В продолжение к вопросу: «Что будет дальше?»
Раньше, в трудные времена, мне казалось, что ещё не время грустить, падать духом, переживать — ведь я ещё так много не нарисовал, так много не изучил, не увидел. Прошло время, и после пяти лет полноценной вовлечённости в живопись, нескольких лет активных путешествий и обучения, я понял: я наконец пришёл к своей цели — понять и прочувствовать народы Юго-Восточной Азии (ЮВА).
Но оказалось, что все мои знания и стремления привели меня к новому — к мысли, идее, эмоции.
Сегодня моя живопись трансформировалась: от восхищения внешней красотой — к концептуальному выражению, от визуального — к идейному.
Раньше я спонтанно зарисовывал всё, что впечатляло: природу, религию, предметы, быт, культуру. Я рисовал, иногда даже не задумываясь, — был полностью погружён в объект, а руки будто сами вели меня. Я замечал, что, стоило начать анализировать, — энергия исчезала, руки не знали, что делать, а душа оставалась эмоционально неудовлетворённой.
Наверное, именно поэтому мои ранние работы находили такой отклик в душах зрителей и теперь хранятся в частных коллекциях по всему миру.
Сегодня моя живопись стала более осознанной и концептуальной. Я пришёл к тому, что мои картины обретают более «вечный» смысл. Предметы из моей коллекции ЮВА, наполненные значением, помогают передать чувства и переживания в глубоком, идейном формате.
Это уже не просто красивая иллюстрация — нечто, впечатлившее меня орнаментами, необычностью или яркостью красок. Теперь предмет становится артефактом, наполненным смыслом, духом, атмосферой той или иной культуры народов ЮВА.
Если я хочу запечатлеть радость, смех, лёгкую атмосферу — для этого у меня есть чепот. А если хочется передать переживание, тоску — ваянг голек отлично справляется с этой задачей. О себе, о личном, я рассказываю с помощью ваянг бебер — в виде серий или эпизодов из жизни.
Батиковые орнаменты теперь — не просто узоры, а зашифрованные знаки со смыслом. Через них можно рассказать, например, о колониальной Индонезии, о мире с его болью и переживаниями народа.
Оберегами в моей живописи становятся куклы-гиганты батавской культуры ондел-ондел, лаосские бабушка и дедушка — Пу-И и Я-И, или Санто-Ниньо из Себу на Филиппинах.
В моей душе живут образы предметов, с которыми я лично познакомился. Они сами формируют сценарии и сюжеты, играют с моими мыслями — и в итоге ложатся на бумагу красками.
Для меня по-прежнему важнее идея и предмет, чем правильность построения изображения или академизм.
Иногда я задумываюсь: а как бы на это посмотрел художник-академист? Но эти мысли не разрушают меня и не мешают моему творчеству.
Возвращаясь к моей идейной живописи: сегодня я создаю ряд серийных работ, которые позволяют зрителю глубже погрузиться в атмосферу события. Например, в праздник вьетнамского или лаосского Нового года — Тет и Пи Май Лао. Или же узнать больше о змеях-нагах, или о жизни жителей индонезийской деревни Воногири.
Спасибо каждому за общение! Делитесь своими историями творческого пути.
Владимир.