— Лен, а что у нас на ужин? — Андрей даже не поднял голову от телефона, когда я вошла в квартиру с тяжелыми пакетами продуктов.
— Не знаю, — ответила я, ставя сумки на пол. — А что ты приготовил?
— Я? — он наконец посмотрел на меня с удивлением. — А почему я? Ты же женщина.
Вот так началось. Не сразу, конечно. Сначала были цветы, романтические ужины в ресторанах, долгие прогулки по вечерней Москве. Андрей умел быть обаятельным, когда хотел что-то получить.
— Знаешь, дорогая, — сказал он через месяц после того, как мы стали встречаться, — моя съемная квартира такая дорогая. Семьдесят тысяч за однушку на окраине. Может, я перееду к тебе? Временно, конечно.
— Конечно, — согласилась я тогда. — У меня трешка в центре, места хватит.
Глупая. Наивная. Влюбленная сорокалетняя дура, которая поверила в сказку про принца.
— Андрей, почему ты не работаешь уже три месяца? — спросила я в январе, глядя на него, развалившегося на моем диване.
— Работаю, — он даже не отвлекся от сериала. — Ищу подходящую вакансию. Это тоже работа.
— На каких сайтах ищешь?
— На разных.
— Покажи.
— Лена, не начинай. Я сам знаю, что делать.
— Знаешь? Тогда почему наша ипотека только на мне висит? Почему продукты покупаю только я? Почему коммуналку плачу только я?
— Я же сказал — временно. Пока не найду достойную работу.
— А что для тебя достойная работа?
— Ну не грузчиком же мне идти работать. У меня высшее образование.
У него действительно было высшее образование. Экономист. Правда, диплом получил заочно в каком-то сомнительном институте. А опыт работы... Месяц тут, два там. Везде увольнялся по собственному желанию.
— Андрей, мне нужно поговорить с тобой серьезно, — сказала я однажды вечером в апреле.
— О чем? — он лениво переключал каналы на моем телевизоре.
— О нас. О наших отношениях.
— Что случилось?
— Я веду учет расходов уже месяц. Хочешь посмотреть?
— Зачем?
— Посмотри.
Я достала блокнот и начала читать:
— Продукты за март — тридцать две тысячи. Твоя доля — ноль. Коммунальные платежи — одиннадцать тысяч. Твоя доля — ноль. Бытовая химия, лекарства, одежда для дома — восемь тысяч. Твоя доля — ноль. Хочешь, дальше читать?
— Лена, ты что, серьезно? Ведешь учет, как бухгалтер какой-то?
— А ты серьезно думал, что можешь жить за мой счет бесконечно?
— Я не живу за твой счет! — он наконец сел. — Я же сказал, временно это всё.
— Восемь месяцев — это временно?
— Кризис сейчас, работы нет.
— Работа есть. Ты ее не ищешь. Ты даже посуду за собой не моешь.
— А зачем? У нас же посудомойка есть.
— У нас? — я почувствовала, как голос становится тише и злее. — У нас?
— Ну да. Мы же живем вместе.
— Живем? Или ты живешь за мой счет?
— Лен, не начинай психовать. Ты сама меня позвала сюда жить.
— Позвала. Но не содержать.
— Я мужчина, я не должен заниматься бытом.
— А чем ты должен заниматься?
— Зарабатывать.
— Но ты не зарабатываешь.
— Найду работу — буду зарабатывать.
— Когда найдешь?
— Скоро.
— Скоро — это когда?
— Ну... к лету точно.
— К какому лету? К этому или к следующему?
— Лен, хватит меня допрашивать, как на следствии.
— Хорошо, — я закрыла блокнот. — Тогда давай по-другому. Сколько ты мне должен за восемь месяцев?
— Должен? — он посмотрел на меня, как на сумасшедшую. — Ты о чем?
— О деньгах. За еду, за коммуналку, за твою жизнь в моей квартире.
— Мы же не договаривались о плате!
— Правильно. Потому что я думала, ты мой мужчина, а не квартирант.
— Я твой мужчина!
— Мужчина обеспечивает семью. Мужчина заботится о женщине. Мужчина не лежит на диване восемь месяцев подряд.
— Я не лежу на диване!
— А что ты делаешь?
— Ищу работу. Думаю о будущем. Планирую.
— Покажи свои планы.
— Что?
— Покажи, что ты спланировал. Где записи? Где резюме? Где отклики на вакансии?
— Я в голове все держу.
— В голове? Восемь месяцев ты держишь планы в голове?
— Лен, я не понимаю, к чему ты клонишь.
— Я клоню к тому, что ты не мужчина. Ты иждивенец.
— Как ты можешь так говорить?!
— Очень просто. Ты ешь мою еду, живешь в моей квартире, пользуешься моими деньгами, но не даешь ничего взамен.
— Я даю! Я же с тобой сплю!
Эта фраза стала последней каплей. Я посмотрела на него — тридцатипятилетнего мужчину, который считал секс своим вкладом в отношения.
— Понятно, — сказала я очень тихо. — Значит, секс — это твоя плата за проживание?
— Я не это имел в виду...
— А что ты имел в виду?
— Ну... я же забочусь о тебе. Поддерживаю. Люблю.
— Как ты заботишься? Приведи пример.
— Ну... обнимаю, когда тебе грустно.
— Еще что?
— Слушаю тебя.
— Когда последний раз ты меня слушал?
— Вчера же. Ты рассказывала про работу.
— Я рассказывала, что меня могут сократить. А ты что ответил?
— Ну... что всё будет хорошо.
— Ты сказал: "Не парься, что-нибудь придумаем". А сам даже телефон от сериала не оторвал.
— Лен, ну зачем ты все это вспоминаешь?
— Чтобы ты понял: ты не мужчина. Ты квартирант. Только без оплаты.
— Это несправедливо!
— Что несправедливо? То, что я говорю правду?
— Ты же меня любишь!
— Любила.
— Любила? — он впервые за весь разговор выглядел испуганным.
— Да. Любила того, кем ты притворялся первые месяцы. Цветы, рестораны, внимание. А потом ты показал, кто ты на самом деле.
— Я тот же человек!
— Нет. Тот человек работал. Платил за себя. Уважал меня.
— Я тебя уважаю!
— Человек, который уважает, не будет восемь месяцев сидеть на шее у женщины.
— Я не сижу на шее!
— А как это называется?
— Я временно без работы!
— Андрей, скажи честно: ты действительно ищешь работу?
— Да!
— Покажи браузер. Историю поиска.
— Зачем?
— Покажи.
— Не покажу. Это вторжение в личную жизнь.
— Хорошо. Тогда скажи: сколько резюме ты разослал за последний месяц?
— Не считал.
— Примерно.
— Ну... несколько.
— Сколько — несколько? Пять? Десять?
— Лен, зачем эта математика?
— Сколько?
— Два или три.
— За месяц? Два резюме за месяц?
— Хорошие вакансии редко появляются.
— Андрей, на HeadHunter каждый день сотни новых вакансий.
— Но подходящих мне — единицы.
— Что для тебя подходящая вакансия?
— Зарплата от ста тысяч, не больше восьми часов в день, желательно удаленка.
— Ты серьезно?
— А что не так?
— Ты восемь месяцев не работаешь, но требуешь сто тысяч?
— Я же не буду работать за копейки.
— А жить за мой счет — можешь?
— Это временно, я же говорю!
— Андрей, ты паразит.
— Что?!
— Паразит. Тот, кто живет за счет другого организма, ничего не давая взамен.
— Как ты смеешь!
— Очень просто. Потому что это правда.
— Если тебе так не нравится, может, я просто уйду?
— Да. Уйди.
— Что?
— Уйди. Сегодня.
— Ты серьезно?
— Более чем.
— Лен, ты же меня любишь...
— Нет. Не люблю. Я люблю мужчин, а не паразитов.
— Но куда я пойду?
— Это твоя проблема. У тебя есть родители, друзья.
— У родителей нет места...
— Андрей, мне все равно. Ты взрослый мужчина. Решай сам.
— Дай мне еще месяц. Я точно найду работу.
— Нет.
— Две недели!
— Нет.
— Неделю!
— Сегодня, Андрей. До вечера.
— Ты жестокая!
— Я честная. Впервые за восемь месяцев.
— А если я найду работу завтра?
— Найдешь — поздравлю. Но жить будешь в другом месте.
— Лен, пожалуйста...
— Собирай вещи.
— Я же не просил у тебя денег!
— Но брал мою еду, мое тепло, мою заботу. Каждый день.
— Ну и что? Мы же вместе!
— Были вместе. До того момента, как ты превратился в нахлебника.
— Хорошо! — он вскочил с дивана. — Уйду! И не проси потом вернуться!
— Не попрошу.
— Пожалеешь!
— Нет.
— Увидишь! Никто тебя, сорокалетнюю, замуж не возьмет!
— Зато никто не будет жить за мой счет.
— Ты останешься одна!
— Лучше быть одной, чем содержать паразита.
Он хлопнул дверью в спальню. Через час вышел с сумкой.
— Все. Я ухожу, — сказал он у порога.
— До свидания.
— Может, передумаешь?
— Нет.
— Лен...
— Иди, Андрей. И в следующий раз ищи женщину, которая хочет содержать мужчину. А я хочу быть с мужчиной, который содержит семью.
Дверь закрылась. Я стояла в коридоре и слушала тишину. Первый раз за восемь месяцев в квартире было по-настоящему тихо. Никто не переключал каналы, не хрустел чипсами, не спрашивал: "А что на ужин?"
Я прошла в гостиную, села на диван — на свой диван — и улыбнулась. Завтра я куплю только те продукты, которые люблю я. Буду смотреть только те фильмы, которые нравятся мне. И никто не скажет мне, что "женщина должна готовить, стирать и содержать дом".
Если мужчина не работает восемь месяцев, но требует, чтобы его кормили и обслуживали — это не мужчина. Это просто квартирант без арендной платы. И таких квартирантов лучше выселять без объяснений.
Свобода оказалась вкуснее любви к паразиту.