Сначала страшную новость Любови Александровне сообщила соседка Татьяна, пока они обе поливали с утра грядки. Бабушка Жени во-первых, не привыкла всё принимать на веру, а во-вторых, в такие вести и верить-то не хотелось...
Однако, вернувшись в дом, женщина поспешила включить радио. Евгения, которая уже проснулась и собиралась идти в огород, чтобы помочь бабушке, тоже всё услышала. Потом они включили телевизор.
Женя долго не решалась сказать правду бабушке, но всё же не выдержала:
— Бабуль, ты только не волнуйся, — стараясь говорить спокойно, начала молодая женщина, хотя прекрасно понимала, что её предупреждение звучит глупо, неуместно. Как можно не волноваться в такой ситуаци? — В одном из этих двух поездов должна была ехать я.
— Да я уже и так поняла, — закивала Любовь Александровна и смахнула передником набежавшие слёзы. — Ты ведь позавчера приезжала и говорила, что собираешься ехать на поезде к Саше в Адлер.
Женя встала, нашла в своей сумке конверт с письмом от Ксении и протянула бабушке:
— Вот, вчера пришло.
Та прочитала, тяжело вздыхая и качая головой. Фотографии смотреть не стала, отложила.
— Получается, что это письмо, возможно, спасло тебе жизнь?
— Получается так, — пожала плечами Женя.
— И что ты решила, Женечка?
— Что тут решать? Развод, конечно. Вот приедет Саша... с отдыха, и подадим заявление.
— Погоди-ка, а билет ты сдала?
— Нет, — покачала головой Евгения. — Не было сил ехать на вокзал, стоять в очереди в кассу.
— Так ведь... все будут думать, что ты была в поезде!
— Но вот же она я, и документы у меня в порядке. Просто не поехала, и всё. Не переживай, бабуля, если я понадоблюсь, меня найдут. Участковый у нас очень хороший, да и здесь, в Колино, Павел Иннокентьевич тоже хорошо меня знает.
— А как же Саша? Ведь сначала-то он наверняка будет уверен, что ты ехала к нему. Не по-людски это — так человека мучить. Каким бы он ни был.
— А он себя ведёт по-людски? — начала кипятиться Евгения. — Знает, что я к нему еду, а он там с любовницей! И помалкивает! Меня никому не жалко?
— Да всё это понятно, Женя! Я и не агитирую тебя его простить. Но сообщить всё равно надо, как-то дать о себе знать.
— Бабуль, если Саша начнёт меня разыскивать, он всё равно первым делом позвонит сюда, на переговорный, или приедет к тебе. Только вот я очень сомневаюсь в том, что он будет искать. Наоборот подумает, что руки у него теперь развязаны. Может, и обрадуется даже.
— Не обрадуется. И искать будет, — убеждённо ответила Любовь Александровна. — То, что он дал себе задурить голову какой-то вертихвостке, не означает, будто он вдруг стал подлецом.
— А по-моему, бабуль, как раз означает. И ещё неизвестно, кто из них кому дурил голову.
— Она, конечно. Увидела порядочного и скромного парня, да ещё при должности, и вцепилась мёртвой хваткой. Видно птицу по полёту. Из письма про неё многое понятно. А Саша твой... он не плохой. Поверь, я плохих людей нутром чувствую. Хотя повёл он себя по-глупому и нечистоплотно, это да. Потому от развода тебя отговаривать не стану, — это только вам двоим решать. Но сообщить, что ты жива-здорова, надо.
— Хорошо, бабушка, я подумаю, — мрачно ответила Женя.
Пока что она даже представить себе не могла, как заговорит с Сашей по телефону, услышит его голос... Всё внутри бушевало и кипело от невыносимой боли и обиды.
* * * * * * *
Александр не имел привычки в отпуске слушать по утрам радио, — ему хватало этого по утрам в рабочие будни. В отпуске, а тем более, впервые в жизни у моря, ему хотелось только отдыхать и получать максимум удовольствия.
Однако во время завтрака отдыхающие в столовой гудели почти как пчелиный рой, и постепенно Саша с Касей полностью погрузились во всеобщее переживание.
Уже позже некоторым из присутствующих предстояло узнать, что в каком-то из двух поездов ехали их соседи, знакомые или даже родственники. И далеко не всех уберегла судьба.
О том, что именно в поезде, идущем из Новосибирска, ехала Женя, Саша впервые подумал не раньше, чем через час. Мозг, расплавленный южным солнцем, отдыхом, жарой и собственным двусмысленным и неприятным положением, работал медленно.
Саша с Касей шли после завтрака к морю, когда мужчина вдруг резко остановился. Мысль пришла внезапно и сразу превратилась в уверенность, завладела каждой клеточкой мозга, каждой частичкой души.
— Саша, ты чего? — девушка снизу вверх заглянула в побледневшее лицо Козырева. — Тебе плохо? Что случилось?
— Случилось, — проглотив комок в горле, тихо ответил мужчина. — Именно в том поезде, который шёл из Новосибирска, ехала Женя. Я вспомнил, она вчера утром сказала: поезд Новосибирск — Адлер. И номер вагона, и место.
— Если бы с ней что-то случилось, тебе бы уже сообщили.
Ксения заволновалась: ей совсем не понравилось то, как её возлюбленный переживает за жену. Такое в планы разлучницы явно не входило. А вот поездка Сашиной жёнушки именно в том поезде оказалась очень кстати, хотя обнаруживать свою заинтересованность ни в коем случае нельзя. Нужно всем своим видом изображать сочувствие, хоть это и тяжело, потому что в голову постоянно лезет мысль: сколькие проблемы решились бы, если бы...
— Кася, — нетерпеливо отмахнулся Козырев, — ты представляешь себе масштабы трагедии? Там сотни людей. Для того, чтобы разобрались с личностью каждого пассажира, нужно немало времени.
— Значит, подожди, — настойчиво порекомендовала Ксения. — Там не простые люди работают, а профессионалы, и они знают, что и как нужно делать.
— Я не могу ждать, — покачал головой Александр. — Мне нужно срочно лететь туда. Я должен разобраться. Почему Женя не позвонила мне, если... если... Почему не заказала переговоры?
— И что ты сделаешь? Кто тебя там ждёт? — Кася начала всерьёз тревожиться.
— Я должен лететь, — с ударением на каждом слоге настойчиво повторил Александр.
— Это глупо, Саша! Тебя близко не подпустят к месту катастрофы!
— Не хочу спорить, Кася. Мне некогда. Я иду собирать вещи, поеду в аэропорт. Если не получится купить билет, буду добираться на перекладных.
Мужчина высвободился из цепких рук подруги и быстро пошёл в сторону корпуса.
— Если уедешь, между нами всё кончено! — крикнула ему в спину Ксения, которая от охватившей её паники была больше не в силах держать маску.
— Да пошла ты... ! — не останавливаясь и не оборачиваясь, громко ответил Козырев.
Мира Айрон
Продолжение: