Юля Мирошник проверила посадочные талоны в четвертый раз. Ряд двадцать третий, места А и В — у иллюминатора. За доплату в полторы тысячи, что для ее бюджета было серьезной суммой. Но для восьмилетнего Максима это было важно — первый полет в жизни.
— Мам, а самолет высоко летает? — спрашивал он, подпрыгивая рядом с ней в очереди на посадку.
— Очень высоко, солнышко. Увидишь облака сверху.
В очереди рядом стояла женщина в дорогом костюме с мальчиком лет десяти. Сумка от известного бренда, часы явно недешевые, маникюр свежий. Мальчик вертел в руках айфон последней модели и жаловался:
— Мам, а почему мы не первым классом летим?
— Потому что места закончились, Артемушка. Но ничего, эконом тоже нормально, — женщина окинула очередь взглядом и поморщилась, увидев Юлю в простых джинсах с рюкзаком.
В салоне Юля быстро нашла свои места. Максим тут же уселся у иллюминатора, прижав нос к стеклу.
— Ого, как высоко! — восхитился он, глядя на перрон.
Юля достала из сумки книжку, планшет с играми, печенье — весь арсенал на случай, если двухчасовой полет покажется сыну долгим.
— Простите, — раздался голос сзади.
Юля обернулась. Та самая женщина в дорогом костюме стояла в проходе с сыном.
— Валентина Сергеевна Крутова, — представилась она тоном, не допускающим возражений. — А это мой сын Артем. Не могли бы вы поменяться местами? Артему нужно сидеть у окна — у него укачивание.
Юля посмотрела на здорового розовощекого мальчика, который явно не выглядел больным.
— У нас места по билетам, — спокойно ответила она. — Мы специально доплачивали за места у окна.
— Ну что вы! — рассмеялась Валентина Сергеевна покровительственным тоном. — Детям все равно где сидеть. А Артему врач прописал смотреть в окно при укачивании.
— Место у окна вашему ребенку я уступать не буду, — твердо сказала Юля. — Надо было покупать билеты заранее.
Лицо Валентины Сергеевны вытянулось:
— Как вы смеете мне отказывать? Я же вежливо попросила!
— А я вежливо отказалась.
— Мама, я хочу у окошка! — заныл Артем. — Скажи этой тете!
— Видите, ребенок расстраивается! — Валентина Сергеевна повысила голос. — У нормальных людей есть сочувствие к детям!
— У меня тоже есть ребенок, — Юля кивнула на Максима. — И я покупала ему место у окна.
— Да что вы за человек такой! — возмутилась Валентина Сергеевна. — Жадная какая-то!
В салоне начали оборачиваться. Максим съежился в кресле, Артем продолжал хныкать и требовать место.
К ним подошла стюардесса — девушка лет двадцати пяти с профессиональной улыбкой.
— В чем проблема?
— Эта женщина не хочет уступить место больному ребенку! — сразу заговорила Валентина Сергеевна. — У моего сына укачивание!
Стюардесса проверила билеты:
— Ваши места в двадцатом ряду. А эти пассажиры сидят согласно билетам.
— Но ребенок же болен!
— Я не имею права пересаживать пассажиров. Каждый сидит согласно купленному билету.
— Это издевательство! — Валентина Сергеевна покраснела. — Я буду жаловаться!
— Как пожелаете, — равнодушно ответила стюардесса. — А пока прошу пройти на свои места — готовимся к взлету.
Валентина Сергеевна с возмущением удалилась, таща за собой хнычущего Артема. По дороге она громко говорила:
— Вот до чего дошли! Никто никому помочь не хочет! Эгоисты!
Несколько пассажиров сочувственно покивали ей. Юля почувствовала на себе осуждающие взгляды, но решила не обращать внимания. Тем более что у нее было странное ощущение — эта история еще не закончена...
Поэтому она достала телефон и незаметно включила запись видео, положив его на столик перед собой так, чтобы была видна часть прохода.
Интуиция не подвела.
Самолет взлетел. Максим восторженно наблюдал за уменьшающейся землей, постепенно успокаиваясь после неприятной сцены. Юля читала книгу, но краем глаза следила за обстановкой.
Через полчаса объявили, что можно отстегнуть ремни. Пассажиры начали вставать, тянуться, ходить в туалет. Валентина Сергеевна тоже встала и направилась к стюардессам - видимо, за напитком.
Возвращаясь на свое место со стаканом томатного сока в руке, она остановилась рядом с креслом Юли.
— Извините, — сказала она подчеркнуто вежливо, наклоняясь к иллюминатору, — можно посмотреть, что там за город внизу? Артем спрашивает.
Юля невольно повернулась к окну, чтобы посмотреть. В этот момент Валентина Сергеевна резко дернула рукой — и стакан с томатным соком выплеснулся прямо на белую футболку Юли.
— Ой! — всплеснула руками Валентина Сергеевна. — Простите, не специально! Рука соскользнула!
Но никаких турбулентностей не было, самолет летел ровно.
— Ничего страшного, — сдержанно ответила Юля, промокая пятно салфетками.
Хорошо, что телефон продолжал снимать.
— Сейчас принесу салфеток! — заботливо предложила Валентина Сергеевна и направилась к стюардессам.
Вернулась она через несколько минут с влажными салфетками и демонстративно помогала Юле вытирать пятно.
— Как неловко получилось! — причитала она. — Такая красивая футболка испорчена!
— Ничего, отстираю, — ответила Юля.
— Нет-нет, я обязательно компенсирую! Дайте номер телефона, я переведу деньги на новую!
Юля дала номер, хотя понимала — никто ничего переводить не будет.
Валентина Сергеевна вернулась на свое место. Максим сочувственно смотрел на маму:
— Не расстраивайся, мам. Отстираем.
— Конечно, сынок.
Но это было только начало.
Когда Валентина Сергеевна во второй раз шла в туалет, она снова остановилась около их ряда. И снова произошла "случайность" — женщина зацепилась за ручку кресла и больно стукнула Юлю локтем по плечу.
— Ой, извините! — воскликнула она. — Проклятые узкие проходы!
Юля промолчала, но плечо ныло. Удар был сильный и явно не случайный.
Максим встревоженно посмотрел на маму:
— Тебе больно?
— Немного. Ничего страшного.
К концу полета терпение Юли было на пределе. Валентина Сергеевна умудрилась еще дважды "случайно" толкнуть ее, один раз наступить на ногу и постоянно громко комментировать происходящее с соседними пассажирами:
— Вот видите, какие люди бывают. Ребенок просил место у окна, а она отказала. Жестокосердная какая-то...
— Понимаете, в наше время все только о деньгах думают. Человечности не осталось...
— Артемушка весь полет мучается, а ей все равно. Лишь бы свое не отдать...
Пассажиры слушали и сочувственно кивали. Юля чувствовала на себе осуждающие взгляды, но продолжала молчать и снимать.
Самый неприятный момент случился при посадке. Когда объявили, что можно вставать и доставать ручную кладь, Валентина Сергеевна подошла к багажным полкам над головой Юли. Доставая свою сумку, она "случайно" уронила ее — тяжелая сумка с металлическими ручками упала прямо на голову Юли.
— Ах, какая я неловкая! — воскликнула Валентина Сергеевна. — Простите, руки скользкие стали!
У Юли потемнело в глазах от боли. Максим испуганно схватил ее за руку:
— Мам, что с тобой?
— Все хорошо, сынок, — прошептала она, ощупывая ушибленное место на голове.
— Может, к врачу? — заботливо предложила Валентина Сергеевна. — Хотя... вроде не сильно ударило.
Не сильно! Юля чувствовала, как набухает шишка.
— Ничего страшного, — сказала она, вставая. — Бывает.
— Конечно, бывает! — согласилась Валентина Сергеевна. — Всякие неприятности случаются. Особенно с неприятными людьми.
Последняя фраза прозвучала тише, но Юля услышала. И телефон тоже записал.
В автобусе до терминала Валентина Сергеевна сидела через проход и продолжала свои комментарии:
— Артемушка, видишь, как некоторые люди себя ведут? Запомни — нельзя быть таким эгоистом. Нужно помогать друг другу, особенно детям.
— Мама, а почему тетя злая? — громко спросил Артем.
— Потому что у нее каменное сердце, сынок. К сожалению, таких людей много.
Максим сжал мамину руку:
— Не слушай ее.
— Не слушаю, — тихо ответила Юля, проверяя, что запись все еще идет.
В терминале они наконец разошлись. Валентина Сергеевна напоследок громко сказала своему сыну:
— Ну вот, Артемушка, теперь ты знаешь, какие бывают люди. Надеюсь, ты никогда не будешь таким жадным и бессердечным.
Юля остановилась и повернулась к ней:
— Валентина Сергеевна, можно вас на минутку?
— А что такое? — удивилась женщина.
— Хочу показать одну интересную вещь.
Юля достала телефон и включила запись. На экране было четко видно, как Валентина Сергеевна "случайно" выливает сок, бьет локтем, роняет сумку. И главное — слышно все ее комментарии, включая фразу про "неприятности с неприятными людьми".
Лицо Валентины Сергеевны побледнело:
— Что это такое?
— Запись нашего полета. Очень показательная запись.
— Вы... вы меня снимали?!
— В общественном месте это не запрещено. А вот причинение телесных повреждений — запрещено.
— Какие повреждения? О чем вы говорите?
— О том, что вы четыре раза умышленно причинили мне боль. Это называется побои. Статья сто шестнадцать Уголовного кодекса.
Валентина Сергеевна растерялась:
— Да вы что! Это были случайности!
— На видео хорошо видно, что не случайности. Особенно когда вы роняли сумку мне на голову.
— Но я же извинялась!
— Извинения не отменяют состава преступления.
Юля спокойно убрала телефон в сумку:
— Увидимся в суде, Валентина Сергеевна. У меня есть ваши данные из объявлений в самолете, плюс видеозапись. Этого вполне достаточно для заявления в полицию.
— Вы не посмеете!
— Еще как посмею. Максим, пошли.
Они направились к выходу. Валентина Сергеевна кинулась за ними:
— Постойте! Ну что вы как маленькая! Подумаешь, немного толкнулись!
— Немного? — Юля остановилась. — У меня шишка на голове размером с куриное яйцо. Плечо болит так, что руку поднять не могу. Это вы называете "немного"?
— Ну... это же не специально было!
— На записи четко видно, что специально.
— Хорошо, хорошо! — Валентина Сергеевна заметалась. — Что вы хотите? Деньги? Я заплачу за футболку, за лечение...
— Я хочу справедливости.
— Какой справедливости?
— Вы думали, что можете безнаказанно издеваться надо мной из-за того, что я не уступила вам место. Но каждое действие имеет последствия.
— Да из-за какого-то места в самолете! Ну что вы как с цепи сорвались!
— Дело не в месте. Дело в том, что вы решили меня наказать за то, что я сказала "нет". И теперь ответите по закону.
Максим смотрел на маму с восхищением. Впервые за все время он видел ее такой решительной, сильной.
— Мам, — тихо сказал он, — а она правда в тюрьму пойдет?
— Нет, сынок. За побои обычно штраф дают. Но в деле останется запись — что она хулиганка.
Валентина Сергеевна услышала:
— Какая я хулиганка?! Я уважаемый человек! У меня работа, репутация!
— Тогда надо было думать раньше, — спокойно ответила Юля. — До свидания.
Они вышли из аэропорта. Максим шел рядом, не отпуская маминой руки.
— Мам, а ты правда в полицию пойдешь?
— Правда, сынок.
— А зачем? Мы же уже улетели от нее.
— Затем, что если я не накажу ее, она будет думать, что можно безнаказанно обижать других людей.
— Понятно. А если она больше так не будет делать?
— Максим, люди, которые считают себя выше других, не меняются просто так. Их может изменить только наказание.
— А если суд ей поверит, а не тебе?
— У меня есть видео. Там все четко видно.
— А если она скажет, что это специально снято?
— Тогда пусть объяснит, зачем мне было специально снимать, как она меня бьет.
Максим задумался:
— Мам, а она правда думала, что ты не будешь сопротивляться?
— Думала. Таких людей, как она, учили с детства, что если ты богаче и наглее, то можешь делать с другими что угодно.
— А если бы ты не снимала?
— Тогда у меня не было бы доказательств. И она бы осталась безнаказанной.
— Значит, хорошо, что ты догадалась?
— Очень хорошо.
На следующий день Юля действительно подала заявление в полицию. Участковый — мужчина лет сорока с усталыми глазами — сначала отнесся к ее рассказу скептически.
— Ну, женщина, из-за какой-то толкотни в самолете заявление писать...
Но когда увидел запись, сразу изменился в лице:
— А, понятно. Да, это умышленные действия. Четко видно.
— Возбудите дело?
— Конечно. Тут состав налицо — умышленное причинение телесных повреждений, хулиганство в общественном месте.
— А что ей грозит?
— По минимуму — штраф и общественные работы. По максимуму — если признают особо циничными действия — арест на пятнадцать суток.
— Хорошо.
— А вы к врачу обращались? Нужно зафиксировать телесные повреждения.
— Обращалась. Справка есть.
Участковый кивнул:
— Тогда дело железное. Видеозапись, медицинская справка, свидетель — ваш сын. Всё, что нужно.
Через неделю Валентине Сергеевне пришла повестка в суд. Она звонила Юле, умоляла, предлагала деньги, грозила встречным иском. Но Юля была непреклонна.
— Поздно, Валентина Сергеевна. Надо было думать раньше.
— Да из-за чего вы так? Из-за места в самолете?
— Не из-за места. Из-за того, что вы решили меня наказать за то, что я не подчинилась вашим требованиям.
— Но я же не хотела вам навредить!
— На записи хорошо слышно, как вы говорите про "неприятности с неприятными людьми". Это прямая угроза.
— Я не так имела в виду!
— А как?
Валентина Сергеевна не смогла ответить.
Суд прошел быстро. Судья — женщина лет пятидесяти — внимательно изучила видеозапись и медицинскую справку.
— Подсудимая, вы признаете вину?
— Нет! Это были случайности!
— На записи четко видно умышленный характер ваших действий. Особенно когда вы роняете сумку на голову потерпевшей.
— Но я же извинялась!
— Извинения не отменяют состава преступления. Приговор суда — штраф в размере двадцати тысяч рублей, общественные работы сто часов, компенсация морального вреда потерпевшей в размере пятидесяти тысяч рублей.
Валентина Сергеевна побледнела. Семьдесят тысяч рублей за несколько минут в самолете — дорогой урок.
После суда она подошла к Юле:
— Ну что, довольны?
— Вполне.
— Семьдесят тысяч рублей! За что?
— За то, что считали себя выше закона.
— Я больше никогда в жизни на самолете не полечу!
— Это ваше дело. Но если полетите — будете знать, что есть люди, которые не позволят себя обижать.
Максим смотрел на маму с гордостью:
— Мам, а теперь она больше никого обижать не будет?
— Думаю, будет осторожнее.
— А если снова начнет?
— Тогда найдется кто-то другой, кто ей не позволит.
— Хорошо. Значит, мы сделали правильно?
— Абсолютно правильно, сынок.
Дома Максим рассказал бабушке о суде. Та сначала ругала Юлю:
— Ну что ты как с цепи сорвалась? Из-за какой-то ерунды!
Но когда увидела видеозапись, сразу изменила мнение:
— Господи, да она же тебя калечить хотела! Молодец, что до суда довела!
— А ты говорила — надо было уступить место.
— Место — да. Но терпеть издевательства — никогда. Ты правильно сделала.
Через месяц история получила неожиданное продолжение. Максим пришел из школы и рассказал:
— Мам, а учительница сегодня всему классу про тебя рассказывала!
— Что рассказывала?
— Что ты показала, как нужно защищать свои права. И что всегда нужно снимать на телефон, если кто-то плохо себя ведет.
— Серьезно?
— Да! И еще сказала, что взрослые иногда думают, что могут обижать других безнаказанно. А оказывается, не могут.
Юля улыбнулась. Значит, история пошла на пользу не только им.
— А одноклассники что говорили?
— Говорили, что ты крутая. И что они тоже теперь будут снимать, если их кто-то обижает.
— Хорошо.
— Мам, а если нас опять в самолете кто-то попросит место уступить?
— Откажемся, если место наше по билету.
— А если начнут ругаться?
— Включим запись на телефоне.
— А если начнут драться?
— Вызовем стюардессу и полицию.
— Понятно. А место у окна мы все равно будем покупать?
— Конечно. Это же твое место, сынок.
— Хорошо. Теперь я знаю — свое нужно защищать.
— Правильно знаешь.
И когда через полгода они снова летели в отпуск, Максим гордо сидел у своего окна, купленного и оплаченного по всем правилам. А Юля держала телефон наготове — мало ли что.
Но в этот раз полет прошел спокойно. Видимо, история о женщине, которая получила судимость за хулиганство в самолете, уже разлетелась среди любителей халявы и самоуправства.
Место у окна нужно покупать. А если кто-то думает иначе — пусть ответит перед законом.
***
Лучшие истории канала в мае по версии читателей