Можно ли разлюбить родственников? Да, особенно если они сами этого очень хотят...
Лариса Михайловна поджала губы и отодвинула тарелку с недоеденным салатом.
— Нет, Павлуша, мы с отцом не пойдем на день рождения этой... этой выскочки.
— Мам, ну как же так? Алисе пятнадцать исполняется, юбилей все-таки, — Павел растерянно посмотрел на мать.
— Вот именно! Пятнадцать лет я терплю эту женщину. Пятнадцать лет она разрушает нашу семью!
Анна стояла за дверью кухни, прижимая ладонь ко рту. Ноги стали ватными. «Пятнадцать лет...» — эхом отозвалось в голове.
Она помнила их первую встречу, будто это было вчера. Павел привел ее знакомиться с родителями. Молодая учительница литературы, выросшая в интеллигентной, но небогатой семье. И вот она в просторной квартире в центре города, где каждая вещь кричит о достатке хозяев.
— Значит, в школе работаете? — Лариса Михайловна оглядела гостью с ног до головы. — А Павлуша у нас финансовый директор. Как, интересно, вы познакомились...
Тогда Анна не придала значения этой интонации. Ей казалось, что любовь способна преодолеть любые преграды. Павел был таким внимательным, заботливым. Совсем не похожим на свою властную мать.
Их свадьба прошла пышно — настояла Лариса Михайловна.
— У Павлуши должно быть все как положено, — отрезала она, когда молодые заикнулись о скромной церемонии.
А потом родилась Алиса. И все изменилось.
— Ребенка нужно воспитывать правильно! — безапелляционно заявляла свекровь, появляясь в их квартире без предупреждения. — Вы слишком мягкие родители. Вот в наше время...
Анна пыталась возражать. Пыталась объяснить свою позицию. Но каждый раз натыкалась на стену непонимания.
— Паша, но почему? Почему она так со мной? — спрашивала она мужа со слезами.
— Ну что ты, милая. Мама просто желает как лучше. Она очень заботливая, — отвечал тот примирительно.
Годы шли. Алиса росла умной, чуткой девочкой. Любила книги — как мама. Увлекалась музыкой — как папа в юности, пока тот не пошел по стопам отца в бизнес.
— Нет, это никуда не годится! — возмущалась Лариса Михайловна. — Девочке нужно думать о будущем. Какие книжки? Какое пианино? Ей нужны серьезные предметы — экономика, право. Вот куда надо силы направлять!
Анна сжимала кулаки, но молчала. Ради мужа. Ради дочери. Ради хрупкого семейного мира.
А теперь она стоит за дверью и слушает, как свекровь методично уничтожает все, что ей дорого.
— Мам, но ведь Алиса так ждет, готовится, — голос Павла звучит неуверенно.
— Вот именно! — В голосе Ларисы Михайловны звенит сталь. — Девочка совсем испорчена. Все эти представления, стихи... Это все влияние твоей... жены.
Анна беззвучно оседает на пол. Перед глазами всплывает другая сцена, десятилетней давности.
Алисе пять. Она, нарядная, в пышном платье, читает стихи перед гостями. Глаза сияют, щеки горят. А потом Лариса Михайловна демонстративно встает и выходит из комнаты.
— Что за манерность? — доносится из коридора. — В кого она такая? Явно не нашей «породы»...
— Павлуша, — вкрадчиво продолжает свекровь, — ты же понимаешь, что эта женщина тебе не пара? Пятнадцать лет я молчала, надеялась... Но теперь вижу — ничего не меняется.
Тишина. Страшная, вязкая тишина.
— Мам, перестань, — наконец произносит Павел. — Аня — моя жена. Мать моего ребенка.
— Вот именно — ТВОЕГО ребенка! А она что делает? Превращает девочку в такую же... такую же...
Анна поднимается. Ноги дрожат, но она заставляет себя выпрямиться. Толкает дверь.
— В какую же, Лариса Михайловна? — голос звучит неожиданно твердо.
Свекровь вздрагивает. Павел бледнеет.
— Анечка...
— Нет, Паша, я хочу знать. Пятнадцать лет — достаточный срок, чтобы наконец услышать правду. Какой же я делаю нашу дочь?
Лариса Михайловна поднимается во весь рост:
— Безответственной мечтательницей! Как ты сама! Витает в облаках, стихи читает... Это все твое воспитание!
— А каким должно быть «правильное» воспитание? — Анна чувствует, как внутри поднимается волна гнева. — Научить ее считать деньги? Презирать всех, кто беднее? Манипулировать близкими?
— Как ты смеешь! — задыхается свекровь. — Паша, ты слышишь, что она говорит?
Павел молчит, опустив глаза. Как всегда.
— Мам, пап, я дома! — звонкий голос Алисы разрывает тягостную тишину.
Девочка влетает на кухню, сияющая, с охапкой тетрадей:
— Представляете, мой рассказ будут печатать в школьном журнале! И еще...
Она замолкает, оглядывая застывших родных.
— Что случилось?
— Ничего, родная, — Лариса Михайловна мгновенно меняет тон. Эту медовую сладость хочется запить. — Мы тут обсуждали твой день рождения. К сожалению, мы с дедушкой не сможем прийти. У нас... важная встреча.
Алиса бледнеет:
— Но бабуль... Ты же обещала! Я готовила специальную программу...
— Вот! — торжествующе восклицает свекровь. — Опять эти выступления! А между прочим, у тебя через два года поступление. Ты об этом думала?
Анна видит, как дочь сжимается, словно от удара. И что-то обрывается внутри.
— Знаете что, — она делает шаг вперед, заслоняя собой Алису. — Хватит. Я пятнадцать лет терпела ваши придирки. Пятнадцать лет пыталась соответствовать. Но больше не позволю вам травмировать моего ребенка.
— Паша! — вскрикивает Лариса Михайловна. — Останови ее!
Павел поднимает голову. В его взгляде растерянность и... что-то еще.
— Мам, Аня права. Это перебор.
— Что?! Ты... ты предаешь родную мать? Ради этой...
— Хватит, мам! — впервые в голосе Павла звучит сталь. — Я люблю тебя. Но я люблю и свою семью. И больше не позволю тебе их обижать.
Лариса Михайловна хватает ртом воздух:
— Вот значит как? Ну что ж... — она резко встает. — Тогда нам здесь делать нечего.
Громко стуча каблуками, она идет к выходу. У двери оборачивается:
— Попомните мои слова — это все добром не кончится!
Хлопает входная дверь. Тишина.
— Мам... пап... — Алиса переводит взгляд с одного родителя на другого. — А правда, что бабушка не придет на мой праздник?
Анна обнимает дочь:
— Зато у нас будет самый чудесный праздник. Правда, Паш?
Муж молча кивает, но в его глазах тревога.
Прошло десять лет
— Мам, ты представляешь! Моя книга выходит в крупном издательстве! — Алиса влетает в квартиру, размахивая какими-то бумагами. — Они говорят, прогноз продаж очень перспективный!
— Доченька, как я рада! — Анна обнимает дочь, чувствуя, как сердце переполняется гордостью.
Павел выглядывает из кабинета:
— У нас праздник?
— Папочка! — Алиса бросается к нему. — Я теперь настоящий писатель!
Он крепко обнимает дочь:
— Я всегда в тебя верил, солнышко.
Вечером, когда Алиса уезжает к себе (она давно живет отдельно), Павел задумчиво говорит:
— Анют, я недавно маму встретил...
Анна напрягается. За эти годы они почти не общались с родителями мужа.
— Она... сильно сдала, — продолжает Павел. — Отец болеет. Она спрашивала про Алису.
— И что ты ответил?
— Правду. Что дочь счастлива. Что нашла свой путь... — он замолкает. — Анют, может...
— Нет, — качает головой жена. — Ты же помнишь, что было в прошлый раз? Зачем бередить раны? Вряд ли встреча закончится чем-то хорошим…
Три года назад они попытались наладить отношения. Пригласили стариков на Новый год. Лариса Михайловна продержалась ровно час.
— И это ты называешь успехом? — презрительно бросила она, узнав, что внучка работает литературным редактором. — Могла бы давно возглавлять отдел в приличной компании! А вместо этого...
Алиса тогда расплакалась и ушла. А Павел... Павел впервые по-настоящему накричал на мать.
— Да, помню, — вздыхает он. — Но они все-таки родители...
— Которые пятнадцать лет пытались сломать нашу дочь, — жестко отвечает Анна. — И продолжают считать ее неудачницей.
— А знаешь... — вдруг улыбается Павел. — Я горжусь ею. Горжусь тем, что она не сдалась. Не пошла по чужому пути.
— Это потому что ты тоже не сдался, — Анна берет мужа за руку. — Тогда, десять лет назад...
— Это было непросто, — признается Павел. — Но я вовремя понял, что любовь не должна душить. Мама... она ведь тоже любит. По-своему. Но эта любовь как смирительная рубашка.
Звонок в дверь заставил их вздрогнуть.
На пороге — Лариса Михайловна. Постаревшая, с новыми морщинами, но все такая же прямая.
— Здравствуйте... — она запинается. — Я... я видела в книжном...
Она достает из сумки книгу. Новую книгу Алисы.
— Я купила... прочитала... — ее голос дрожит. — Она... она и правда очень талантливая.
Анна и Павел переглядываются.
— Проходи, мам, — тихо говорит Павел.
За чаем Лариса Михайловна молчит, вертя в руках чашку.
— Я многое поняла за эти годы, — наконец произносит она. — Может, слишком поздно... Но я хочу попросить прощения. У всех вас.
Анна смотрит на свекровь — и вдруг видит не грозную властную женщину, а просто уставшего человека, который боится остаться один.
— Знаете, — медленно говорит она, — у Алисы через неделю творческий вечер. Презентация книги...
Глаза Ларисы Михайловны загораются надеждой:
— Вы думаете... она захочет меня видеть?
— Я позвоню ей, — кивает Павел. — Думаю, она будет рада.
...Через неделю Алиса стоит на небольшой сцене книжного магазина. Читает отрывок из своей книги — о сложных отношениях трех поколений женщин одной семьи.
В первом ряду сидит пожилая женщина. Она плачет, не скрывая слез. А когда Алиса заканчивает читать, первой встает для аплодисментов.
— Бабушка... — шепчет Алиса, спускаясь со сцены. — Ты пришла...
Они обнимаются — впервые за десять лет. Лёд между ними начал таять. А Анна смотрит на них и думает: может быть, писать книги — это не так уж бесполезно, если они помогают залечить даже самые глубокие раны? Может, для примирения им надо пройти именно этот путь?
Позже, дома, Алиса скажет:
— Знаете, в чем главная мысль моей книги? Что любовь не измеряется правильностью поступков. И не вынуждает соответствовать чьим-то ожиданиям. Она измеряется способностью принять другого человека таким, какой он есть.
И Лариса Михайловна, впервые за двадцать пять лет, скажет:
— Как же я была глупа, что не понимала этого раньше... Сколько времени потеряла…
Можно ли разлюбить родственников? Наверное, можно. Но еще важнее научиться любить их по-настоящему. Без условий. Без требований. Просто такими, какие они есть.
🎀Подписывайтесь на канал💕