— Антоша, ты что ключи забыл? — Валентина Петровна открыла дверь в халате, с бигуди на голове. Увидела девушку рядом с сыном и замерла. — А... это кто?
— Мам, познакомься — это Лена.
Антон сжал плечи девушки рядом с собой, словно готовился к удару. Мать окинула Лену взглядом — с головы до ног, задержалась на джинсах, на короткой стрижке, на маленьких серёжках.
— Очень... неожиданно.
Голос как ледяная вода. Лена протянула руку с улыбкой:
— Валентина Петровна, Антон так много о вас рассказывал...
— Да? — Мать пожала кончики пальцев и тут же отёрла ладонь о халат. — Заходите, раз уж пришли.
В прихожей пахло борщом и чем-то кислым. Валентина Петровна засуетилась, сдёргивая бигуди.
— Вы бы предупредили, Антоша. Я бы хоть косметичку достала, чай нормальный заварила... А так неудобно получается.
— Мам, мы ненадолго...
— Как ненадолго? Гостья в дом пришла, а я в халате стою. Что девушка подумает?
Лена разулась, аккуратно поставила ботинки к стенке.
— Думаю, что у Антона замечательная мама, которая варит самый вкусный борщ в мире.
Валентина Петровна оценивающе посмотрела на неё.
— Борщ — да, умею. Только на троих не готовила, конечно. Не знала же, что гости будут.
На кухне Лена села на предложенный стул и огляделась. Чистота идеальная — даже ручки у плиты блестели. На холодильнике магнитики из разных городов, фотографии Антона с детства до института. На всех снимках он с матерью — обнимаются, улыбаются.
— Красивые фотографии, — сказала Лена. — Вы много путешествовали?
— Это всё Антоша привозил. Он у меня заботливый, каждую командировку что-нибудь маме везёт. — Валентина Петровна достала из шкафа две тарелки. — Правда, Антоша?
— Мам, а третью тарелку?
— Какую? — Она застыла с поварёшкой в руке. — А, да... конечно.
Полезла в шкаф, покопалась, достала треснутую миску.
— Вот, извините. Хорошую посуду берегу для особых случаев.
Лена встала.
— Спасибо, но я, пожалуй, пойду. Не хочется вам мешать.
— Как это мешать? — Валентина Петровна всплеснула руками. — Я старалась, варила с утра... А вы, значит, уходите. Антоша, ты что ей про мою готовку рассказывал?
— Мам, при чём тут...
— А при том! Девушка приходит в дом, а от борща отказывается. Видно, привыкла к ресторанам.
В лифте Антон нервно теребил ключи.
— Лен, она просто не ожидала. Мама у меня домашняя, гостей не любит...
— Понятно.
— Не молчи так. В следующий раз будет по-другому, я предупрежу её заранее.
Лена посмотрела на него удивлённо:
— Антон, а разве нужно предупреждать маму, что ты приведёшь девушку? Тебе тридцать пять лет.
— Ну... она волнуется за меня. После Светки...
— Светки?
— Бывшая невеста. Мама с ней тоже сначала не поладила, а потом оказалось — она деньги у меня занимала и не отдавала.
Лифт остановился. Лена вышла, Антон — за ней.
— То есть мама была права насчёт Светки?
— Получается, да. Она людей хорошо чувствует.
У подъезда Лена обернулась:
— А что случилось с Наташей? Ты говорил, до Светки у тебя Наташа была.
Антон замялся:
— Откуда ты знаешь про Наташу?
— Ты рассказывал. Что с ней случилось?
— Мама сказала, что она меня недостойна. Слишком простая.
Лена кивнула и пошла к подъезду. На пороге обернулась:
— Антон, а сколько у тебя было серьёзных отношений?
— Четыре... нет, пять.
— И со всеми мама не поладила?
Он хотел что-то ответить, но подъездная дверь уже закрылась.
— Леночка, дома? — голос из прихожей, приторно-ласковый.
— Дома.
Валентина Петровна прошла на кухню, осмотрела плиту, заглянула в мойку.
— Опять бутерброды на ужин? Антоша худеет, я же вижу. В его возрасте мужчине нужно полноценное питание.
Лена промолчала. Объяснять, что Антон сам просил готовить проще — устаёт на работе, ест мало — бесполезно.
— Принесла котлет, в холодильник поставлю. — Свекровь достала судочки из сумки. — И борща сварила — его любимого, со сметанкой.
— Спасибо, но мы поужинали.
— Чем поужинали? — Валентина Петровна открыла холодильник, покачала головой. — Йогурты, какие-то овощи... Где мясо? Где молоко нормальное?
Из детской комнаты послышался Машин голос:
— Мам, помоги с английским!
— Сейчас приду, солнышко!
Валентина Петровна поморщилась:
— Опять «солнышко». Балуете её. — Она прошла в гостиную, села в Антоново кресло. — А где её отец, интересно? Почему чужой мужчина должен ребёнка содержать?
— Валентина Петровна, мы это уже обсуждали...
— Ничего мы не обсуждали. Я высказываю мнение, а вы отмалчиваетесь. — Свекровь сложила руки на коленях. — Три года прошло. Антон женился из жалости, это понятно. Но когда это закончится?
Лена замерла с тряпкой в руке.
— Что именно должно закончиться?
— Эта... ситуация. Мой сын не должен тянуть чужую семью. Ему нужны свои дети, настоящая жена.
— Я не настоящая?
— Вы хорошая девушка, — Валентина Петровна говорила мягко, почти ласково. — Но подумайте сами. Антону тридцать восемь лет. Время уходит. А он что получает? Готовую семью с проблемами вместо собственных детей.
— Мам! — Маша выскочила из комнаты с учебником. — Я не понимаю, как читается это слово!
— Покажи, зайка. — Лена взяла учебник, но Валентина Петровна встала с кресла.
— Машенька, а ты знаешь, что у твоей мамы был муж до Антона?
Девочка удивлённо посмотрела на бабушку:
— Нет...
— Был. И что с ним случилось, как ты думаешь?
— Валентина Петровна! — Лена шагнула вперёд.
— Что? Девочка имеет право знать правду о своей семье. — Свекровь не отводила взгляда от Маши. — Твой папочка не смог жить с мамой, солнышко. Поэтому и ушёл.
Маша смотрела на неё широко открытыми глазами:
— Почему ушёл?
— Потому что мама была... сложной женой. — Валентина Петровна присела рядом с ребёнком. — Делала такие вещи, что папочка не выдержал. Вот он и сбежал от вас.
Лена чувствовала, как внутри всё холодеет. Три года назад она поклялась себе — ради Маши будет терпеть всё. Ради их маленькой семьи с Антоном. Но сейчас...
— Машенька, иди к себе, — сказала она тихо.
— Но английский...
— Потом доделаем. Иди.
Девочка испуганно посмотрела на взрослых и убежала в комнату.
— Зачем вы это сказали? — Лена повернулась к свекрови.
— Что именно?
— Про её отца. Зачем ребёнку знать такие вещи?
Валентина Петровна встала, расправила юбку:
— Затем, что правда лучше лжи. Девочка должна понимать, почему папка её бросил.
— Он не бросал! Мы развелись по обоюдному согласию!
— Развелись... — Свекровь усмехнулась. — А алименты почему не платит? А на день рождения почему не приходит?
Лена побледнела. Это была правда — Машин отец исчез из их жизни сразу после развода, словно дочери у него никогда не было.
— Потому что ты его замучила, — продолжала Валентина Петровна. — Как теперь мучаешь моего сына. И Машенька растёт, видит — мама умеет только отпугивать мужчин.
— Убирайтесь, — сказала Лена.
— Что?
— Убирайтесь из моего дома. Немедленно.
Валентина Петровна рассмеялась:
— Из вашего дома? Квартира записана на моего сына. А вы здесь прописаны?
— Убирайтесь.
— Не уберусь. — Свекровь села обратно в кресло. — Буду сидеть, пока Антон не придёт. Поговорим втроём, наконец. Выясним, кто здесь хозяин.
Лена подошла к телефону. Набрала номер.
— Алло, Антон? Твоя мать у нас. Приезжай. Немедленно.
— Леночка, я на совещании...
— Приезжай, или я ухожу. С Машей. Сегодня.
— Что случилось?
— Спроси у мамы, что она рассказала десятилетнему ребёнку про её отца.
Молчание в трубке.
— Антон?
— Еду, — сказал он и отключился.
Сорок минут они сидели молча. Валентина Петровна листала журнал, Лена стояла у окна. Маша не выходила из комнаты.
Когда Антон открыл дверь ключом, обе женщины повернулись к нему.
— Что происходит? — Он выглядел измотанным, галстук сдвинут набок.
— Происходит то, что должно было произойти три года назад, — сказала мать. — Мы выясняем отношения.
— Мам, что ты наговорила Маше?
— Правду. О том, что её родной отец сбежал от них. И о том, почему сбежал.
Антон посмотрел на Лену:
— Лен...
— Твоя мать сказала десятилетней девочке, что её отец ушёл, потому что я была плохой женой. — Лена говорила ровно, без эмоций. — При этом добавила, что ты женился на мне из жалости и тянешь чужую семью.
— Мам! — Антон повернулся к Валентине Петровне. — Как ты могла?
— А как ты можешь? — Она встала с кресла. — Тридцать восемь лет тебе, Антон! Когда ты начнёшь жить для себя? Когда у меня будут внуки?
— Маша — твоя внучка.
— Чужая девочка! — Валентина Петровна всплеснула руками. — Ты загубил свою жизнь из-за разведёнки с ребёнком! Все мои знакомые уже дедушки, а у меня что?
— У тебя есть выбор, — тихо сказала Лена. — Либо ты говоришь матери, что это наш дом и наша семья. Либо я собираю вещи.
Антон стоял посреди комнаты, переводил взгляд с жены на мать.
— Лен, она не хотела...
— Хотела. Три года хотела. — Лена взяла сумку с полки. — Я устала объяснять твоей матери, что имею право на счастье. Устала просить тебя поставить границы.
— Антоша, — вмешалась Валентина Петровна, — ты же понимаешь, я желаю тебе добра...
— Мам, замолчи.
Он подошёл к Лене, взял её за руки:
— Никуда ты не пойдёшь. Это наш дом. Наша семья.
— Тогда попроси мать уйти.
Антон обернулся к матери:
— Мам, уходи.
— Что?
— Уходи. И ключи оставь.
Валентина Петровна побледнела:
— Антон, ты что говоришь? Я же мать! Я тебя родила, вырастила...
— И я тебе благодарен. Но Лена — моя жена. Маша — моя дочь. А это наш дом.
— Зачем ты связался с ней? — голос свекрови сорвался на крик. — Она тебя сгубит! Как сгубила своего первого мужа!
Антон подошёл к двери, открыл её:
— Мам, уходи. Пожалуйста. Всё.
— Ты выбираешь её вместо матери?
— Я выбираю свою семью.
Валентина Петровна дошла до порога, обернулась со слезами на глазах:
— Пожалеешь, Антон. Когда она покажет свою истинную сущность, вспомнишь мои слова.
И впервые в жизни Антон закрыл перед матерью дверь.
В квартире стояла тишина. Антон прислонился к двери, Лена сидела на диване. Из детской не доносилось ни звука.
— Машка... — Лена встала. — Надо поговорить с ней.
Маша сидела на кровати, обхватив колени. Когда родители вошли, подняла заплаканные глаза.
— Мам, а правда, что папа от нас сбежал?
Лена села рядом, обняла дочку:
— Солнышко, мы с папой поняли, что не можем жить вместе. Так бывает.
— А почему он меня не навещает?
Антон присел на край кровати:
— Потому что он не умеет быть папой, Машенька. А я хочу научиться, если позволишь.
— Ты уже умеешь, — серьёзно сказала Маша. — Можно я буду звать тебя просто папой?
Антон молча кивнул.
Через месяц Валентина Петровна прислала СМС: «Можно приехать?»
Антон ответил: «Можно. Но только если готова извиниться перед Машей».
Пришла с тортом и букетом. Извинилась перед внучкой, пила чай молча, не критиковала.
— Спасибо за торт, — сказала Маша на прощание. — Приходи ещё, но только добрая.
Валентина Петровна кивнула.
Вечером, укладывая Машу спать, Лена спросила:
— Не жалеешь, что пришлось выбирать?
— Знаешь, — Антон поправил дочке одеяло, — я понял: любовь — это не контроль. Любовь — это когда хочешь, чтобы человек был счастлив.
Маша сонно пробормотала:
— Пап, а завтра мороженое купишь?
— Куплю, солнышко.
И Лена подумала: а ведь счастье — это когда дома тебя называют «солнышком».