— Вы не принимаете меня в семью? Отлично. Значит, я вам ничего не должна
Марина придвинула чашку с чаем поближе и блаженно закрыла глаза. Квартира была пуста — муж на работе, кот дремлет на подоконнике, а за окном — долгожданная тишина. Она сделала первый глоток. Чай был горячим и сладким — почти идеально.
Конечно, это было слишком хорошо, чтобы продолжаться. Телефон завибрировал, подпрыгнул на столе и чуть не упал. Марина даже не взглянула на экран. Она точно знала, кто звонит в два часа дня во вторник. Эта была не просто вибрация телефона. Это было предвестие бури.
— Да, Людмила Петровна, — вздохнула она, поднеся телефон к уху.
— Мариночка, солнышко! — голос свекрови звенел, как натянутая струна. — Ты дома? Я тут мимо проезжала, решила заскочить. Я тебе пирожков напекла. Сереженька мой их с детства обожает!
«Мимо проезжала». Марина мысленно усмехнулась. Людмила Петровна жила на другом конце города. Чтобы оказаться «мимо», ей пришлось бы сделать крюк в семь километров.
— Вообще-то я занята... — начала Марина, но в трубке уже раздались гудки.
Чай мгновенно остыл. Так всегда происходило перед визитами свекрови — еда становилась холодной, время ускорялось, а воздух в квартире сгущался, будто перед грозой.
Марина отставила чашку. У нее было примерно пятнадцать минут до того, как раздастся звонок в дверь. За это время нужно было спрятать новую блузку (чтобы не слышать: «Ой, а что это за тряпочка? Дорого, наверное? На что только деньги сыночка моего тратятся...»), убрать со стола недописанный отчет (чтобы избежать: «Всё работаешь? А когда же внуков-то?») и придумать отговорку, почему она не может остаться на весь день.
Марина не успела. Звонок в дверь раздался через двенадцать минут. Видимо, Людмила Петровна летела на метле.
— Мариночка! — свекровь ворвалась в квартиру вихрем из шуршащих пакетов и удушающего парфюма. — Ой, а что это у нас тут так... не прибрано?
Марина обвела взглядом идеально чистую гостиную. Единственным признаком беспорядка была её чашка на столе.
— Я как раз делала перерыв в работе, — улыбнулась она.
— Перерыв? — свекровь театрально вскинула брови. — В два часа дня? Сереженька мой в это время уже половину дел переделал!
Она прошествовала на кухню. Марина следовала за ней, чувствуя, как с каждым шагом её личное пространство сжимается, как шагреневая кожа.
— Я тут пирожков напекла, — Людмила Петровна начала выгружать содержимое пакетов. — И борщ сварила. И котлеток нажарила. А то Сереженька говорил, что вы все на работе да на работе, готовить некогда...
— Сергей такого не говорил, — тихо сказала Марина.
— Что? — свекровь обернулась, её глаза сузились, как у кошки перед прыжком.
— Сергей не мог такого сказать, потому что я готовлю каждый день, — Марина попыталась сохранить спокойствие.
— Ой, ну может, не говорил, а я сама догадалась! — Людмила Петровна отмахнулась. — Я же мать, я чувствую, когда моему мальчику плохо.
Марина мысленно досчитала до десяти. Это была только разминка перед главным представлением.
— А что это у вас чайник такой старый? — свекровь постучала ногтем по чайнику, который Марина купила месяц назад. — Надо новый. Я вот видела в магазине за углом...
— Этот отлично работает, — ответила Марина.
— Ой, да что ты понимаешь! — вздохнула свекровь и полезла в шкаф за чашками. — А это что за чашечки? Новые? А старые куда дели? Те, что я вам на новоселье дарила?
— Они в дальнем шкафу, — сказала Марина, умалчивая о том, что «подарочные» чашки с надписью «Лучший сыночек» и «Жена сыночка» она задвинула подальше в первый же день.
Свекровь цокнула языком и начала перебирать кастрюли. Марина присела на табурет, понимая, что это только начало.
Через час кухня была перевернута вверх дном. Людмила Петровна успела проинспектировать все шкафы, раскритиковать систему хранения крупы («Гречка и рис вместе? Да ты что!»), переставить половину посуды («Так удобнее будет Сереженьке доставать!») и оставить на столе список «того, что надо купить».
— Людмила Петровна, — осторожно начала Марина, — у меня сегодня много работы...
— Работы? А что, прибраться для свекрови нельзя было? — Людмила Петровна скрестила руки на груди. — Я, значит, пеку-стараюсь, а ты даже чаю толком не предложила!
Марина моргнула. Она предлагала чай трижды, но свекровь каждый раз отказывалась, придумывая новый фронт работ.
— Давайте я сделаю чай сейчас, — предложила она.
— Нет уж, — отрезала свекровь. — Раз не хочешь со мной время проводить, так и скажи. Я ведь всё понимаю — не родная я тебе, чужая!
И тут началось главное представление. Людмила Петровна опустилась на стул и прижала руку ко лбу.
— Я ведь для вас стараюсь, — её голос дрогнул. — Последние силы отдаю, чтобы Сереженьке моему хорошо было. А ты... Ты даже в гости меня не приглашаешь. Я сама приезжать должна!
Марина сжала кулаки под столом. Людмила Петровна приезжала без приглашения три раза в неделю. И каждый раз — когда Сергея не было дома.
— Я прихожу, а у вас вечно дел по горло, — продолжала свекровь, наращивая темп и драматизм. — А я ведь не молодею! Сердце шалит, давление скачет... Думала, невестка будет мне опорой на старости лет, а тут...
На этой ноте Людмила Петровна достала из сумочки заранее припасённый носовой платок и промокнула совершенно сухие глаза.
Марина смотрела на этот спектакль и думала о том, что её чай давно остыл.
— Я тут ключи от вашей квартиры хотела попросить, — резко сменила тему свекровь, мгновенно забыв про сердце и давление. — Мало ли что, а я тут рядом буду — загляну, проверю, всё ли в порядке.
— Мы с Сергеем решили не давать ключи никому, — твёрдо сказала Марина.
— Что?! — Людмила Петровна подскочила, будто её ужалили. — То есть, родной матери — никому?! Да как ты можешь! Это Сереженька мой так решил? Не верю! Это ты его настраиваешь против матери!
«Интересно, — подумала Марина, — она репетирует эти речи перед зеркалом или это природный талант?»
Телефон снова завибрировал. На этот раз это был Сергей.
— Да, дорогой, — ответила Марина, чувствуя облегчение от звонка мужа.
— Мариш, я сегодня задержусь, — сказал он. — Совещание внеплановое. Ты как, нормально?
Марина посмотрела на свекровь, которая делала страшные глаза и махала руками, явно намекая «не говори, что я здесь».
— Твоя мама приехала, — сказала Марина громко и чётко. — Сидим на кухне, разговариваем.
Людмила Петровна сделала такое лицо, будто Марина предала все семейные ценности разом.
— Мама? — в голосе Сергея звучало удивление. — Опять без предупреждения?
— Как обычно, — подтвердила Марина.
— Дай ей трубку, — вздохнул Сергей.
Марина протянула телефон свекрови, которая мгновенно преобразилась, расплывшись в улыбке.
— Сереженька, золотце моё! — пропела она в трубку. — Я тут пирожков твоих любимых привезла! И борщик! И...
Марина не слышала, что ответил Сергей, но лицо свекрови вытянулось.
— Как это — не надо было? — растерянно пробормотала Людмила Петровна. — Я же для тебя старалась... Что? Предупреждать? Да я мать твоя, какие тут предупреждения!
Разговор длился не больше минуты, но, когда Людмила Петровна вернула телефон, её глаза метали молнии.
— Это всё ты, — прошипела она. — Ты настраиваешь его против родной матери!
— Я? — Марина удивлённо подняла брови. — Я вообще ничего не говорила ему о ваших визитах. До сегодняшнего дня.
— Не ври! — отрезала свекровь. — Мой мальчик никогда бы так со мной не разговаривал. Это всё твоё влияние!
Марина почувствовала, как внутри неё что-то переключилось. Три месяца этого театра абсурда. Три месяца она пыталась быть вежливой, терпеливой, понимающей. И что получила взамен? Набор обвинений и манипуляций.
— Знаете, Людмила Петровна, — медленно произнесла Марина. — Вы правы.
— Что? — свекровь опешила от неожиданного согласия.
— Вы правы. Это моё влияние, — повторила Марина. — Я действительно показала Сергею, что можно жить без манипуляций. Без вечной драмы и непрошеных вторжений в личное пространство.
Людмила Петровна открыла рот, закрыла, снова открыла
— Да как ты... — начала она.
— И, знаете что, — продолжила Марина, — я больше не буду делать вид, что всё в порядке. Вы приходите без приглашения, критикуете каждый сантиметр нашего дома, перекладываете мои вещи, пытаетесь контролировать нашу жизнь... И при этом говорите, что я не подхожу для вашей семьи?
— Да, не подходишь! — воскликнула свекровь, попытавшись перехватить инициативу. — Ни разу даже борща не сварила!
— Я варила борщ на прошлой неделе, — спокойно ответила Марина. — Сергею понравилось. А вам я не варила, потому что вы сказали, что «такое» не едите.
— Потому что у тебя всё не так! — взвилась Людмила Петровна. — И борщ не такой, и квартира не такая, и сыночка моего ты приворожила!
Марина встала. Ей вдруг стало удивительно спокойно.
— Вы не принимаете меня в семью? — тихо, но твёрдо спросила она. — Отлично. Значит, я вам ничего не должна.
— Что? — Людмила Петровна растерялась от такого поворота.
— Я не должна терпеть ваши внезапные визиты, — Марина начала загибать пальцы. — Не должна выслушивать критику в адрес себя и нашего дома. Не должна позволять вам перекладывать мои вещи. И точно не обязана давать вам ключи от нашей квартиры.
Свекровь побагровела.
— Да ты... Да как ты... Да я сейчас Сереже позвоню! — она схватилась за телефон.
— Звоните, — кивнула Марина. — Думаю, он скажет вам то же самое, что минуту назад.
Людмила Петровна замерла с телефоном в руке. Она явно не ожидала такого отпора.
— И ещё, — добавила Марина, — все дальнейшие визиты — только по предварительной договорённости. С нами обоими.
— Я не буду спрашивать разрешения, чтобы увидеть собственного сына! — возмутилась свекровь.
— Тогда мы не будем открывать дверь, — пожала плечами Марина. — Наш дом — наши правила.
Людмила Петровна набрала воздуха, чтобы разразиться новой тирадой, но осеклась, увидев спокойный взгляд Марины. Что-то в нём подсказывало: этот раунд она проиграла.
— Ну хорошо, — процедила свекровь, начиная собирать свои вещи. — Я всё поняла. Раз я тут чужая, так и нечего приходить.
— Вы не чужая, — мягко сказала Марина. — Вы мама Сергея, и мы рады вас видеть. Но по приглашению и с уважением к нашим границам.
Людмила Петровна фыркнула, но промолчала. Она демонстративно сложила пирожки обратно в пакет и направилась к выходу. У двери она обернулась:
— За Сереженьку моего я ещё поборюсь. Попомни моё слово!
Дверь захлопнулась, и в квартире наступила благословенная тишина.
Марина вернулась на кухню и поставила чайник. Она достала свою любимую чашку — ту, которую Людмила Петровна каждый раз пыталась задвинуть на дальнюю полку, и улыбнулась.
Телефон снова завибрировал. Сергей.
— Мама уехала? — спросил он.
— Да, — ответила Марина. — Мы... поговорили.
— Я понял, — вздохнул Сергей. — Она уже мне звонила. Сказала, что ты её выгнала и запретила приходить.
Марина напряглась.
— Я не выгоняла. Я просто сказала, что...
— Я знаю, — перебил её Сергей. — Мама немного... приукрашивает. Я сказал ей, что мы будем рады видеть её в гости по выходным, если она предупредит заранее. И что никаких ключей.
Марина выдохнула.
— Ты не сердишься?
— За что? — удивился Сергей. — За то, что ты наконец сказала то, что я боялся сказать годами?
В его голосе звучала улыбка. Марина почувствовала, как напряжение последних часов отпускает её.
— Я освобожусь пораньше, — сказал Сергей. — Поужинаем вместе. Без сюрпризов и без борща.
— Договорились, — улыбнулась Марина.
Она отключила телефон и сделала глоток чая. Он был горячим и сладким — почти идеально. А «почти» только добавляло вкуса.
Спасибо за ваши 👍 и комментарии 💖