой дневник. И записала:
*День тридцатый. Когда ты перестаёшь искать стены — ты начинаешь видеть пространство.*
*А если пространство дышит — оно живое. А значит, может ответить.*
...
В следующий раз, когда я вошла, пространство опять изменилось. Как будто Дом устал шептать — и теперь просто показывал. Пол исчез. Я шла по свету. Под лапами не было опоры, но я не падала. Вокруг парили образы: хвосты, лапы, когти. Все — в движении, будто хореография памяти.
Появился голос. Он не звучал — он складывался из запахов. Как будто кто-то варил суп из чувств и эмоций.
“Ты дошла.”
Я не отвечала.
“Ты готова?”
Я подумала. И ответила:
— А если нет?
Тогда вспыхнул свет. И голос стал тёплым, почти Петровичем:
“Это значит, что ты настоящая.”
…
Я увидела Куню. Он был там. Но не со мной. Он шёл по другой дорожке. Его лапы касались следов — моих следов. Он искал меня. Хотя я стояла рядом. Но он не видел.
Я поняла: Дом не всегда пускает нас одновременно. Иногда, чтобы увидеть друг друга, нужно сначала потерять отражение.
…
В углу возникла когтеточка. Не обычная. Сделанная из веток воспоминаний. Я провела лапой — и вспыхнул кадр: Куня спит, свернувшись в шар, у окна. А я смотрю на него. Это не было прошлым. Это было “сейчас”, только в другом слое.
И тогда я открыла еще одну завесу: Дом — не место. Это ткань. И мы — узоры на ней.
Я записала:
*День тридцать первый. Ты не должен всё понимать. Но должен всё прожить.*
*Потому что смысл — это не ответ. Это путь к следующему вопросу.*
...
Я шла дальше. Свет начал сгущаться. Он становился густым, как мёд. В нём плавали крошечные шерстинки. Это были следы тех, кто был до меня. Они не говорили. Но я чувствовала их тепло.
Появился круг. В нём стояла когтеточка. Новая. Чистая. Только для меня.
Я коснулась — и Дом заговорил. Не голосом. Внутренним эхом. Он показал мне Куню — спящего у окна. Показал Петровича, наливающего воду из крана. Показал Лису, царапающую стену. И в каждом кадре — я. Невидимая. Но настоящая.
Дом собирает нас. Как фотографии. Только вместо бумаги — запах. Вместо цвета — шерсть.
…
Потом появилась дверь. Но она не вела никуда. Она просто была. Как символ. На ней была надпись: “Здесь ты входишь. И оставляешь всё, что знаешь.”
Я не вошла. Я просто положила лапу. Этого было достаточно. Дом понял.
…
Когда я вернулась, Петрович сидел у зеркала. Он не смотрел в него. Он слушал.
— Что он тебе сказал? — спросила я.
— Что время пришло.
— Чего?
— Быть тем, кем ты уже стала. И еще станешь.
…
*День тридцать первый. Мы думаем, что ищем стены. Но на самом деле — ищем, где исчезают границы.*
*Дом — не лабиринт. Он — зеркало. Просто внутри.*
...
На следующий день я обнаружила, что в комнате запах изменился. Исчезли следы лаванды и старой бумаги. Остался только один аромат — как будто кто-то недавно вспоминал детство.
Я шла медленно. Дом больше не звал. Он просто дышал. Каждый вдох был вопросом. Каждый выдох — намёком.
Я снова оказалась у той самой двери, которая появилась вчера. Теперь на ней была надпись: «Ты не обязана входить.»
Я вошла.
…
Там было светло. Невыносимо светло. Я зажмурилась. Но свет шёл изнутри. Я почувствовала своё тело как карту: каждая лапа — маршрут. Хвост — путь. Сердце — компас.
Передо мной возник силуэт. Кошка. Не Сильва. Не Лиса. Кто-то новый. Или старая. Но она была тенью, сшитой из всех, кто был до меня.
Она кивнула. Я сделала шаг. Мы не говорили. Мы просто дышали в унисон.
Когда я очнулась — лежала на полу у кладовки. Над головой — зеркало. В нём отражалась не я. А комната. Но не та, в которой я была. А та, в которую я только ещё должна была попасть. Или создать.
…
Петрович наливал воду. Как обычно. С деловитой важностью. С таким видом, будто каждая капля в миске обязана пройти собеседование. Лапой придерживал кувшин, когтем щёлкал по краю — вероятно, проверяя на чистоту интонации. Как будто говорил себе: «Да-да. Всё под контролем. Никто тут не спятил. Просто… немного больше стали знать».
Куня спал. Растянувшись на полу, как брошенный плед. Мягкий. Тёплый. Чуть пульсирующий.
В его дыхании было то редкое, драгоценное спокойствие, которое приходит не после еды, а после того, как ничего не нужно объяснять.
И всё выглядело... как прежде. Комната — та же. Свет — мягкий. Пыль — всё ещё танцующая в солнечном пятне. Чашки на столе. Полоска света на полу. Даже запах был знакомый — смесь дома, книги и когтей по дереву. Даже в отражении зеркала — нас было трое, как и должно быть.
Я подошла к своему дневнику и написала:
*День тридцать второй.. Но я чувствую: теперь Дом не просто жив. Он теперь смотрит моими глазами.*
*Мы ищем стены, чтобы понять границы. Но дом — не о границах. Он о выборе.*
...
В ту же ночь Дом снова звал меня. Не шепотом. Не голосом. Просто своим существованием.
Я вошла в кладовку. В этот раз не исчезла стена, а появился коридор — будто вытянули дом в длину, как ленточку запаха. Я шла, и каждый шаг отзывался памятью. Лапы касались пола, которого не было.
На полу лежали листки. Старые чеки, клочки ткани, кусочки газеты. Все они были связаны одной фразой: “Ты уже здесь была, но не осознала”.
Я подошла к зеркалу в конце коридора. Оно дышало, как дом. В нём была я. Только без страха. Без вопросов. Я, которая уже всё прошла. Всё приняла.
Она посмотрела на меня и кивнула.
Я спросила:
— Это конец?
Ответ не был словом. Ответ был теплом в груди.
И тогда я поняла. Глава закончилась. Но история — только началась.
…
Куня ждал. Петрович молчал.
Я написала в дневнике:
*День тридцать третий. Место без стен — это когда ты больше не ищешь выход. Потому что поняла, что ты и есть вход.*
*Если ты чувствуешь, что Дом тебя слышит — не молчи. Он ждёт твоих шагов.*
…
Ночь. Полнолуние. Лунный свет ложился на подоконник, как послание. Я не могла спать. Дом тоже. Он шептал сквозняками, скрипел тишиной, посылал запахи воспоминаний.
Я снова пошла в кладовку. Не из-за необходимости. А из-за зова. Там меня ждала не дверь, не зеркало, не свет. А тишина. Чистая, прозрачная. И внутри неё — я.
Я вошла. Пол под лапами был шерстяной. Не ковер. Не ткань. Это была поверхность из памяти.
И тогда Дом сказал. Не словами. Внутри.
“Ты стала тем, кто слышит. А теперь — стань тем, кого услышат.”
…
Я увидела фигуры. Силуэты кошек, проходящих сквозь коридор времени. Каждый оставлял след. Каждый — исчезал. Один — задержался. Куня. Он повернулся. Посмотрел. В его взгляде было то, что я искала во всех когтеточках, зеркалах и трещинах стен.
Он не знал, что Дом ждёт его. А Дом уже открыл для него дверь.
И я сказала:
— Ты будешь не рядом. Ты будешь первым.
…
На следующее утро Куня исчез. Не исчез как потерялся. Исчез как пошёл.
На подоконнике осталась записка. Не бумажная. Запаховая. Я вдыхала — и слышала:
“Нюша. Я иду. Не для того, чтобы уйти. А чтобы ты смогла остаться.”
…
Дом больше не комната. Он — путешествие. Он — тот, кто провожает.
И в этой главе — я перестала быть ищущей.
Я стала хранительницей.
…
*День тридцать третий. Когда ты больше не боишься потерять — ты становишься тем, кто может найти.*
😽 Подпишись на наш канал, если хочешь:
- Первые узнать о новых креативах от Котобанды
- Посмеяться, но с умом
- Прокачать свой уровень заботы о питомце, не скатываясь в занудство
Здесь не будет скуки. Только коты. Только лотки. Только хардкор.
📲 Подписывайтесь на нас в ВКонтакте.
Если вы любите наш Дзен — вам обязательно стоит заглянуть в ВК.
Мы делаем это для вас.
Пушисто. Стильно. Без кожаных.
👉 Подписаться на нас в ВКонтакте.
🛒 А если хочешь, чтобы у твоего кота в лотке была радость, а не катастрофа…
Загляни на наши витрины.
Там тебя ждут те самые наполнители, которые выбирают и одобряют:
— Василий Петрович (только без запаха и строго по стандарту),
— Нюша (с ароматом манго, чтобы жизнь была сладкой),
— и даже Куня (если одобрил он — одобрит любой хвостатый анархист).
Мы сделали всё, чтобы тебе не пришлось искать.
Просто перейди — и выбери тот, что подойдёт твоему пушистику.
👉 OZON и WB — и пусть в доме будет чисто, приятно и… по-котобандовски.