Тамаре в наследство от родителей достался старый, но добротный деревянный дом, практически усадьба. Сестра убеждала его продать.
― Тома, дому нужен уход. Еще пара лет ― и он развалится. Вот, смотри: окна совсем старые, замазка на них вся потрескалась. Скоро вывалятся. Крышу нужно перекрыть. Зачем тебе эта головная боль?
― Нет, Лида. Не продам. Это не просто дом. Это наше детство. Здесь мы были счастливыми. У меня Ваня болезненный ― мы с ним на лето будем приезжать, отдыхать.
― Продала бы этот, купила бы дачу поближе.
― В нашей глуши дом никто за хорошие деньги не купит. Ничего, что он далеко. Я огород в аренду соседям отдам. Они уже спрашивали. Пару лет можно обойтись без ремонта. А потом посмотрим. Не хочу продавать. Жалко.
― Как хочешь, ― смирилась Лидия.
Она жила в Карелии, далеко от родных мест. Когда родители решали, как делить наследство между сестрами, Лидия, которая была благополучно замужем, сразу отказалась от своей доли: «Мне ничего не нужно. А Тома Ванечку одна растит. Им пригодится хоть такая страховка на черный день». Родители согласились и завещали младшей дочке все имущество.
Тамара жила в городе в семидесяти километрах от родного села. Ездить в родительский дом получалось очень редко: времени не хватало, да и транспорт туда ходил плохо. Но каждое лето она неизменно брала отпуск и приезжала.
После смерти родителей дом опустел. Но Тамара все равно продолжала приезжать каждое лето.
― Хорошо здесь. Тихо, ― объясняла недоумевающим соседям. Те лишь плечами пожимали.
Все знали: у Тамары в городе очень неплохая квартира. Родители помогли купить еще до рождения Ванечки. Она тогда работала в рекламной компании, неплохо зарабатывала. Хотела взять ипотеку. Но мать запротестовала: «А если случится что-то? Заболеешь или уволят с работы? Что делать будешь одна, без поддержки, да еще с ребенком? Не рискуй так. Мы с отцом собрали кое-какие деньги. Сколько не хватит ― возьми в кредит».
Так и сделали. Кредит вышел намного дешевле ипотеки, но все равно каждый месяц нужно было платить круглую сумму. Мать Тамары переживала, как дочь справится. Та лишь улыбалась маминой наивности: выплаты составляли не более двадцати процентов ее ежемесячного дохода. Но тогда она совершенно не представляла, насколько права была мама в своих предчувствиях. А потом родителей не стало.
Когда началась пандемия, дела рекламной компании, где работала Тамара Ивановна, резко ухудшились. В течение года фирма еще кое-как существовала, но потом оказалась практически на грани банкротства. Руководство решило сократить штат. В первую волну Тамару Ивановну, как ценного работника, не уволили. Но зарплату понизили.
― Ничего. Мы справимся, ― пообещала она сыну и отказалась от услуг дорогих парикмахерских и салонов.
Потом пришлось сократить расходы на одежду и продукты. Но через полгода жизни в строгой экономии она столкнулась с новой бедой: агентство полностью разорилось. Тамара Ивановна осталась без работы.
― Мама, как же мы теперь будем оплачивать кредит и коммунальный платеж? ― спросил Ванечка, уже подросший и сознательный.
― Ничего, сынок. Я хороший специалист. Скоро я найду новую работу, ― утешила сына Тамара Ивановна.
Она сразу же приступила к поискам, но они затянулись на долгие недели. А денежные запасы между тем таяли.
Тамара Ивановна, несмотря весь свой опыт, найти работу с теми же условиями, как на прежнем месте, не могла. Соглашаться на зарплату в два раза ниже не хотела: привыкла, что ее труд оплачивается достойно. К тому же все места, которые ей попадались, находились очень далеко от ее дома. Добираться далековато, а Ваня привык к тому, что мама возвращается домой не позже шести вечера.
Между тем Тамаре Ивановне стали поступать регулярные звонки с предложением продать дом. Какое-то фермерское хозяйство в их районе хотело построить там гостевую усадьбу.
― Мама, может, и правда продадим? Нам же деньги нужны, ― предложил двенадцатилетний Ваня.
Тамара задумалась. Ситуация требовала выбора. Но продажа дома не решала проблемы с отсутствием работы. К тому же та сумма, которую предлагали за дом, была очень маленькой.
― Если вы предложите мне в два раза больше, я соглашусь, ― ответила она потенциальным покупателям по телефону.
― Мы предлагаем реальную цену. Никто за такие деньги у вас больше ваш дом не купит, ― ответили ей на другом конце провода.
И Тамара поняла, что покупатель прав. Продать дом за более-менее приемлемую сумму сейчас невозможно.
Обдумав ситуацию, она предложила Ване:
― А давай мы сделаем по-другому. Сейчас весна. Мы переедем в деревню, а нашу квартиру будем сдавать. В деревне поживем до осени, а там решим.
― А как же школа? ― спросил Ваня.
― Там есть школа. Попробуем провести эксперимент: сравнишь городское учреждение образования с сельским. Посмотришь, какие у тебя, городского школьника, преимущества перед деревенскими детьми. А может, и остаться там захочешь.
― Это вряд ли, ― неуверенно проговорил Ваня. ― Но попробовать можно. Я как раз недавно на тренировке с друзьями немного повздорил. Видеть их не хочу.
― Что же случилось у вас? Ты раньше с ними не ругался.
― Раньше у меня были такие же вещи, как у них. А сейчас… они считают, что людей можно судить по количеству брендовых кроссовок и по модели айфона.
― Вот оно что… ― Тамаре стало горько, что сын так сильно ощутил на себе изменения в их жизни.
― Да нормально все, мама. Не переживай, ― поспешил ее утешить Ваня. ― Поедем в деревню. Сменим обстановку. Перезагрузимся.
― Точно, перезагрузимся, ― решилась Тамара.
Она очень быстро нашла жильцов в свою квартиру, заключила с ними договор аренды, взяла плату за три месяца вперед и вместе с сыном приехала в родительский дом.
― Все будет хорошо, Ваня. Здесь я вообще все детство провела. А тебе всего лишь пару месяцев нужно побыть.
― Хорошо, мам. Только давай все-таки интернет проведем.
― Проведем. Только придется подождать пару дней.
― Подождем, ― согласился Ваня.
Весенние каникулы как раз только начались, и Ваня мог еще неделю побыть дома. Это было очень кстати. После зимы пустующий дом необходимо было привести в порядок. Мама и сын приступили к делу с энтузиазмом. Чтобы трудиться было веселее, решили все приготовления записывать на видео.
― Будем показывать потомкам, ― шутила Тамара Ивановна.
За неделю удалось снять множество занимательных сюжетов. Почти в каждом из них Тамара по привычке делала рекламу того, что видела. Она красиво рассказывала о старой мебели в доме, которую они с Ваней решили немного обновить. Сделала много фотографий природы, окружающей дом. Запечатлела, как Ваня учится рубить дрова и ремонтировать покосившийся забор.
Потом им провели интернет, и они решили все свои фотографии и видеоролики выложить на Ванину личную страничку. Уже на следующий день количество его подписчиков выросло до восьмисот человек.
― Мама! У нас тысячи лайков! ― кричал Ваня, едва вернувшись из новой школы.
― Это очень хорошо, ― улыбнулась Тамара Ивановна. Она, женщина деловая, умная и современная, сразу же решилась создать блог и принялась за дело с огромным энтузиазмом. Тем более навыки были.
Новая школа городскому Ване очень понравилась. Он с интересом общался с одноклассниками. Через неделю его учебы в деревне проведать нового ученика дома пришел классный руководитель ― учитель истории, Кирилл Алексеевич Позняков.
― Кирилл! ― удивилась Тамара, встретив гостя. Им оказался ее бывший сосед. Он был младше на три года, поэтому в детстве они особо не дружили. Потом семья Кирилла переехала в город, и Тамара почти забыла, что у них были соседи. ― Ты откуда здесь?
― Когда окончил университет, приехал сюда, ― объяснил Кирилл Тамаре. ― Всегда мечтал жить в деревне, вдали от городской суеты. Здесь хорошо.
― Не скучно тебе?
― А тебе сейчас не скучно? ― улыбнулся он. Она улыбнулась в ответ. Действительно, за последние пару недель она ни минуты не скучала. Новое занятие ― блог, да и дом тоже ― так захватило ее внимание, что все негативные эмоции отошли на второй план.
В процессе общения Тамара узнала, что Кирилл не был женат, все внимание посвящал работе и детям. А еще бывший сосед рассказал, что он пишет научную статью о последних владельцах их местности, которых революционеры в 1918 году расстреляли.
― Я и не знала, что в наших местах было какое-то поместье.
― Было. Красные все сожгли. Поэтому восстанавливать сведения очень сложно. Но кое-что мне все-таки удалось узнать. Старинный склеп уцелел. Я хочу там и на месте сожженного особняка провести раскопки. Жду разрешения местных властей.
― Это очень интересно! Знаешь, я веду свой блог. Скажи, а можно было бы мне с тобой пойти? На раскопки?
― Да, без проблем! Я собираюсь сколотить небольшую археологическую группу из школьников. Ваня не желает присоединиться?
― Желает! ― ответил слушающий их беседу Ваня. ― Я и не думал, что здесь будет так весело!
Кирилл просидел в гостях у своего нового ученика несколько часов. Ушел поздно вечером, воодушевленный, улыбающийся. «А она совсем не изменилась!» ― думал он о Тамаре, в которую с детства был влюблен.
Потом в школе ко Дню Победы была организована литературная гостиная, куда пригласили Тамару Ивановну: ее покойный прадед был ветераном Великой Отечественной войны. Мероприятие получилось очень трогательным. Закончив его, Кирилл Алексеевич вызвался проводить Тамару. Они шли по той же дороге, по которой возвращались домой из школы в детстве. Погода стояла тихая и ясная. Пели птицы.
― Знаешь, Кирилл, за все годы жизни в городе я ни разу не чувствовала себя такой свободной и счастливой. Надо сказать, в этом есть и твоя заслуга.
― Не знаю, как я мог так хорошо на тебя повлиять, но я рад, ― улыбнулся Кирилл.
― Ты горишь своим делом. И работаешь не за хороший гонорар, а ради развития науки. Я ведь приехала сюда из безысходности, переждать тяжелые времена. А ты ― по зову сердца.
― Громкие слова, Тамара. Я просто люблю то, что делаю.
― Так и я люблю, Кирилл! Но все равно для меня главным мотивом были гонорары. А вот сейчас мой блог приносит сущие копейки, но мне так хорошо, что я этим делом занимаюсь.
― У тебя отличный блог! Я слежу за обновлениями. Ты талантливая журналистка, Тома. Это на самом деле твое призвание. Уверен: скоро это будет приносить тебе хорошие доходы.
― Возможно, ― улыбнулась Тома. ― Но мне уже все равно. Правда. Думала: раскручу блог, найду благодаря этому работу. Вернусь к прежней жизни. А теперь не хочу. Останусь.
― Я рад, ― коротко повторил Кирилл. Но в душе ликовал: «Остается!»
Признаться ей в своих чувствах он не мог еще несколько месяцев, пока, наконец, однажды Тамара сама не спросила у него:
― Как ты относишься ко мне и к Ване?
― Он мне как родной! ― поспешил ответить Кирилл и почему-то замолчал, не решаясь говорить дальше.
Тамара не сдержалась и улыбнулась. Все, что он хотел ей сказать, она прочитала у него в глазах уже давно. Он расценил ее улыбку как поощрение. Несмело подошел ближе, обнял и прошептал: «А ты ― еще роднее…»
Через какое-то время они сыграли свадьбу. Была весна. Пели птицы. Небо было чистым и прозрачным. Сестра, приехавшая на свадьбу Кирилла и Тамары, любовалась обновленным подворьем и хвалила:
― Какая же ты молодец, Томка! Как хорошо, что не продала дом! Жаль, мама с папой не видят, какая здесь теперь красота.
― Зато вся страна видит, ― поспешил похвастаться Ваня.
― То ли еще будет! ― с улыбкой пообещала Тамара. ― Теперь уж я точно превращу наш дом в райский уголок. С такой поддержкой!
Кирилл лишь скромно кивал, обнимая одной рукой счастливого Ваню, а второй ― ее. Но Тамара знала: он будет рядом в любом случае, и все у них получится. Потому что теперь они ― дома.
Автор: Елена Бур
Просветление по-русски
Короче, дело было так.
Я поругалась с мужем и ушла из дома.
Из-за чего? Из-за ремонта.
Муж придумал затеять ремонт. Мне, как пофигистке от рождения, этот ремонт – до фонаря. Не то что бы я уж совсем конченная свинья, или вечно хиппующая лань, человек мира, совершенно не привязанный к дому. К дому я очень даже привязана. Иногда. Когда съезжу куда-нибудь и устану, как лошадь на свадьбе, от впечатлений и гостиниц. Или хостелов. Или просто добрых людей. Тогда вернуться домой – высшее из удовольствий.
В этот раз мы вернулись из очень интересной страны Индии. Я была готова целовать стены квартиры и соседей за чистоту и тишину. Ну правда, наш подъезд, в котором проживает две обожательницы кошек, один владелец старенькой собачки с недержанием и парочка пьющих, очень пьющих товарищей, после Индии кажутся святыми! Будто их выкупали в священном Ганге, чтобы их души перешли к высшей ступени реинкарнации.
Тихие, милые, приветливые такие. Не мусорят почти. Их песнопения и тантры практически не слышно через стенку! Я их обожаю и готова обнять всех кошек, в количестве шестнадцати голов! И старенькую собачку, которая не виновата в том, что хозяину лень шевелиться быстрее, чтобы не испытывать терпение своей питомицы. А пьющие товарищи не виноваты в том, что пьют. Вот если бы они побывали в Варанаси, так и пить бросили бы. Навсегда.
В общем, все милые. И компактные. Компактней священных коров. Их, кстати, как и коров, тоже обижать нельзя, потому что – грех. Не знаю, что на меня так повлияло: индийский дзен или переосмысление всей жизни. Но я никогда так не радовалась возвращению домой, как в этот раз.
Возвращалась на Родину не одна. С мужем. Мужа зовут Сашей. Хороший парень. Я его люблю. Он меня понимает и принимает такой, какая я есть. Иначе он ни за что не стал бы таскаться со мной по городам и весям в поисках новых впечатлений. Ему хватает ловли плотвы за городом. Наловит, почистит, пожарит, съест, угостит меня, кошек, их любительниц, а также пьющих товарищей, да и успокоится до следующего года.
Он любит отдыхать, лежа на диване. И если бы не его ненормальная женушка, Саша преспокойно бы прожил свою жизнь, днем работая, а вечером – лежа у телевизора. Но он влюбился в меня. Сам виноват.
И вот, повидав священный Ганг, омывающий каменные ступени священного Варанаси, и насмотревшись на священные костры и священных ворон, вьющихся у этих костров, смотавшись на последнем дыхании в священную Агру и обалдев от красоты священного Тадж-Махала, мы, наполненные смыслами и истинами, вернулись в родной городок, на Школьную 34, в квартиру номер 5. Ничего священного, конечно. Кроме беспокойных жителей нашего подъезда.
Я, такая, радуюсь. Сашка мрачнеет.
- Что, - спрашиваю его, - муж мой, отец моих будущих детей? Что ты, луна моего сердца и солнце моей души, печален ликом? Мой вечерний карри не так вкусен, как прежде? Или мое сари недостаточно прекрасно, что не услаждает твой взор?
А он, такой, возьми и брякни:
- Бардак! Просто капец, какой у нас бардак! Кухня – тихий ужас. А ванна – ужас громкий. Ты помнишь нашу ночь в гостишке в Агре, которую мы забронировали, купившись на красивое фото? Вот, наша ванная – один-в-один. Какого цвета плитка, я забыл? . . .
. . . ДОЧИТАТЬ>>