Оля родилась в выходной. День Конституции. Каждый год её день рождения был не про неё — про «дела поважнее».
В тот год мамы не было вовсе. Она уехала на похороны какой-то тётки, про которую дома никогда не говорили. Просто сказала утром:
— Будешь с Мариной. Не балуйся.
И закрыла дверь. Без "поздравляю". Без взгляда.
Оле исполнилось 6.
Вместо подарка — пельмени из морозилки. Вместо шариков — табурет, на который она встала, чтобы дотянуться до верхней полки и достать свечку из новогоднего набора. Одинокая свечка, с ёлкой.
Марина пришла поздно. Уставшая, с фиолетовыми кругами под глазами. Она была старше на 8 лет и вечно казалась взрослой. Но в тот вечер впервые заплакала.
— Я взяла деньги из маминых носков... — выдохнула она. — Купила тебе маленький торт. И пёсика. Не серчай, если он кривой, мне скидку сделали.
Оля смотрела на коробочку с мягкой собачкой. Сердце стучало, как у того попугая из книжки, который мечтал петь, но никому не был нужен.
— Сегодня твой день. Даже если никто больше этого не заметил, — сказала Марина. — Я тоже раньше не понимала... Но ты должна быть на сцене. У тебя даже в молчании — свет.
Оля ничего не ответила. Просто задула свечку. Она загадала, чтобы однажды, хоть раз в жизни, на её день рождения пришли все. Не потому что надо. А потому что любят.
Вечером мама позвонила:
— У вас всё нормально? Я задержусь. Оля пусть ляжет пораньше.
— У нас праздник, — сказала Марина и повесила трубку.
