После ретрита прошло две недели. Я перестала вести сторис. Удаляла посты, которые казались “слишком поверхностными”. Листала свои заметки и не могла понять, зачем я вообще всё это писала.
Кира говорила:
— Просто отдохни. Тебе надо погулять, не напрягайся.
Но я не могла “не напрягаться”. Внутри было тревожно, липко, будто где-то тикает невидимый будильник: не то, не туда, не так…
И тогда я сделала то, что всегда делала в такие моменты. Я пошла к самой сильной ведьме.
Про неё говорили: “видит насквозь”, “сразу в точку”, “не колдует — она правит судьбу”. У неё не было сайта. Только ватсап. И цена — как будто она не на чистку зовёт, а на смену реальности. Я заплатила, не думая. Хотя для этого пришлось влезть в кредит.
Сеанс шёл в аудиосообщениях. Она говорила кратко, уверенно, выразительно и с паузами, как будто читала по книге.
— Твоё поле разорвано. Ты открыта. Слишком много чужого. Надо закрыть. Радикально. После этого всё станет на место. Навсегда.
— Я просто хочу понять, кто я.
— Ты чувствительная. Но сейчас ты как губка. Мы закроем это.
— Это обязательно? Может, просто чистку?
— Нет. Надо закрывать тебя, иначе будет еще хуже. Чистка тут не поможет. Будет ощущение пустоты. Так и должно быть. Пустота — знак, что старое ушло.
Пустота началась сразу. Я выключила телефон — и села. Точнее… село мое тело. С пустыми руками. Без слов. Без мыслей.
Потом — день.
Потом — ночь.
Потом — ещё день.
Я ела — потому что надо. Открывала ноутбук, выполняла какие-то действия — и закрывала ноутбук. Успокаивала Киру бесцветным голосом:
— Всё нормально. Просто перезагрузка.
Но в голове гудело: "Ты ничего не чувствуешь. Ты больше не ведьма. Ты просто человек. Как и хотела". Но в этом “просто человек” было столько боли — будто меня вывернули наружу, и теперь я вижу себя обычной. Не особенной. Не сильной. Просто Настей.
На третий вечер я пошла в ванную и впервые увидела себя в зеркале. Грязные волосы сосульками, темные круги под глазами, ввалившиеся щеки и серая кожа. Да, я просто человек.
Села на край ванны. И заплакала. Без слов. Без звука. Не потому что плохо. А потому что внутри было… ничего. И в этой тишине вдруг всплыл мамин голос:
— Если чувствуешь — значит, правда.
— Если тяжело — значит, не твоё.
— Если ты пустая — тебя сглазили...
Я подняла голову. Посмотрела в зеркало. И подумала: "А если… если это всё не сглаз?.."
Продолжение следует...