Александр Матвеевич Кованько — офицер, участник нескольких войн, талантливый инженер-изобретатель и пионер воздухоплавания.
В августе 1887 года неподалёку от Клина готовилась экспедиция для наблюдения за солнечным затмением. А наблюдать его предполагалось с воздушного шара! Научной частью руководил Дмитрий Иванович Менделеев, а техническую обеспечивал тогда ещё поручик Кованько.
В день затмения погода выдалась нелётная. Дождь намочил верёвочные сети, и шар никак не хотел взлетать. Сначала отказали пассажирам, затем из корзины полетело лишнее оборудование и даже табуретка, на которую во время полета можно было бы присесть. Момент затмения приближался, и стало понятно, что шар поднимет только одного. Менделеев кипятился.
Менделеев: Поручик, я понимаю, вы человек военный, у вас правила, но вы остаётесь. И если сейчас же не выйдете, я вас выкину!
Кованько: Но, Дмитрий Иванович, как же я вас одного отпущу?
Менделеев: Я уже летал во Франции, не переживайте. Я не боюсь летать, а боюсь, что при спуске мужики примут меня за чёрта и изобьют.
Пришлось тогда Александру Матвеевичу под свою ответственность отпустить ученого в полёт одного.
Сам Кованько к тому моменту уже имел более десятка изобретений, был удостоен Большой медали и диплома Русского технического общества, представил свой проект аэроплана и оригинального пропеллера к нему.
В 1885 году он возглавил команду воздухоплавателей, размещённую на территории бывшего артиллерийского полигона на окраине Санкт-Петербурга. Интерес военных к небу был сугубо практический. Команда Александра Кованько проводила опыты по боевому применению аэростатов: изучала возможность отправки световых сигналов и освещения местности прожектором с борта аэростата, розыска затонувших судов и даже фотосъемки.
А 18 мая 1886 года Александр Кованько впервые сфотографировал Петербург с высоты 800 метров. Замечательный снимок Стрелки Васильевского острова обошёл страницы многих научных и популярных изданий. Так началась практическая русская аэрофотография.
Были, к сожалению, и аварии. Кованько четыре раза тонул в Ладожском озере и в Финском заливе, однако летать не бросил.
С началом Русско-японской войны Александр Матвеевич предложил военному министерству задействовать на Дальнем Востоке его воздухоплавательное подразделение.
Кованько: Нам просто необходимо послать воздушные шары на войну, чтобы наши солдаты не сказали потом «вот у японцев есть шары, а у нас нет!»
Идею поддержали, и 22 марта 1904 года император Николай II подписал приказ.
Николай: Для Маньчжурской армии сформировать Сибирскую воздухоплавательную роту в составе пяти офицеров, 193 нижних чинов, 138 лошадей с имуществом.
Так в разгар Русско-японской войны под Мукде́ном появилось особое подразделение российской армии, цели и задачи которого были известны лишь узкому кругу. Летающие объекты над окопами поначалу пугали солдат.
Воздухоплаватели Кованько в боях под Мукденом сумели отстоять оборонительные позиции. За это их командир был удостоен Золотого Георгиевского оружия с надписью: «За храбрость». Аэростаты принесли также большую пользу при обороне Порт-Артура. Они вели воздушное наблюдение, в том числе и ночью, корректировку огня своих батарей, внесли много правок и уточнений в неверно составленные топографические карты районов боевых действий. Командование докладывало в Петербург:
Командование: Не только штабы всех 3-х армий, но и штабы корпусов умоляют прислать им воздушных шаров.
В 1906 году Александр Матвеевич поставил перед военным министерством вопрос о создании аэродинамической лаборатории. Он съездил за границу, изучил иностранный опыт и вернулся, настроенный очень решительно.
Кованько: Нельзя нам идти в хвосте иностранцев, нельзя зависеть от иностранных заводов. Мы сами должны научиться строить аэропланы и моторы и уметь управлять ими. Воздушный флот нужен России не только как средство сообщения. Нам нужны опытные мастера, предприимчивость и верфи, где всё воздухоплавательное можно было бы делать дома, русскими руками, из русских материалов и по возможности русской системы.
В 1910 году по проекту генерала Кованько была создана Гатчинская Офицерская воздухоплавательная школа. Среди её выпускников: первый лётчик-бомбардировщик Горшков, будущий командир аэропланов типа «Илья Муромец» Евгений Руднев, будущий полярный лётчик Михаил Бабушкин и знаменитый пилот Пётр Нестеров, которому Кованько однажды спас жизнь.
Александр Матвеевич отнёсся весьма сурово к попытке Петpa Нестерова лично испытать невиданную в авиации новинку — ранцевый парашют Котельникова.
Кованько: Простите, Пётр Николаевич, но вынужден категорически воспрепятствовать! Пусть Глеб Евгеньевич для начала тренируется на манекенах, а мы посмотрим. Поверьте моему опыту, изобретение ещё «сырое».
И действительно, сбросили с воздуха манекен на землю, парашют не раскрылся, — и манекен разлетелся вдребезги. В итоге Котельников всё же испытал свой парашют на человеке, но только через год.
То, что к началу первой мировой войны русский воздушный флот по количеству самолетов был на втором месте в мире, уступая лишь Германии, во многом заслуга Кованько.
В апреле 1924 года, журнал «Воздухоплаватель» писал:
Воздухоплаватель: История жизни Александра Кованько есть история русского воздухоплавания. Редко можно встретить другой пример, когда человек кладет такой отчеканенный и ясный отпечаток своей личности на созданное им дело...
Слушайте программу «Офицеры» в эфире Радио ЗВЕЗДА.