Лидия Васильевна всю жизнь помогала сыну: сначала с учёбой, потом с жильём, а теперь — с семьёй. Когда родился внук, она переехала к ним, чтобы быть рядом. Но со временем благодарность сменилась требованием, а забота — усталостью. Невестка всё чаще напоминала, что "она дома, значит, должна". А сын — молчал.
Опять весь день дома?
— Лидия Васильевна, вы что, опять весь день дома просидели? — без приветствия бросила Марина, влетев на кухню, даже не глядя в сторону свекрови.
Лидия Васильевна медленно оторвала взгляд от кипы счетов на столе. В голове гудело — не от цифр, а от тишины, которую только что грубо разорвали. В квартире было почти уютно: осень за окном, чай остывает, и редкая минута покоя... пока не вернулась невестка.
— А мне что, по улицам бродить? — спокойно ответила Лидия Васильевна. — Обед сварила, полы помыла, счета пересчитала. Или этого уже мало?
Марина, не отрываясь от телефона, фыркнула:
— Опять макароны с сосисками? Даня жаловался, что у нас еда — как в столовке.
Лидия Васильевна сжала губы. Плавно встала и подошла к плите.
— Если Даня так недоволен, пусть сам и готовит. Или ты ему что-нибудь сообрази. Раз уж ты, как говорится, современная женщина.
— Я работаю весь день, у меня отчёты, встречи, звонки, — отрезала Марина. — А вы тут…
— "Просто сидите", — договорила Лидия Васильевна за неё. — Только почему-то это "просто сидение" включает уборку, готовку, стирку и беготню за вашим Тимошей.
В коридоре щёлкнул замок — пришёл Даня.
— Ну что опять началось? — спросил он, устало глядя на мать и жену.
— Твоя мама считает, что я должна ещё и после работы у плиты стоять, — выдохнула Марина.
Лидия Васильевна резко поставила кастрюлю на стол:
— А я сорок лет на заводе вкалывала. Сейчас бы отдохнуть... а вместо этого — весь дом на мне.
Даня вскинул руки:
— Мам, Марина, ну не начинайте. Я голодный, как зверь.
Марина, закатив глаза, вышла из кухни. Лидия Васильевна посмотрела на сына. Тот только развёл руками — и тоже ушёл.
Кастрюля осталась стоять — полупустая, холодная. Как и ком в горле Лидии Васильевны.
А я тебе кто? Прислуга?
Утро. Тишина. Стены ещё тёплые, часы тикают. Лидия Васильевна лежала в кровати, уставившись в потолок. Мысли вертелись вокруг вчерашнего вечера.
"Сколько можно?"
Её всю жизнь учили сглаживать углы. Ради мира. Ради сына. Но вчера — что-то щёлкнуло. Словно внутри кто-то устал быть удобной.
В кухне на столе — записка.
Купите хлеб и молоко. Вернусь поздно. — Марина
Лидия скомкала её и бросила в ведро.
"Хватит."
Она достала старую записную книжку. Перелистала до знакомого имени. Тамара. Коллега с завода. Живая, с характером, умела всё разруливать. Лидия Васильевна набрала номер, хоть и было всего восемь утра.
— Тамар, привет, это Лидия. Соскучилась. Да и совет бы твой пригодился.
Тамара не удивилась:
— Ну конечно, звонишь, когда припёрло. Выкладывай.
Лидия Васильевна коротко рассказала, как теперь живёт — готовка, внук, претензии, усталость.
— Ты что, Лид, — фыркнула Тамара. — Превратили тебя в горничную. А они что, сами не справятся?
— Да я за внуком больше... Тимоше ведь всего три.
— Так у него мать есть? Пусть берёт няню, раз такая занятая. А ты займись собой. У нас тут клуб пенсионеров — лекции, танцы, даже театр. Приходи. Вытащу тебя!
Лидия рассмеялась — непривычно громко.
— Я? В кружок? Я же не актриса.
— Вот и придёшь — научим. Главное, чтобы ты себя вспомнила.
Повесив трубку, Лидия Васильевна посмотрела на пустую кухню. Может, действительно — пора?
Ты же не на работе — вот и присмотри за ним!
На следующее утро, пока Лидия Васильевна тихо завтракала с газетой, в кухню ворвалась Марина — как обычно, на ходу, со смартфоном у уха.
— Лидия Васильевна, мне срочно надо на встречу, Даня в офисе, а у Тимоши температура. Посидите с ним, ладно?
— Врача вызывали? — спокойно спросила Лидия, отставляя чашку.
— Да! Но он придёт только после трёх. А мне ехать надо сейчас, — Марина говорила, накидывая пальто. — Он там лежит, капризничает, кашляет.
Лидия Васильевна вытерла руки.
— А если я скажу, что не могу?
Марина резко обернулась:
— В смысле? А кто может?! Вы же дома сидите!
— Это не значит, что я обязана быть няней, — твёрдо сказала Лидия Васильевна.
Марина вспыхнула:
— Вот только не начинайте! Вы же не работаете! Я на ногах весь день, а вы…
— А я? — Лидия Васильевна встала. — Я полдня убираю за вами, готовлю, дежурю у кастрюли, отвечаю за внука, когда вас нет. Только благодарности за это — ни разу.
— Да вас никто не заставлял!
— Вот именно, — Лидия вдруг поняла. — Никто. Просто удобно. Вот и привыкли.
Марина хлопнула дверью. Лидия Васильевна закрыла глаза. Да, Тимоша остался дома. Да, она всё равно за ним присмотрит. Но не потому, что должна. А потому, что сама решила.
И в этом — разница. Впервые за долгое время — она решала, а не выполняла чью-то волю.
Если не нравится — можешь идти куда хочешь!
Вечером Даня пришёл позже обычного. Усталый, как всегда. Марина — молчаливая и обиженная, с видом жертвы вселенского масштаба. Лидия Васильевна не вмешивалась. Просто нарезала хлеб, поставила суп на стол. Но ложек на этот раз положила две — для себя и Тимоши.
— Мам, а где мы будем есть? — спросил Даня, заметив.
— Вон там, в комнате. Или приготовьте себе — плита свободна, — сказала Лидия.
Марина вскинулась:
— То есть теперь вы ещё и не готовите теперь?
— Я — не обязана. Сегодня я отдыхала. Вышла в парк. Сходила на встречу. Завтра — иду в библиотеку.
Даня растерянно посмотрел на мать:
— Мам, ну ты чего?
— А я чего? — Лидия Васильевна сдерживала дрожь в голосе. — Просто перестала быть тихой тенью на вашей кухне. Мне 65. И я не хочу прожить остаток жизни в тапочках и с половником в руке.
— Мы тебя что, обижали? — удивился Даня.
— Нет. Вы просто не замечали, как я из человека стала вашей домработницей.
Марина фыркнула:
— Ну если не нравится — можете идти куда хотите.
— Не переживай, — спокойно ответила Лидия Васильевна. — Уже собираюсь.
В ту ночь она не спала. Но не от тревоги — от возбуждения. Она мысленно перебирала вещи: паспорт, пару платьев и любимую кофту. Где-то там — новая жизнь. И она к ней готова.
Ты серьёзно ушла?
Лидия Васильевна переехала в пансионат — не тот, где тоска и коридоры с коврами, а светлый, уютный, с занятиями и живыми людьми. Там были цветы в холле, библиотека, кружок рисования и даже живая музыка по выходным. И самое главное — никто не ждал от неё ужина, уборки, присмотра. Она снова стала просто собой.
Первый день был странным. Будто воздух вокруг стал легче. Она поставила сумку у кровати, разложила вещи в шкаф и… села у окна. Смотрела на деревья, детей на площадке и думала:
Я могу так просто сидеть. Потому что хочу. А не потому что устала.
Вечером зазвонил телефон. Даня.
— Мам, ты что, правда ушла?
— Да, Дань. Как и сказала.
— А мы что теперь? У Марины совещания, Тимоша в саду, ужин — сам понимаешь…
— Понимаю. У вас своя семья. У меня — своя жизнь.
— Ну ты же не злишься?
— Нет. Я просто… больше не жертвую собой ради тишины в чужом доме.
Он молчал.
А потом тихо сказал:
— Мне стыдно.
Лидия Васильевна улыбнулась сквозь слёзы.
— Вот и хорошо. Это значит, что ты взрослый.
Знаешь — тебе это идёт
Прошло три недели. Лидия Васильевна освоилась. По утрам — гимнастика, потом — чай и разговоры. Вечером — спектакли, концерты, обсуждения книг. Она записалась на живопись — не ради искусства, а ради удовольствия. Её руки снова что-то создавали. И это чувство — было невероятным.
Иногда она встречалась с Тамарой — той самой, с завода. Смеялись, вспоминали, делились. Она больше не чувствовала себя брошенной или виноватой. Наоборот — будто вернулась к себе настоящей.
Однажды в холл зашла Марина. Нервная, с сумкой в руках.
— Лидия Васильевна, можно на пару слов?
Они сели на скамейке у фонтана. Марина долго молчала, потом выдохнула:
— Вы стали другой.
— Да это так.
— Вы ушли, и сначала я злилась. А потом... стало стыдно. Вы были правы. Мы правда привыкли, что вы всегда на подхвате.
— Я не злюсь. Но возвращаться — не собираюсь.
Марина кивнула. Встала.
— Знаете, а вам это идёт. Быть… собой.
Лидия Васильевна проводила её взглядом. Потом пошла в мастерскую — закончить эскиз. На сердце было легко. Без вины. Без тревоги.
Она шла — и знала:
"Жизнь только начинается. И она — у руля."
Хотите больше эмоций? Окунитесь в наши другие увлекательные рассказы!