– Погоди, – Маша поставила кружку, стараясь говорить спокойно. – Какой покупатель, Лёш? Мы же договорились, что квартиру не продаём. Она от бабушки, это… это наш дом.
Лёша закатил глаза, скидывая куртку на спинку стула. Его тёмные волосы были влажными от дождя, а в движениях сквозила привычная самоуверенность.
– Маш, не начинай, – он махнул рукой. – Ты же знаешь, что я в долгах. Эта квартира – наш шанс. Я нашёл чувака, готового взять квартиру за хорошие деньги. Подпишешь бумаги и всё, ты свободна.
– Свободна? – Маша почувствовала, как в груди закипает обида. – Лёша, это не просто квартира. Это бабушкин дом! Мы там росли, помнишь? И ты не спросил меня, не обсудил. Как ты вообще посмел?
– А что обсуждать? – Лёша скрестил руки, его улыбка стала холоднее. – Ты в своей конторе за копейки пашешь, я по уши в кредитах. Квартира стоит миллионы, Маш. Пора делить наследство и жить дальше.
Маша смотрела на брата, пытаясь найти в нём того Лёшу, с которым они в детстве строили шалаши во дворе, делили бабушкины пирожки и шептались по ночам. Но перед ней был другой человек – взрослый, с жёстким взглядом и ноткой высокомерия. Она знала, что Лёша последние годы жил на широкую ногу: новая машина, дорогие шмотки, какие-то «проекты». Но чтобы так, без её согласия, продавать их общее наследство?
– Я не подпишу ничего, – Маша встала, её голос дрожал, но был твёрд. – Это и моя квартира тоже. И я не дам тебе решать за меня.
Лёша фыркнул, подхватил куртку и направился к двери.
– Подумай, Маш. Я даю тебе шанс. Не подпишешь – будет хуже. Завтра в два у нотариуса. Не опаздывай.
Дверь хлопнула. Маша осталась одна, слушая, как дождь за окном превращается в ливень. Она сжала кружку, чувствуя, как слёзы жгут глаза. Квартира – двухкомнатная, с потёртым паркетом и видом на старый сквер – была последним, что связывало её с бабушкой. После её смерти два года назад Маша и Лёша унаследовали её поровну. Они договорились сдавать квартиру, делить доход, а там, может, решить, что дальше. Но продавать? Без её согласия?
Маша не спала всю ночь. Лежала в своей маленькой съёмной квартире, глядя в потолок, где трещины напоминали карту её жизни – изломанную, но всё ещё целую. Она вспоминала бабушку: её тёплые руки, запах ванили в кухне, вечера, когда они с Лёшей слушали её рассказы о молодости. Квартира была не просто жильём – это был дом, полный воспоминаний.
Утром, с красными от недосыпа глазами, Маша пила кофе и листала телефон. Нужно было действовать. Она набрала номер своей подруги Кати, юриста, которая всегда умела находить выход.
– Катя, привет, – Маша старалась говорить спокойно, но голос предательски дрожал. – Лёша хочет продать бабушкину квартиру. Без моего согласия. Говорит, завтра сделка. Что мне делать?
Катя, женщина прямолинейная и острая на язык, тут же ответила:
– Маша, это наглость. Он не может продать твою долю без твоего нотариального согласия. Это закон. Но если он уже нашёл покупателя, значит, что-то мутит. Проверь документы на квартиру – свидетельство о праве собственности, завещание бабушки. И ещё… узнай, кто этот покупатель. Может, это его дружок, и они хотят тебя надуть.
– Документы? – Маша нахмурилась. – Они у Лёши. Он после смерти бабушки всё забрал, сказал, что «разберётся».
– Тогда иди к нотариусу, – Катя говорила твёрдо. – Запроси выписку из Росреестра, там будет видно, кто собственник. И, Маша, не подписывай ничего, пока не разберёшься.
Маша кивнула, чувствуя, как в груди загорается искра решимости. Она не сдастся. Но как найти документы? И что Лёша скрывает?
На следующий день Маша поехала к нотариусу, у которого оформлялось бабушкино завещание. Она не пошла на встречу, которую назначил Лёша, – вместо этого отправила ему сообщение: «Я не подпишу, пока не увижу все документы». Он ответил коротко: «Ты пожалеешь».
Нотариус, пожилая женщина с усталыми глазами, выслушала Машу и запросила выписку из Росреестра. Через час ответ пришёл: квартира действительно принадлежит Маше и Лёше в равных долях. Никаких сделок или обременений не зарегистрировано. Но нотариус добавила:
– Екатерина Алексеевна, ваш брат недавно запрашивал справку о рыночной стоимости квартиры. И ещё… он спрашивал, как можно продать долю без согласия второго собственника. Я ему объяснила, что это невозможно, но он был очень настойчив.
– Настойчив? – Маша почувствовала холодок в груди. – Вы думаете, он что-то задумал?
– Не знаю, – нотариус пожала плечами. – Но будьте осторожны. Иногда люди пытаются подделать подписи или используют доверенности. Проверьте, нет ли у него ваших документов.
Маша вышла из офиса, чувствуя, как сердце колотится. Подделать подпись? Доверенность? Лёша не мог зайти так далеко… или мог? Она вспомнила, как он в последние годы изменился: стал скрытным, вспыльчивым, часто говорил о «больших планах». И эти долги – откуда они у него вообще взялись?
Она позвонила Кате и рассказала о визите к нотариусу. Катя присвистнула.
– Маш, это пахнет аферой. Лёша, похоже, хочет провернуть сделку за твоей спиной. Надо узнать, кто покупатель. И проверь его финансы – если он в долгах, это объясняет, почему он так торопится. Может, он уже обещал кому-то твою долю.
– Как проверить? – Маша чувствовала себя потерянной. – Я не детектив, Катя.
– А я знаю одного, – Катя хмыкнула. – Мой знакомый, Дима, работает с базами данных. Дай мне данные Лёши – паспорт, адрес, всё, что есть. Он откопает, что за долги и с кем твой брат мутит. А ты пока поговори с кем-то, кто знает Лёшу. Друзья, коллеги. Может, они что-то слышали.
Маша кивнула, хотя Катя её не видела. Она вспомнила тётю Нину, их дальнюю родственницу, которая всегда была в курсе семейных дел. Тётя Нина любила Лёшу, но не терпела его «понты». Может, она знает, что происходит?
Маша встретилась с тётей Ниной в её уютной квартире, пахнущей пирогами и лавандой. Тётя Нина, пухлая женщина с добрыми глазами, поставила перед ней чай и выслушала, качая головой.
– Ох, Маша, Лёшка твой совсем с катушек слетел, – она вздохнула. – Я слышала, он в какие-то мутные дела влез. Ставки какие-то, что-то такое. В прошлом году он у меня денег просил, говорил, что «временно». Я не дала, конечно. А теперь вот квартира… Он мне звонил на днях, хвалился, что скоро «разбогатеет». Я-то думала, он шутит.
– Ставки? – Маша почувствовала, как кровь стынет в жилах. – Тёть Нин, ты серьёзно? Он в долгах из-за этого?
– Похоже на то, – тётя Нина нахмурилась. – И знаешь, он упомянул какого-то Вадима. Сказал, что это «партнёр». Но я этого Вадима знаю – он по молодости с Лёшкой по кабакам гулял, а теперь, говорят, с какими-то бандитами связан. Маша, ты держись от него подальше.
Маша вышла от тёти Нины с гудящей головой. Ставки? Бандиты? Лёша, её младший брат, который когда-то мечтал стать архитектором, влез в такой кошмар? И теперь хочет продать их дом, чтобы выкрутиться?
Через два дня Дима перезвонил. Его голос был встревоженным.
– Маша, твой брат влип, – сказал он. – У него долг перед каким-то Вадимом Ковалёвым, больше миллиона. Этот Вадим – не просто «партнёр», он связан с криминалом. Судя по перехваченным сообщениям, Лёша обещал ему твою долю в квартире как оплату. Покупатель, которого он нашёл, – подставное лицо. Они хотят провернуть сделку через липовую доверенность.
– Доверенность? – Маша задохнулась. – Но я ничего не подписывала!
– Они могли подделать, – Дима понизил голос. – Или использовать старые документы. Маша, тебе надо к юристу. И в полицию. Это уже не просто семейный спор.
Маша повесила трубку, чувствуя, как мир рушится. Лёша не просто предал её – он втянул её в опасную игру. Но сдаваться она не собиралась. Она позвонила Кате и договорилась о встрече с юристом.
*****
Маша сидела в своей съёмной квартире, окружённая распечатками документов . За окном декабрьский дождь сменился мокрым снегом, укутывая город в серую пелену. После разговора с Димой, знакомым Кати, Маша не могла найти покоя. Лёша, её младший брат, не просто пытался продать её долю в бабушкиной квартире – он влез в долги к опасному человеку и, похоже, готов был на всё, чтобы выкрутиться. Поддельная доверенность? Это было как кошмар, из которого не выбраться.
Катя, её подруга-юрист, сидела напротив, листая сообщения, которые Дима перехватил из переписки Лёши с Вадимом Ковалёвым. Её рыжие волосы были собраны в небрежный пучок, а глаза горели решимостью.
– Маша, это серьёзно, – Катя отложила телефон. – Лёша не просто в долгах. Он обещал Вадиму твою долю как оплату. А этот Вадим – не тот, с кем стоит шутить. Если сделка сорвётся, Лёша может вляпаться ещё глубже. И тебя зацепит.
– Меня? – Маша почувствовала, как холод пробирает до костей. – Катя, я же ничего не сделала! Это Лёша всё затеял!
– Знаю, – Катя вздохнула. – Но если Вадим думает, что твоя доля уже его, он может начать давить. Нам нужно остановить сделку. И быстро. Ты подала заявление в Росреестр?
– Да, – Маша кивнула. – Вчера. Попросила запрет на любые сделки с квартирой без моего личного присутствия. Нотариус обещала, что это сработает.
– Хорошо, – Катя постучала ручкой по столу. – Это выиграет нам время. Но нам нужны доказательства, что Лёша действует за твоей спиной. Переписка – это уже кое-что, но для суда нужно больше. Документы, свидетели. И ещё… надо понять, как он вообще до этого дошёл. Эти долги – они не с потолка взялись.
Маша сжала виски, чувствуя, как голова гудит. Она вспомнила слова тёти Нины про ставки и «мутные дела». Лёша всегда был азартным, но чтобы так? Она открыла ноутбук и начала искать его соцсети, переписки, что угодно. В старом чате с общим знакомым, Мишей, она наткнулась на сообщение двухлетней давности: «Лёха опять продулся, теперь должен каким-то типам. Говорит, отмажется». Маша отправила скриншот Кате.
– Вот, – она показала экран. – Это было ещё до смерти бабушки. Думаешь, он с тех пор в этом болоте?
– Похоже на то, – Катя нахмурилась. – Если он играет годами, долги могли накопиться космические. А квартира – лёгкий способ их закрыть. Маша, тебе надо поговорить с кем-то, кто знает его ближе. Может, этот Миша? Или кто-то из его друзей?
Маша задумалась. Миша был их общим другом ещё со школы, но в последние годы общался в основном с Лёшей. Она написала ему: «Миша, привет. Нужно поговорить про Лёшу. Он в беде?» Ответ пришёл через час: «Маш, да, он влип. Позвони, расскажу».
Маша встретилась с Мишей в кафе на окраине города. Он выглядел уставшим, его тёмные круги под глазами говорили о бессонных ночах.
– Лёха с год назад начал хвастаться, что «поднялся» на ставках, – Миша помешивал чай, глядя в стол. – Я думал, он блефует, но он реально купил тачку, шмотки. А потом… потом он резко сник. Сказал, что должен какому-то Вадиму. Я предупреждал, что этот Вадим – не просто букмекер, он с бандитами работает. Но Лёха не слушал. Говорил, что всё под контролем, что квартира его вытащит.
– Квартира? – Маша сжала кружку. – Он тебе про мою долю говорил?
– Не прямо, – Миша замялся. – Но упомянул, что «решит с сестрой». Я думал, вы договорились. Маш, я не знал, что он тебя обманывает. Если б знал, сказал бы.
– А этот Вадим… он правда опасный? – Маша чувствовала, как голос дрожит.
– Очень, – Миша посмотрел ей в глаза. – Лёха в панике. Вадим дал ему срок до конца месяца, чтобы закрыть долг. Поэтому он и торопится с продажей. Маш, тебе надо быть осторожной. Вадим не из тех, кто шутит.
Маша вышла из кафе, чувствуя, как снег хрустит под ногами. Лёша не просто предал её – он втянул её в опасную игру. Но сдаваться она не собиралась. Она позвонила Кате и рассказала о разговоре с Мишей.
– Это наш козырь, – Катя говорила быстро. – Если Лёша действует под давлением, это можно использовать в суде. Но нам нужно больше доказательств. Проверь бабушкины вещи – может, Лёша что-то забрал? Документы, письма. И ещё… тебе стоит поговорить с ним. Посмотреть, насколько он готов зайти.
Маша кивнула, хотя в груди всё сжималось. Говорить с Лёшей? После всего, что она узнала? Но Катя была права – она должна знать, что он задумал.
На следующий день Маша поехала в бабушкину квартиру. Она не была там с лета, и запах старого паркета, смешанный с сыростью, ударил в ноздри. Квартира выглядела заброшенной: пыль на подоконниках, пустой холодильник. Но в шкафу Маша нашла коробку с бабушкиными вещами – той самой, которую Лёша обещал «разобрать». Внутри были фотоальбомы, письма, старые квитанции. И среди них – конверт с надписью «Маше и Лёше».
Сердце заколотилось. Маша открыла конверт. Внутри – письмо от бабушки, написанное за год до смерти.
Мои дорогие, если вы читаете это, значит, меня уже нет. Квартира – всё, что я могу вам оставить. Она ваша поровну, потому что вы оба – моя радость. Маша, ты всегда была моей умницей, заботливой и сильной. Лёша, ты мой мечтатель, но иногда слишком торопишься. Пожалуйста, не ссорьтесь из-за неё. Это ваш дом, ваш якорь. Любите друг друга.
Ваша бабушка
Маша сжала письмо, чувствуя, как слёзы текут по щекам. Бабушка хотела, чтобы они были вместе. А Лёша… Лёша всё разрушил. Она сфотографировала письмо, отправила Кате. Это было не юридическое доказательство, но оно давало ей силы.
Вечером она позвонила Лёше. Его голос был раздражённым.
– Маш, чего тебе? Я занят.
– Я знаю про Вадима, – Маша пошла ва-банк. – Про твои долги. Про то, что ты хочешь продать мою долю через поддельную доверенность. Лёша, как ты мог?
Пауза. Долгая, тяжёлая. Когда Лёша заговорил, его голос был хриплым.
– Ты не понимаешь, – сказал он. – Если я не отдам деньги, мне конец. Вадим не шутит. Я думал, ты согласишься, что это для нас обоих…
– Для нас? – Маша задохнулась. – Ты меня обманул! Ты хотел украсть мой дом! Лёша, я иду в суд. И в полицию. Ты не продашь мою долю.
– Маша, не надо… – в его голосе мелькнула паника. – Давай договоримся. Я найду другой способ, только не лезь в это.
– Поздно, – Маша сжала телефон. – Ты сам выбрал.
Она повесила трубку, чувствуя, как адреналин сменяется пустотой. Она сделала шаг. Но слова Лёши «мне конец» не выходили из головы. Он был её братом. И, несмотря на всё, она не хотела, чтобы с ним случилось что-то страшное.
Через два дня Катя получила от Димы новые данные. Он откопал переписку между Лёшей и нотариусом – не тем, у которого Маша была, а другим, с сомнительной репутацией. Лёша просил «ускорить сделку» и упоминал «доверенность». Это было доказательство попытки мошенничества. Катя передала материалы своему коллеге, адвокату Сергею, который согласился взять дело.
– Маша, мы можем подать иск о признании любой сделки с твоей долей недействительной, – сказал Сергей на встрече. – И ещё… я советую обратиться в полицию. Если Вадим Ковалёв связан с криминалом, это не только твоя проблема. Но будь готова: Лёша будет бить на жалость. Или на старые обиды.
– Обиды? – Маша нахмурилась. – Какие обиды?
Сергей пожал плечами.
– Семейные дела всегда вытаскивают старые скелеты. Может, он считает, что ты его в чём-то обделила. Или что бабушка любила тебя больше. Подумай, Маша. Это может всплыть в суде.
Маша задумалась. Обиды? Они с Лёшей были близки в детстве, но потом… Потом он стал отдаляться. Она вспомнила, как бабушка чаще хвалила её за помощь по дому, а Лёшу ругала за лень. Неужели он затаил злобу? И теперь мстит?
Маша решила проверить бабушкины вещи ещё раз. Она вернулась в квартиру и перерыла шкафы, полки, даже старую тумбочку в спальне. В ящике, под стопкой старых журналов, она нашла ещё один конверт – маленький, пожелтевший, с надписью «Лёше». Внутри – письмо от бабушки, но другое.
Мой дорогой Лёша, ты всегда был моим светом, но я вижу, как ты торопишься жить. Будь осторожен, мальчик мой. Деньги – это не всё. Я оставляю вам с Машей квартиру, чтобы вы были вместе. Не забывай её. Она твоя сестра, и она сильнее, чем кажется. Если оступишься, она поможет. Только не отталкивай её.
Люблю, твоя бабушка
Маша сжала письмо, чувствуя, как слёзы подступают. Бабушка любила их обоих. Но Лёша… он всё разрушил. Она сфотографировала письмо, отправила Кате. Это не изменит дело, но, может, поможет понять, почему он так поступил.
Она была готова к суду. Но не готова к тому, что третья сторона – человек, о котором она почти забыла, – вмешается и раскроет тайну, которая перевернёт всё. Тайну, которая заставит её посмотреть на Лёшу другими глазами. И на их семью.
Маша стояла у окна в офисе адвоката Сергея, глядя, как мокрый снег покрывает город тонким слоем. В руках она сжимала папку с документами: переписка Лёши с Вадимом, письмо бабушки, выписки из Росреестра, показания тёти Нины и Миши. Суд был через три дня, и всё, что она собрала, казалось железным. Но в груди всё равно было тяжело – Лёша, её брат, предал её, втянул в опасную игру. И всё же, читая бабушкины письма, Маша чувствовала, что должна попытаться понять его. Хотя бы ради неё.
Сергей, сидя за столом, листал материалы, его очки поблёскивали в свете лампы.
– Маша, у нас сильное дело, – сказал он, откидываясь на спинку стула. – Мы докажем, что Лёша пытался провернуть мошенническую сделку. Запрет на сделки в Росреестре уже действует, а переписка с Вадимом и нотариусом – это прямое доказательство умысла. Суд признает любую попытку продать твою долю недействительной. Но… – он замялся, – ты уверена, что хочешь идти до конца? Это твой брат. И суд может вытащить на свет старые семейные обиды.
– Обиды? – Маша повернулась к нему, нахмурившись. – Сергей, он хотел украсть мою долю. Он влез в долги, связался с бандитами. Какие ещё обиды?
– Не знаю, – Сергей пожал плечами. – Но я видел такие дела. Родственники начинают вспоминать, кто кого недолюбил, кто что недодал. Лёша может сказать, что ты, например, всегда была ближе к бабушке. Или что ты его в чём-то обделила. Подумай, Маша. Это может быть грязно.
Маша сжала папку, вспоминая бабушкино письмо Лёше: «Не отталкивай её». Неужели он правда затаил обиду? Она всегда старалась быть хорошей сестрой, помогала ему, даже когда он пропадал на месяцы. Но, может, он видел это иначе? Она отбросила мысли. Сейчас главное – защитить квартиру. А с Лёшей… с ним она разберётся позже.
На следующий день Маша получила звонок от Кати. Голос подруги был взволнованным.
– Маш, Дима нашёл кое-что, – сказала она. – Вадим Ковалёв не просто бандит. Он связан с целой сетью нелегальных букмекеров. И Лёша – не единственный, кто ему должен. Но вот что странно: среди перехваченных сообщений есть упоминание какого-то «дяди Коли». Лёша писал Вадиму, что «дядя Коля поможет». Ты знаешь, кто это?
– Дядя Коля? – Маша нахмурилась. – Нет… Погоди. Был у нас дальний родственник, Николай Иванович. Двоюродный дядя бабушки. Но он лет десять назад уехал в деревню, мы с ним почти не общались. Думаешь, Лёша с ним связался?
– Может быть, – Катя понизила голос. – Дима говорит, этот дядя Коля упоминался в контексте денег. Проверь. Если он в деле, это может быть ключом.
Маша повесила трубку, чувствуя, как пульс ускоряется. Дядя Коля? Она смутно помнила его – пожилой мужчина с густой бородой, который всегда привозил им с Лёшей мёд со своей пасеки. Бабушка говорила, что он «человек с принципами», но после смерти её мужа, деда Маши, дядя Коля отдалился от семьи. Зачем Лёше к нему обращаться?
Она нашла старый телефонный справочник бабушки в той же коробке с письмами. Среди пожелтевших страниц был номер – «Николай Ив., деревня». Маша набрала его, не особо надеясь. К её удивлению, гудки сменились хриплым голосом.
– Алло? Кто это? – спросил мужчина.
– Дядя Коля? Это Маша, внучка тёти Веры, – она затаила дыхание. – Можно поговорить?
Пауза. Потом голос смягчился.
– Маша? Ну, надо же. Жива-здорова? Чего звонишь?
Маша рассказала всё: про Лёшу, долги, квартиру, Вадима. Дядя Коля слушал молча, только изредка хмыкая. Когда она закончила, он кашлянул.
– Лёшка, значит, влип, – сказал он. – Он ко мне месяц назад приезжал. Плакал, говорил, что должен кучу денег каким-то типам. Просил занять. Я отказал – не потому, что жадный, а потому, что видел: он не остановится. Но я дал ему совет: сдать Вадима полиции. У меня есть знакомый в органах, он такие дела раскапывает. Лёшка обещал подумать, но, видать, передумал.
– Полиция? – Маша почувствовала, как сердце замирает. – Дядя Коля, вы… вы можете помочь? Лёша хочет продать мою долю в квартире. Я иду в суд, но боюсь, что Вадим…
– Не бойся, – дядя Коля перебил её. – Я приеду. Расскажу, что знаю. И с приятелем своим поговорю. Вадим – не король, его можно прижать. А Лёшку твоего… его спасать надо, Маша. Он дурак, но не злодей.
Маша повесила трубку, чувствуя, как слёзы подступают. Дядя Коля – человек, которого она едва помнила, – вдруг стал её спасением. Но спасение ли это для Лёши? Она не знала.
Маша решила встретиться с Лёшей перед судом. Она хотела посмотреть ему в глаза, спросить, почему он так поступил. И, может, дать ему последний шанс. Она написала: «Лёш, давай поговорим. Завтра, в бабушкиной квартире, в шесть». Он ответил коротко: «Ладно».
Квартира встретила её знакомым запахом старого паркета. Лёша пришёл вовремя, но выглядел ужасно: бледный, с тёмными кругами под глазами, в мятой куртке. Он бросил взгляд на Машу и отвёл глаза.
– Чего ты хочешь? – буркнул он, прислонившись к стене. – Я же сказал, давай договоримся. Половина денег твоя.
– Договоримся? – Маша шагнула к нему, её голос дрожал от ярости. – Лёша, ты хотел подделать мою подпись! Ты обещал мою долю какому-то бандиту! Как ты мог? Это наш дом, бабушкин дом!
Лёша сжал кулаки, его щёки покраснели.
– Ты не понимаешь! – он повысил голос. – Ты всегда была правильной, Маш! Бабушка тебя любила больше, все тебя любили! А я? Я всегда был «мечтателем», который всё портит! Мне нужны были деньги, чтобы доказать, что я чего-то стою. И теперь… теперь мне конец, если я не отдам Вадиму долг!
– Доказать? – Маша задохнулась. – Лёша, бабушка любила нас обоих! Я нашла её письма – тебе, мне. Она хотела, чтобы мы были вместе! А ты… ты меня предал. И её.
Лёша молчал, глядя в пол. Его плечи дрожали. Потом он тихо сказал:
– Я не хотел. Я думал… думал, что смогу всё исправить. Но Вадим… он не отпустит. Маш, мне страшно.
Маша смотрела на брата, и в груди смешались гнев и жалость. Он был её Лёшей, тем самым мальчишкой, который строил с ней шалаши. Но он оступился. И теперь тянул её за собой.
– Я иду в суд, – сказала она твёрдо. – И в полицию. Но, Лёша… если ты сдашь Вадима, я помогу тебе. Ради бабушки.
Лёша поднял глаза, полные слёз, но ничего не ответил. Он ушёл, оставив Машу одну в пустой квартире.
Судебное заседание было назначено на утро. Маша сидела рядом с Сергеем, слушая, как он раскладывает доказательства: переписка, показания Миши и тёти Нины, письмо бабушки, данные о долгах Лёши. Лёша сидел напротив, с дешёвым адвокатом, который пытался оспаривать, но выглядел неуверенно. Его глаза избегали Маши.
Когда судья дала слово свидетелям, в зал вошёл дядя Коля. Маша не видела его годы, но узнала сразу: борода, тёплый взгляд, старый пиджак. Он говорил спокойно, рассказывая о визите Лёши, о его долгах, о Вадиме. А потом достал документ – протокол, который его знакомый из полиции составил на основе данных о Ковалёве.
– Этот человек, Вадим Ковалёв, – сказал дядя Коля, – угрожал моему племяннику. Заставлял его продать квартиру. Но квартира принадлежит и Маше. Я прошу суд защитить её права. И… дать Лёше шанс. Он ошибся, но он не потерян.
Маша почувствовала, как слёзы жгут глаза. Дядя Коля, почти чужой человек, сделал то, чего она не ожидала – он не только защитил её, но и попытался спасти Лёшу.
Судья объявила перерыв. Лёша подошёл к Маше, его руки дрожали.
– Маш, – прошептал он. – Я… я сдаюсь. Я всё расскажу полиции. Про Вадима, про всё. Только… не бросай меня, ладно?
Маша посмотрела на него, чувствуя, как боль и любовь борются в груди. Она кивнула.
– Я не брошу, – сказала она тихо. – Но ты должен всё исправить.
Суд признал любую сделку с Машиной долей недействительной. Квартира осталась в их с Лёшей собственности, но Маша подала заявление на раздел, чтобы обезопасить свою часть. Лёша согласился сотрудничать с полицией, и дядя Коля помог связать его с нужными людьми. Вадима Ковалёва арестовали через месяц – благодаря показаниям Лёши и данным, которые собрал знакомый дяди Коли.
Маша и Лёша сидели в бабушкиной квартире, разбирая её вещи. Они почти не говорили, но молчание было не враждебным – скорее, усталым, но тёплым. Лёша нашёл старую фотографию: они с Машей, маленькие, смеются на карусели, а бабушка держит их за руки.
– Она бы простила, – сказал Лёша тихо.
– Она бы хотела, чтобы мы были вместе, – ответила Маша, сжимая его руку.
Маша знала, что путь к примирению будет долгим. И всё же, благодаря дяде Коле они сделали первый шаг.