- Даша к тебе пришли.
- Кто? – девушка приподнялась на кровати.
Она лежала в двухместной палате, но соседку вчера выписали, и Даша подумывала перебраться на ее место у окна. Хотя мать, донельзя напуганная происшедшим, устраивая Дашу, приговаривала: «А тебя – в уголок, чтоб никто не уволок».
Сегодня мама уже была у Даши – забежала с утра, перед работой. На тумбочке возле кровати стояла мисочка, полная спелой клубники, благоухающей запахами лета, бутылка минеральной воды, шоколадка.
О том, что привело ее в больницу, Даша старалась не думать. Она объясняла это тем, что сознание ее еще не вполне ясное. И загоняла подальше мысли, что дело совсем не в этом. Артем пытался связаться с ней, но Даша и в телефоне его номер заблокировала, и попросила медсестер, чтобы к ней не пускали никого, кроме матери и отца.
Однако ж вот – на пороге неизвестная гостья. Женщина средних лет, незнакомая. Может и пересекались прежде где-то, но Даша не помнила ее.
Женщина поздоровалась и присела на табурет возле постели девушки, с таким видом, точно у нее на это есть право. Уж не следователь ли она?
- Даша, я пришла в тобой поговорить…
Точно – из полиции. Ничего так не хотелось сейчас девушке, как чтобы эта тетка ушла.
- Я…я себя еще неважно чувствую. Голова болит. Вряд ли сейчас лучшее время, чтобы отвечать на ваши вопросы…И я же уже давала показания.
- Даша, я врач, работаю на «скорой». Именно я тогда тебя нашла. И не вопросы я задавать пришла. А попрошу тебя рассказать мне все, как есть.
- Ко мне уже приходили. Я всё рассказала и бумаги подписала. Вам я вообще не должна ничего рассказывать…Не обязана, и не ваше это дело.
- Не моё, - согласилась Ирина Сергеевна, - И обычно я в дела своих пациентов никоим образом не лезу. Но тут особый случай. Даша, я была после того… тра-гического случая… была у Ивана Андреевича, говорила с ним. Это человек, который и мухи не обидит. Никто из знакомых его, из соседей – никогда не поверит, что он мог на тебя наброситься.
- А вы, может, не просто на «скорой» работаете, а еще и пси-хиатр? И так хорошо знаете психологию мань-яков? Кто на что способен, кто нет – с первого взгляда определяете?
Ирина Сергеевна вздохнула. Она так и предполагала, что Даша будет с ней груба.
- Вот что я тебе скажу. У Ивана Андреевича слабое сердце. В этом хотя бы поверь мне. Я говорю тебе правду. Я – врач и каждый день стараюсь сделать так, чтобы людям стало легче. Порой и с того света пациентов своих приходится вытаскивать. Но ты, наверное, слышала банальную фразу: «У каждого врача есть свое маленькое кла-дбище». Есть оно и у меня. Мы не Боги, случается, что совершаем ошибки. Каждый раз – без злого умысла, просто… происходит стечение обстоятельств. И всех этих людей, тех, кто пострадал по моей вине – я помню, и буду помнить до конца своих дней. Это – самые трудные, самые больные воспоминания. А ведь я не хотела! А ведь я теперь все бы отдала, чтобы отыграть ситуацию назад, исправить свои ошибки. Я делюсь с тобой своим горьким опытом потому, что ты сейчас осознанно хочешь совершить этот шаг. Представь, что после твоих показаний будет суд, Ивана Андреевича посадят в тю-рьму, и там он ум-рет. Тебе предстоит нести этот груз всю жизнь. Ты готова с этим жить? С тем, что ты фактически у-бьешь человека? Что он сделал тебе такого, чего нельзя простить? За что ты добиваешься для него наказания любой ценой? Вон, даже себя не пощадила.
Даша молчала, но Ирина Сергеевна видела, что щеки у нее пылают. Поднеси спичку – загорится.
- Подумай об этом, - еще раз попросила Ирина Сергеевна, собираясь вставить.
- А то, что он сломал жизнь стольким людям – это ничего? – в голосе Даши чувствовалась глубокая и какая-то детская обида. Так ребенок уверен, что всё всегда должно быть правильно, что есть только два цвета – белый и черный.
Ирина Сергеевна передумала уходить.
- Кому Иван Андреевич сломал жизнь? Разве только себе. И то – это сделал не он сам, а за него – другие. Не пощадили ни его, ни его любимую девушку…
- Так вот о ней-то и речь! – теперь в голосе Даши появилась сила, в эту минуту она была уверена в своей правоте, - Если уж вы в теме, если про девушку знаете, то вы и в курсе того, что он ее бросил. Бросил Лилю! Ничего не сделал, чтобы забрать ее из семьи, увезти, сделать счастливой… И я вправе вести себя с ним как хочу, потому что он – мой родной дед!
У Ирины Сергеевны от природы были большие глаза, а сейчас они стали совсем круглыми. Вот уж такого фортеля от судьбы она не ожидала!
- Как это получилось? Ты….
Даша вкратце пересказала ей особенности своей биографии.
Ирина Сергеевна долго молчала. Так долго, что Даша с вызовом спросила:
- Ну что, теперь вам нечего сказать? Теперь-то вы меня не упрекаете?
- Послушай, - начала Ирина Сергеевна, - У нас с тобой получается сейчас …как в суде. Я выслушала тебя – версию обвинения. Теперь ты послушай меня – версию защиты. Я несколько часов провела с Иваном Ан… с твоим дедушкой, и знаю всю историю из его уст. И поверь мне, он не собирался себя обелять.
Ирина Сергеевна начала с самого начала. С того, как много лет назад два подростка познакомились в пионерском лагере. И после, когда жизнь их разлучила, они не могли забыть друг друга…
Она говорила не торопясь, старалась вспомнить каждое слово, слышанное ею от Фролова. Ирине Сергеевне не хотелось ничего придумывать, чтобы разжалобить Дашу – в этой истории было и так слишком много бо-ли.
- Он никогда не был женат. И никогда не забывал Лилю. Тебе еще предстоит узнать, что не все люди могут быть сильными. Есть те, кто слишком раним, кто не способен причинить боль другим, чтобы самому быть счастливым. Твоя бабушка подчинилась своим родителям, твой дед согласился с ее выбором. Он сейчас бесконечно одинок, Даша. Я не буду больше вмешиваться во все это. Так что от тебя зависит – рассказать ему, что у него есть дочь и внучка, или оставить все как есть. Об одном я прошу тебя… Ведь он тебя пальцем не тронул, он даже не знал, что ты находишься у него в квартире. Сделай так, чтобы дело не дошло до суда. Не отправляй Ивана Андреевича за ре-шетку. Он хороший человек, ты убедишься в этом, если будешь общаться с ним…
Даша молчала. Ирина Сергеевна сменила тему:
- Расскажи мне… Мне просто интересно, и у меня нет с собой никакого записывающего устройства. Как ты все это провернула? Надо ж было умудриться… И себя не пожалела… Вон сколько кро-ви потеряла…
- А я отчаянная, - сказала Даша тихо, почти шепотом, - Я все наблюдала за этой квартирой, в подъезде сидела. Мы же хотели всю операцию провернуть так, чтобы никто не догадался…Мне нужно было знать, когда …дед из квартиры выходит, когда возвращается.
Я в тот день ни на что не надеялась. А тут увидела – дед открыл дверь и стал звонить соседке. Та не открыла, видно ее дома не было. Выглядел дед очень плохо, и тут же, стоя на пороге квартиры, вызвал по мобильнику «скорую». Тогда я и решила – рискнуть… Войти в квартиру – он оставил дверь незапертой. Я думала, что просто осмотрюсь, увижу квартиру изнутри, мне это пригодится для будущего плана. А потом сообразила, что все можно провернуть прямо сейчас, пока врач отхаживает деда. Только это были не вы, а какой-то парень…
Я ведь туда пришла… короче, я совсем была не готова. У меня не было с собой ничего подходящего… Но в спальне, на столике, я увидела тяжелое стеклянное пресс-папье. Оно было разбито на две части, а потом склеено. Но половинки держались непрочно. Короче, через несколько секунд у меня в руке была половинка с острыми краями… И я с размаху уда-рила себя по голове Я ж говорю, я отчаянная… Хотела зас-тонать когда врач будет уходить. Сделать так, чтобы он меня нашел. Может, даже на помощь позвать. Но - то ли я не услышала звук его шагов, то ли…ра-на была глубокой, и кро-вь текла… Наверное, я ждала-ждала и от слабости потеряла соз-нание…
- Ты понимаешь, чем это могло кончиться, если бы твой дедушка не вызвал «скорую» второй раз, если бы ты все-таки не заст-онала и я тебя не услышала?
- Понимаю…
Ирина Сергеевна смотрела на девушку с бесконечной грустью:
- Маленькая ду-рочка… Прими хоть сейчас правильное решение, не бери грех на душу…
*
Даша забрала заявление в полицию, которое уже написала.
Иван Андреевич не только не имел претензий к внучке, он поверить не мог, что теперь у него есть родные люди.
Дочь, которая много лет не хотела ничего слышать о своих настоящих родителях, теперь переменила решение. У Ивана Андреевича собрались все – Женя, ее приемные родители, и Даша. Девушка хоть сначала и сидела с вызывающим видом, но в конце концов - оттаяла.
Ирину Сергеевну тоже позвали – как без нее.
К Ивану Андреевичу, кажется, вернулось хорошее самочувствие. Он был более оживлен, чем во все предшествующие годы. Не знал, куда посадить гостей, чем угостить. Впрочем, они пришли со своим пирогом, так что потребовалось только заварить чай. Это сделала Даша.
- Ну камень с души, - шепнула приемная мать Жени – Ирине Сергеевне, - Я ведь давно хотела, чтобы так получилось. Знала, что родной отец Женечки живет позабыт-позаброшен. А ведь этого он не заслужил. Теперь мы его не оставим.
С удивлением услышала Ирина Сергеевна, что Фролов расспрашивает про Артема. Может ли Даша его когда-нибудь позвать? Сначала доктор не понимала – зачем. А потом до нее дошло – Артем же сын Лили, а для старика свято всё, что связано с его любимой…
- Артему сейчас не до нас, - сказала Даша, - У его отца – тяжелый ин-фаркт, непонятно вы-живет или нет. Он сам себя от-равил ревностью, не-навистью и го-рем… Вот сердце и не выдержало.
Даша накрывала на стол, разливала чай, и мельком смотрела, как за окном летит тополиный пух. Настоящая метель. Словно снег кружился в воздухе, и опускался на землю, складываясь загадочными письменами. Словно высшие силы хотели что-то донести до людей, но что - никто не мог прочитать.